Komatta Toki ni wa Hoshi ni Kike! vol. 5

...

В пятом томе "девочки" поссорились на почве "я от тебя устаю, но не ненавижу", из-за того, что вторая часть предложения была произнесена значительно позже первой Чисто-пацанские проблемы, что уж тут хд
Но они такие милые всё-таки)
Особенно Киёмине со своей цундурешностью: «Не смей обращаться ко мне по имени!» — говорит он в порыве гнева. И «Просил же не использовать фамилию!» — после того как остыл. Как тебя вообще можно понять? хд
На Домёдзи похож, на самом деле

*просто немного матчасти по кюдо, вдруг пригодится*


Красиво получилось)


И отдельно улыбнувшее хд

...

---

Himitsu ja nai kedo, ch. 1 - 2

ранее

И снова Сакурага.

Новая история про Юки и Шино — банзай)
Без драмы не обошлось) Но интересно, как они справятся


* * *

upd. Я думала, что нечего уже о них говорить, но они какие-то прям такие мило-трогательные)
И осведомлённость сестры совершенно их Шино не смущает)
Хотя, конечно, в нынешней ситуации я не совсем довольна его поведением Все его проявления чувств милы, ничего не скажешь, но неужели духа не хватает сказать прямо...

спойлерное

А вообще интересно, как будут справляться с проблемой переезда. Или Шинономэ никуда не поедет и они с Юки станут жить вместе. Или научатся поддерживать отношения на расстоянии. Или расстанутся. Но вряд ли, конечно. Хотя психануть Юки может. И его в этом даже нельзя будет упрекнуть... Но если он не психанёт... Мне нравится его цундурешность, но если он её переборет, то станет краше себе прежнего)

Третья глава вроде выйдет где-то в двадцатых числах декабря

А драмка по "Волку" выйдет 25 декабря)

запись создана: 30.10.2015 в 19:39

---

Okuno x Kashiwagi

Сегодня они меня покорили хд

.

---

Пара слов о фильмах, которые мне довелось посмотреть в кинотеатре

Багровый пик

...

Я не хотела. Хотела моя подруга, ожидавшая премьеры очень долго. А я просто за компанию. Ну и…
И вот правда, я знаю, когда фильм меня не зацепит хд

Лучшее, что я могу сказать о фильме – это женский роман. И, соответственно, женский фильм. Здесь такая романтика, которая, вполне вероятно, в виде книги и лучше бы была. Но сказать, что фильм обладает чем-то особенным, какой-то неповторимой атмосферой, что он хорош и красиво снят – ну да, но всё это абсолютно ничем не выделяется на фоне каких-нибудь других лент с теми же жарами в тегах. Стерильно.

Стерильно было бы, если бы не последние минуты фильма. Наверное, в зале были серьёзно настроенные зрители, но над битвой тесака против лопаты подхихикивали уже все. В общем, нафиг, нечего тут обсуждать хд

Актрисы хороши. Том тоже отлично вышел в роли романтического героя. Призраки не страшные. Сюжет предсказуем.

Ну и отдельно стоит отметить – красная глина и снег. Ну и особняк, да, хорош, но не так чтобы вах, совсем нет.

* * *

Прогулка

...

Нужно смотреть в 3Д говорили очевидцы. Один из немногочисленных фильмов, на который действительно нужно идти в 3Д, где это оправдано, говорили они.

Ну, в принципе, не соврали. Прогулка вышла увлекательной. И сам по себе фильм пришёлся мне по вкусу. Не очень понравилось мне только разве что рваное повествование. Ясно, что было так задумано, но реализовано не ахти как.

В прочем, фильм не претендует, я думаю, на лучшую режиссуру или какой-то фантастически изумительный монтаж. В нём есть идея и есть герой-канатоходец. Идея банальна, но мило-жизнеутверждающая, а канатоходец – нет, не банален. Собственно, ради ремесла главного героя я на фильм и пошла. Минимально присутствующая цирковая тема, тема уличных артистов, фокусников, акробатов, музыкантов – всё это очень славно. И вдохновляет)

И команда сообщников гг улыбнула) Милые такие фрики)

И прогулка, да, шикарна)

* * *

Виктор Франкенштейн

...

Финал ужасен.

Но главное не это. Фиг с ним, дешёвым и сведшим на нет всю драматическую составляющую, вызвавшим явное недоумение финалом. Меня правда (!) впечатлила игра актёров. И если Дёня Рэдклифф в очередной раз просто безосновательно радует отличной от ГП ролью (навечно нишевый актёр, думаю я), то МакЭвой своей дикой потрясающе холерично-истеричной энергетикой зажигает с самого начала фильма, так что из кинотеатра я вылетела едва ли не на крыльях, плевав на финал вовсе. Он тут эдакий всё тот же профессор Ксавьер, времён «Дней минувшего будущего» – поехавший гений – прекрасный) Такие же эмоции вызвал у меня в своё время Ди Каприо при просмотре «Полного затмения». Дуэт главных героев, к слову, и здесь вызывает схожие эмоции. И хотя, конечно, никакого явного гомо-подтекста здесь нет, но без броманса нынче никуда. И он здесь хорош. Слова «Ты моё лучшее творение» – лучшее, что есть в фильме. Потому что заявленная идея «монстр создал монстра» явно не реализована. Кто тут монстр, я вас умоляю? Франкенштейн? Так ведь он человек-обнять и плакать – где ж тут монстр? Сколько бы местный Мориарти (т. е. Эндрю Скотт) не делал страшное лицо и не вещал заунывно о том, какое зло творит доктор, злодеянием его идеи вовсе не выглядят. В итоге он и правда оказался добрым доктором с травмой детства. Созданный им, с позволения сказать, монстр даже не метафора в итоге, а так, нелепица какая-то. Ей богу, не будь тут этой фантастической составляющей, фильм ничего бы не потерял, а быть может даже и выиграл бы.

В общем, я даже хочу пересмотреть. И добавить в коллекцию. То, конечно, не Ричевский «Шерлок», пересмотр которого доставляет каждый новый раз, но что-то, что зацепило и пришлось по душе, здесь определённо присутствует. Если закрыть глаза на девушку, которая тут была ни к селу, ни к городу, забыть о морализаторских потугах Мориарти, и дорисовать в голове фанонный «ту би контьюст», в котором Игорь отправляется не строить личное счастье, а искать Франкенштейна, потому что, созданное творение хозяина покинуть не может, просто потому что это кажется мне правильным, то пациент в лице этого фильма вполне себе жив. Оно живое, чёрт подери. Какое-то даже диковато-милое, что ли…

Я даже захотела себе книжку с кино-обложкой хд

---

*___*

Волшебная песня)

---

"And now my lovers I'll kill you all"

...

Помните этот прекрасный клип с прекрасной Гвен?) Когда я его вспомнила, то уверилась в том, что хочу написать текст по мотивам. Но на то, чтобы реализовать идею к прошедшей ФБ, меня не хватило. В голове образы яркие до сих пор, быть может, когда-нибудь я до них и доберусь хд А ещё "Убить Билла" пересмотреть, просто так, и можно отправлять Нанами методично выкашивать свой гарем Ах, какая красота)

.

---

Dia is love

Меня сегодня упороло и вот этот арт — апогей хд


У автора, к слову, милейшая ФуруСава))

+ 6

и аушка

---

"…Miyuki-senpai, you have a twisted personality"

Прекрасный эпизод

...

Хм...
Миюки сказал это где-то, приблизительно, в начале первого сезона. И в полной мере Фуруя раскрыл себя только ближе к окончанию второго сезона. Большой путь пройден, имхо, становление Фуруи как члена команды на том и завершается. Путь аса пройдён, круче уже просто некуда.
А вот что с Савамурой будет автор делать...

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

~I am Mortal~

.

Демонический Сакурай не может оставить равнодушной, но вот именно эта песня — Джил. Просто, с первой же строчки

.

Спасибо He Bi Shi за напоминание об альбоме)

---

Aitsu no Daihonmei

Когда фабрика выпустила первый том, я купила его чисто ради интереса.
Второй — для коллекции.
И только читая третий том, я обмимикалась вся
Милота)

---

Гризли и Белый медведь

— Когда я вырасту, то стану королём Аляски!
— А я когда вырасту, стану самым крупным хищным млекопитающим на земле.


Милахи же хд


Кстати, у меня всё не доходят руки запостить эти сканы)

...

---

Blue Sky Complex ch. 07

Внезапно оказалось, что "Комплекс" не закончился
А то ж обычно бывает наоборот: неожиданно оказывается, что что бы то ни было, о чём ты случайно вспомнил, оказывается законченным хд

И оно-таки ыыы)

...

---

Daiya no A, ep. 64 - 75

Я осознал свою слабость. Осознал, как силён противник.
И, более того, ощутил, как страшен бейсбол.

— Что такого особенного в Кошиэне?
— А я знаю? Я там не был.

Пара общих слов по сериалу в целом

Дайя – спокон чуть более, чем полностью, в самом чётком и банальном понимании этого слова. Это аниме про спорт, про бейсбол в данном конкретном случае, где есть школа, есть команда со своим неповторимым набором игроков. Есть другие школы и другие команды, ничуть не хуже команды главного героя. И всё вот это вот есть и раскрывает тему бейсбола с разных сторон, показывает игру глазами разных игроков (и не только). И очень бейсбола здесь много и тех, кто совсем не в теме, подобное бейсбольное изобилие может утомить. Куда уж проще смотреть «Куроко» или «Хайкью» и иже с ними.

И, да, я не обойдусь без сравнения с этими тайлами хотя бы потому, что других чисто бейсбольных сериалов я ещё не видела. Да и споконов, можно сказать, не видела тоже.

Но по сравнению с вышеупомянутыми сериалами, есть в Дайе одна чёткая особенность: здесь нет марти-сьюшных главных героев. Ну вот нет и всё тут! Даже Миюки на марти не тянет. Ну а Савамура так и вовсе индивидуален и неповторим по всем всевозможным статьям (без всякого сарказма это говорю, вот правда). И поэтому здесь нет того, что дико раздражает меня и в «Хайкью» и в «Куроко»: дуэт главных героев охуенен, а остальные – фон, пусть даже внешне колоритный. И гдё всё равно при каждом удобном случае второстепенные герои будут говорить что-то в стиле: «Мы по уши в дерьме, но вот сейчас неповторимое *что бы там ни было* наших лучезарных гг всё изменит и мы выиграем, потому что вундервафли гг и их эго решают».
В Дайе этого нет. В Дайе есть прекрасные герои – они все прекрасны – и их действия в ходе матча могут что-то изменить. Но влияет абсолютно всё, каждый персонаж, каждая деталь игры – всё имеет значение. И поэтому этот сериал непредсказуем. Точнее, если исход игры в целом, исходя из самой концепции «пути к вершине» можно предсказать, то сам путь – что сыграет ключевую роль в победе – предсказать нельзя. Не факт, что в ответственный момент не налажает Фуруя. Не факт, что гениальность Миюки найдёт выход в любой ситуации. Не факт, что Курамочи всегда будет быстрее всех. Не факт, что Зоно таки наконец отобьёт. Не факт, что Харуччи не зафэйлит на бите или в поле. Не факт, что Савамура не прыгнет выше головы – о, он может. Ничто не абсолютно и это так здорово. Это позволяет испытывать абсолютно разные эмоции в процессе просмотра, а не только утомляющее «ну вот опять он (любое нужное имя вставить) это сделал». И это же делает сериал именно командным.

Эх, этому бы изобилию соответствующее качество… Ну, сама по себе картинка хороша (в манге, к слову, очень симпатичная рисовка, по стилистике перешедшая в аниме), но очень много статики. Прямо-таки очень-очень много. Конечно, есть красивые ответственные моменты игры, которые хорошо анимированы, но их таких один к десяти. Всё очень скупо. Но сейю. Но прекрасный ост. Вот эти обстоятельства кое-как скрашивают картину)

В целом… Помнится, я была настроена скептически по отношению к этому сериалу. Но стоило мне начать и я не смогла остановиться, пока не догнала на тот момент онгоинг. О чём-то это да говорит) Я помню, с какими эмоциями устраивала себе Дайя-сеансы: я бралась за просмотр пачки серий с удовольствием и заряжалась бешеной энергетикой. Не совсем пылающее-фанатской, но мне точно было очень хорошо) Восприятие у каждого своё, конечно, но сериал этот определённо очень хорош) Хорош в плане заложенных в него вещей – кладезь житейский премудростей в некотором роде хд Но и с некоторой долей чисто споконного морализаторства, да, это, конечно, не каждый поймёт)

И нужно что-то сказать про объём… Если о нём не думать, то смотрится всё слёту без мучительного подсчитывания каждой серии) Это ещё один длинный сериал, но его длина оправдана, назвать его затянутым нельзя. Это можно сказать разве что о некоторых отдельных матчах.

Ну и остальные слова ниже)

Много скринов и комментарии к ним

У меня тут такая свалка, что я не знаю, с чего начать. Ладно, пройдёмся по героям.

Савамура.
На мой взгляд, один единственный раз, когда Савамура начал нести очевидную чушь, случился вот ближе к финалу. Ведь даже Очиай сделал, кажется, правильный вывод относительно того, что Катаока надеется на Эйдзюна, возлагает определённые надежды. А что Савамура-чан? Савамура-чан психует и думает что его не ценят. Вроде и понятно, что кризис у человечка, но всё-таки…
Но, с другой стороны, куда важнее то, что этот раз был единственным, когда Савамуре хотелось настучать по голове. В остальном, в целом, он прекрасный главный герой. Очень милый, забавный, шумный, мать его, сияющий, заставляющий улыбаться и даже пылать. Так что у меня к нему претензий нет. Он классный же)


И что я считаю особенно важным: этот сезон хорошо закончили) Отдельно отметить стоит не только игру выпускников против тех, кто остался, а именно линию Савамуры и Криса. Такая композиция подчёркивает важность их сэмпае-кохаевских отношений. То, как они начались, как развились и во что вылились – пройден большой путь. И всё это чертовски трогательно)




Тут же хочется отметить, почему-то, не Миюки, как связывающее звено, а Канемару) Хороший парень)


Что до взаимодействия Миюки с Савамурой, то я не нахожу его более интересным, чем отношения Миюки с кем бы то ни было ещё) Хотя… Мююки вот на Фурую не кричит, потому что это бессмысленно и неинтересно. Лучше покричать на Савамуру, потому что тот станет кричать в ответ – мимими. Хотя я бы на месте Фуруи обиделась бы: принимают мои подачи, а отвлекаются на другого хд

А вот Фуруя и Савамура – вот тут почти что химия, потому что дружба-соперничество в их исполнении ну очень прекрасные






И не одной лишь драмой едины)
Вот это было мило, потому что, когда Савамура сказал, что и в одиночку, сам, мог бы лучше сделать, Фуруя так забавно надулся хд




И они такие чудные лосики на пару хд


Собственно, Фуруя.
Ещё не знаю, как я отношусь к его «асовству», но так-то он мой любимый герой – что тут ещё сказать? Хд


Во время матча против третьегодок мне очень понравилось, как Фурую выбил Исасики – ах, как хорошо-то было)



И каким бы ни было влияние Миюки на Фурую, оно мне нравится хд







Но Миюки – это уже отдельная тема хд
Истина такова: его трудно не любить)
Но я и не сопротивляюсь и люблю его таким, какой он и есть хд


Он совсем не идеален, меня вот очень повеселила его реакция на просьбу поддержать Нори в кризисе, но в целом он отличный игрок и капитан необычный)
Да у него и пример такой потрясающий)





Но неуверенность в своих капитанских силах делает Миюки таким милым)

Другие второгодки, кроме Миюки, – Зоно, Нори и Курамочи – замечательный прекрасный тыл)
И ведь доверились же Миюки)


Что до третьегодок, то здесь сплошное ыыы *любовь-серца* и никак иначе







Дядьки тренеры-кураторы, напоследок)


Заключительная игра сезона получилась потрясающей
Что тут комментировать, собственно, это видеть нужно)
Так что, если и были в Дайе какие-то проблемы, такой вот промежуточный финал делает все возможные недостатки абсолютно незначительными)



Итого, я всё сказала)

P. S. Второго сезона уже тридцать серий. И я не знаю, когда я буду их смотреть хд

---

ну просто сделали мне день хд

Мне нравится этот парень, он милый


Но Шики и собачка всё ещё вне всякой конкуренции

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

ФБ-2015, мини (2) от R

Название: Агна танец
Размер: мини (3 703 слов)
Пейринг/Персонажи: Камю, Аиджима Сесиль, Куросаки Ранмару, Котобуки Рейджи;

спойлер

Сесиль/Ранмару, Ранмару/Камю (упоминается)
Категория: слэш
Жанр: дарк фэнтези АУ
Рейтинг: R
Предупреждения/Предупреждения: AU, возможен ООС, яндере!Сесиль
Краткое содержание: Изгнанный из родного королевства Камю мечтает отомстить. И находит того, кто может ему в этом помочь
Примечание:

...

Что-то подобное должно было Камю примерещиться, когда Сесиль начал танцевать

От автора:

...

Нет Сесиля. В выкладках нет Сесиля – как так?! Срочно исправлять! Ну или типа того.
Я убеждена, что Сесиль может быть страшным человеком. Вот и написала, насколько хд
Заодно отыгралась на размере за отсутствие миди

– Граф, как вы можете здесь жить? Это же настоящий склеп!
Камю досадливо дёрнул уголком рта. Рука дрогнула, и правая чаша весов упала. Крепко сжав зубы, чтобы удержать рвущееся наружу ругательство, Камю принялся убирать излишек просыпанного порошка.
Хотя появление гостя не было неожиданным, к его чрезмерно громкой манере выражаться граф испытывал исключительно негативные чувства.
Рейджи Котобуки, один из баронов округа, был, что называется, заклятым соседом Камю.
Как таковых друзей, подходящих под привычное для этого понятия описание, у графа не было. Не было у него так же и врагов. Воспринимать отдельно какого-то человека в качестве объекта для неприязни, ненависти, Камю считал низким и недостойным. Ни у кого и ума-то не хватит сообразить, что по отношению к ним испытывает граф.
А в дружбу Камю не верил, убеждённый в том, что абсолютно каждый человек, заводя отношения с другими, лишь ищет выгоды для себя. Люди собираются в группы, потому что это удобно. У всего есть причина, и ничто не делается безвозмездно. Дружба – лишь красивое слово. Смысл есть лишь во взаимно-выгодном сотрудничестве.
Вынужденное сотрудничество с бароном Котобуки Камю считал затянувшимся.
Рейджи вполне мог стать опасным врагом для кого угодно, возникни у него подобное желание. Острый саркастичный ум отличал его от всех прочих. Но ему были глубоко безразличны переделы власти, дворцовые сплетни. Он был в курсе, кажется, абсолютно всего, что происходило в королевстве, но над потугами других вести свои закулисные игры лишь посмеивался. Во всех деталях Рейджи пересказывал Камю новости, когда тот был в достаточно доброжелательном состоянии духа, способный спокойно выслушать гостя. Иногда он даже позволял тонкой полуулыбке появиться на своём лице. За эту самую улыбку Камю то и дело корил себя, потому что она никогда не оставалась незамеченной. Ужаснее всего было то, что Рейджи в такие моменты многозначно молчал, а потом вдруг возобновлял свой монолог с абсолютно новой темы. «Вы, должно быть, слышали, мой граф, что небезызвестный вам барон Джингуджи всерьёз вознамерился перекупить часть флота Хиджирикавы. Помяните моё слово, в этой шумихе ещё всплывёт имя Ичиносе, ха-ха-ха».
«Причём здесь он?» – неосознанно задумывался Камю, и тот час напускал на себя ещё более отстраненный, чем обычно, вид. Конечно же, и это не ускользало от внимания барона.
Таким образом, общение Камю с Рейджи всё продолжалось, медленно, но неумолимо превращаясь во что-то кроме сотрудничества. Но ему всё также была отведена немаловажная роль.
Камю никогда не спрашивал, чем занимается Рейджи за закрытыми дверьми своего поместья, молча передавая ему те особые алхимические реагенты, которые Котобуки не мог приготовить сам. В плату за них, кроме улыбки, чуть более печальной, чем обычно, Камю получал сведения, недоступные ему из-за низкого класса и отсутствия влияния при дворе и не только.
Камю подозревал, что относительно его истинного происхождения Рейджи могло быть что-то известно. Но тот никогда и виду не подавал, виртуозно избегая тем, что были ровно неприятны и ему, и Камю. Они не лезли друг другу в душу. И это было самое ценное.
– Не помню, чтобы интересовался твоим мнением, – хмуро отозвался Камю, наконец уравновесив обе чаши.
– Я же о тебе беспокоюсь. Страшно представить, какие сумрачные мысли могут на ум придти в такой-то обстановке, бр-р-р, – Рейджи картинно развёл руками в стороны, обводя взглядом каменные стены лаборатории, и поёжился.
– Ко мне приходишь только ты. Думаешь, дело в обстановке?
– Хах, да у тебя, друг мой, сегодня хорошее настроение, я смотрю.
– Заткнись.
Рейджи хмыкнул, но подчинился, зная, что резкость Камю является верным признаком его сосредоточенности.
Упаковав порошок в бумажную облатку, Камю достал из шкафа подготовленную заранее закупоренную колбу с прозрачной жидкостью. Он поманил Рейджи рукой.
– Добавишь сюда несколько капель крови и этот порошок, – пояснил Камю, протягивая Рейджи колбу и свёрток.
– Эм, крови? – Котобуки невольно сглотнул. – Чьей?
– Я думаю, что ты заинтересован в том, чтобы добавить свою кровь. Нужна кровь того, кто, как предполагается, будет хозяином, – терпеливо разъяснил Камю. – А теперь, я надеюсь, ты доставишь мне радость и как можно скорее избавишь меня от своего присутствия.
– Какой ты сегодня милый. Люблю тебя!
Одарив Камю лучшей своей сияющей улыбкой, Рейджи не заставил хозяина дома повторять дважды. Напоследок благодарно кивнув, он скрылся за дверью. Провожать его не было необходимости. Камю прислушивался к звуку его шагов. Каблуки башмаков Котобуки громко стучали по каменной лестнице, заглушив шаги другого человека. Впрочем, тот всегда двигался бесшумно.
– О, Ран-Ран, суров как обычно. Я бы с тобой с удовольствием поболтал, но, увы, дела. Дела не ждут, а тем более дела великих людей, ха-ха-ха.
Реплика Рейджи осталась без ответа, его смех всё удалялся и вскоре вовсе затих.
Дожидаясь появления слуги, Камю нервно выхаживал по комнате, борясь с желанием выйти навстречу.
Наконец, после условного стука, дверь распахнулась. Вошедший Куросаки Ранмару хмуро кивнул своему господину. Даже вырвав его язык, Камю так и не приучил слугу к должному порядку. Злиться на него смысла не было.
– Нашёл? – коротко спросил Камю, вперившись испытывающим взглядом в разноцветные глаза, смотрящие бесстрастно сквозь него.
Ответ был положительным.

Он лежал на кровати, свернувшись, точно кот. Камю котов не любил.
– Разбуди его, – приказал он. Ранмару посмотрел на хозяина сверху вниз, задержав нечитаемый взгляд на сложенных на груди руках и выше – на нахмуренных бровях. Камю его внимание в данный конкретный момент особенно нервировало. Быть может Ранмару хотел сказать, что действие снотворного скоро пройдёт. Лучше подождать, пока пленник сам оклемается, иначе разговаривать с ним будет бессмысленно, он ни слова связать не сможет.
«Без тебя знаю!» – раздражённо выпалил Камю в ответ явственно прозвучавшему в голове голосу. Но он не мог больше ждать. Не тогда, когда заветная цель оказалась у него в руках.
«Как прикажете, ваше отмороженное величество».
Ранмару взял флакон с нюхательной солью, поднеся его под нос бессознательному пленнику. Тот сонно поморщился, промычал что-то, пряча лицо. Тогда Ранмару поднял его за плечи, заставив сесть, и ладонью похлопал по щекам. Бросил осуждающий взгляд на Камю – «Говорил же, не будет с него толку» – но граф, не обращая на слугу внимания, пристально вглядывался в новое незнакомое лицо.
Пленник был уроженцем юга. Золотистое сияние загоревшей гладкой кожи не затмевал даже слой дорожной пыли. Но тёмные спутанные волосы были тусклыми. Лицо с необычными для королевства чертами казалось осунувшимся. Вероятно, что парень бродяжничал и голодал некоторое время, скрываясь. На лбу запекшаяся кровь отмечала длинную полосу царапины, едва не задевшую левую бровь, на щеке виднелась ссадина. Пленный представлял собой откровенно жалкое зрелище. Камю поморщился. Потерявшие достоинство люди вызывали в нём отвращение.
Ресницы незнакомца дрогнули. Камю застыл на месте, наблюдая за тем, как он пытается открыть глаза. Его руки были связаны и Ранмару, сидя рядом, придерживал пленника за плечо. От боли ли, или от нежелания просыпаться тот тяжело выдохнул. И вдруг поднял глаза на Камю, удивительно ясные, странно сияющие глаза необычного оттенка. Таких необычных глаз граф никогда не видел. Их яркий свет разом преобразил весь облик измождённого пленника.
– О!.. – только и произнёс он. Сузив глаза, словно стараясь добиться чёткости видимой картины, он улыбнулся. Оглянулся, осматривая небогатую обстановку комнаты. Связанные руки и ноги его как будто и не смущали вовсе. На Ранмару он посмотрел так, словно увидел старого доброго друга. – Это ведь ты меня схватил. До сих пор никому это не удавалось. Застали врасплох, хах.
Камю не торопился говорить, продолжая пристально рассматривать незнакомца, не стесняясь ответного внимания. У него была слишком примечательная экзотическая внешность. Он и одежду свою не удосужился поменять, некогда яркие цвета, вышивка кричали о его происхождении. Бродяг с такими характеристиками солдаты города не могли обделить вниманием. Южане слыли пиратами, разбойниками. Обычно они обходили стороной большие города. По той или иной причине покинув родные острова, они вели кочевой образ жизни, путешествуя группами. Южанин одиночка, оборванец, худой, явно ослабевший от голода выглядел лёгкой добычей. Так почему он до сих пор был на воле?
Камю с трудом удалось сдержать ликующую улыбку. Ошибки быть не могло!
– Агнаполис, – произнёс он.
Одно единственное слово. Его было достаточно.
– Стало быть, вас интересует тайной знание, хранимое моей семьёй, – протянул пленник. – К несчастью, я последний. Со мной не успели поделиться всеми тайнами в полном их объёме. Так что я не уверен, будет ли от меня толк.
У Камю не было никакого желания разбираться в чувствах южанина. Который странно себя вёл, странно говорил, странно улыбался. И стоило держаться от него подальше, но…
– Ты мне нужен.
– Ты хочешь воспользоваться мной или просишь о помощи? Ледяной король.
До сих пор не пряча друг от друга глаза, они впервые встретились взглядами, чтобы не терять слов.
– Ох, ладно, – незнакомец вздохнул, наигранная улыбка покинула его лицо. – Я не инструмент, никто из моей семьи не позволил бы собой воспользоваться. Прошу, развяжи эти верёвки. Если думаешь, что они могут остановить меня, значит, не знаешь, на что я способен.
Камю вскинул подбородок.
– Не думаю, что твоё положение позволяет тебе это утверждать, – упрямо бросил он.
– Не будь глупцом, – произнёс сквозь зубы пленник. – Я останусь с тобой, потому что мне некуда идти. Я помогу тебе, потому что мне так хочется. И, между прочим говоря, меня зовут Аиджима Сесиль.
Ранмару не сдержал усмешки.
Камю с презрительным видом фыркнул. Щёлкнув пальцами, он заставил верёвки, стягивающие запястья и щиколотки Сесиля, заледенеть. После нового щелчка лёд раскрошился.
– Не спускай с него глаз, – сказал он к Ранмару.
Выйдя из комнаты, Камю спустился в подвал и заперся в лаборатории. Тогда он позволил себе расхохотаться.

Запертый в четырёх стенах, Сесиль скучал. Уже исследовав каждый угол комнаты и убедившись в том, что окно закрыто намертво, он лежал на кровати, подложив под голову руки и праздно пялясь в потолок.
Появление Ранмару он встретил с небывалым оптимизмом.
– Ну наконец! Я уж думал, вы хотите меня с ума свести, – воскликнул Сесиль. Заметив верёвку в руках слуги, добавил: – Я же сказал, что не убегу. Это ни к чему, поверь мне.
На мгновение они встретились взглядами, но Ранмару отвернулся, кивком головы указав на дверь. Когда Сесиль подошёл ближе, он схватил его за локоть, выведя из комнаты.
– И куда же ты хочешь меня отвести? Думаю, что многоуважаемого ледяному королю не по нраву мой внешний вид.
Сесиль, оставшись проигнорированным, тяжело вздохнул.
– От тебя бессмысленно ждать ответа, так? Хм… Твой хозяин, вероятно, сильный колдун с крутым нравом. Думаю, что и твоё увечье его рук дело. Тебе нечего терять, так ведь? И всё же ты терпишь, остаёшься рядом, хотя он и не держит тебя… Такой холодный, величественный. Такой красивый…
Сесиль почувствовал, как хватка на предплечье усилилась. Испытываемые ощущения заставили его блаженно улыбнуться.
«Вот оно что».
– Интересно, – произнёс он, приблизившись к лицу Ранмару. – Что за невидимые путы связывают тебя?
В ту же секунду Ранмару резко толкнул Сесиля к стене, вцепившись пальцами в его горло. Он глухо рычал, глаза полыхали злым огнём.
Задыхаясь, Сесиль протянул руку, желая прикоснуться к лицу Ранмару. В его глазах он видел боль, которую нельзя было выразить словами. Ранмару отшатнулся, избегая протянутой к нему руки, разжал пальцы. Сесиль сел на пол, раскашлявшись. Но Ранмару не дал ему времени придти в себя, вздёрнул на ноги, потащив дальше по коридору.
Ранмару втолкнул его в комнату с каменными стенами и полом. Посреди стояла широкая ванна с подогретой водой.
– Что за удивительную заботу проявляет наш король, – хмыкнул Сесиль, осмотревшись. Ранмару прикрыл дверь, встал у стены, заложив руки за спину. Аиджима усмехнулся: – Останешься здесь. Хм… Словно верный сторожевой пёс.
Ранмару крепко сжал зубы, не глядя в сторону Сесиля. Аиджима хмыкнул. Повернувшись к Куросаки спиной, он сбросил с плеч верхний запыленный балахон. Поверх легла туника и штаны. Ранмару бросил быстрый взгляд в сторону Сесиля, лишь услышав плеск воды. Южанин с восторженным возгласом погрузился в воду с головой, а вынырнув, счастливо рассмеялся.
Некоторое время Сесиль плескался в воде, напевая что-то мелодичное себе под нос. Ранмару встрепенулся – пение Аиджимы показалось ему похожим на кошачье мурлыканье.
Куросаки невольно заслушался и не заметил, как пение прервалось и Сесиль задумчиво произнёс:
– Любопытно, чего же хочет твой хозяин? Он, должно быть, хорошо осведомлён. Или, как и многие другие, считает, что сила Агнаполиса творит всевозможные чудеса, – Сесиль отрывисто рассмеялся и заговорил вновь совсем другим тоном: – На моих глазах убили всех, всех кого я любил, кто был членами моей семьи. Убили, потому что боялись нашей силы. Смешно признаться, меня спасло моё проклятие. Не уверен, что я ему благодарен за это.
Ранмару взглянул в сторону Сесиля, когда тот вылезал из воды. Взгляд зацепился за многочисленные шрамы, исполосовавшие всё тело Аиджимы. Старые, белёсые – давние воспоминания, и свежие, начавшие вновь кровоточить. Струйки воды окрашивались в красный.
Словно почувствовав чужой взгляд, Сесиль обернулся. Улыбнувшись Ранмару, Аиджима, не стесняясь своей наготы, подошёл к слуге, ступая медленно и не разрывая зрительного контакта. Вода, перелившаяся через край за время его купания, достигла ступней Ранмару, устремившись к стоковым желобам.
– Должно быть, моё тело не столь привлекательно, как то, которое ты так жаждешь. Его кожа такая белая, словно сияющая изнутри неким особенным холодным светом, наверняка гладкая на ощупь, словно шёлк.
Ранмару не мог пошевелиться, во рту пересохло. Но вдруг, вопреки накатившей слабости, он сделал шаг вперёд, навстречу Сесилю. Звук его голоса вливался ему в уши, раздавался в голове. Ничего кроме него не было.
– Представь, как он будет выглядеть, возбудившись, каким огнём будут гореть его глаза, как заалеют щёки. А волосы прилипнут к запотевшей коже. Всклоченный, такой нетипично для себя неопрятный, насколько соблазнительным он будет.
Сесиль закинул руки Ранмару на плечи, тесно прижавшись к нему обнажённым телом.
– Отпусти себя, – прошептал Сесиль, влажной ладонью проведя по лицу Ранмару. – Позволь сделать то, что хочется.
Сесиль приблизил своё лицо к лицу Ранмару, мягко улыбаясь. В его глазах было столько нежности, столько любви…
Сесиль обвёл языком пересохшие губы Куросаки, заставив того приоткрыть рот, и скользнул внутрь. Он целовал до одури глубоко, жадно. Своим языком Сесиль задевал гладкий обрубок изувеченного языка Ранмару, заставляя того исступленно мычать. Этого было мало.
Аиджима отстранился. Куросаки потянулся за ним как ребёнок, желая большего. Сесиль улыбнулся, приложив палец к его губам. Словно прочитав его мысли, слуга кивнул, позволив пленнику делать всё, что хочется. Сесиль заставил Ранмару сесть и принялся снимать с него одежду. Всё тело Куросаки содрогалось от накатывающего волнами возбуждения, но словно завороженный, он смотрел в изумрудно-зелёные глаза Сесиля. Аиджима ответил ему очередной улыбкой и наклонился над пахом, щекоча дыханием низ живота Ранмару.
– Знаешь, – произнёс он, лизнув на пробу член Куросаки и прижавшись к нему щекой, посмотрел на Ранмару, – я хочу, чтобы все были счастливы. Я сделаю счастливым тебя. Я заставлю и твоего хозяина испытать опьяняющее счастье от мести, которой он так жаждет. Все будут счастливы. Веришь мне?
Ранмару видел лицо Камю, смотрящее на него с нежностью и любовью.
Конечно, он верил.

«Он очнулся! Ты представляешь, он очнулся! Ты волшебник, Камю, просто волшебник, это всё благодаря тебе! Спасибо! Теперь, открыв глаза, он всё время смотрит на меня, не отрываясь. Смотрит и смотрит, его взгляд преследует меня по всюду! Я так рад, Камю, я так рад!»
Рейджи смеялся и плакал, вцепившись в плечи Камю. Он пришёл около полуночи. На улице лил дождь. С барона текло, он весь трясся. Он сорвал дыхание и не мог больше произнести ни слова, захлёбываясь рыданиями. И смеялся, точно ненормальный, чужим, не своим голосом.
Камю, обняв склонившегося перед ним Рейджи за плечи, растерялся. В любой другой раз он отправил бы навязчивого барона взашей, но ему ещё ни разу не доводилось видеть Котобуки в таком состоянии.
– Ну же, успокойся, – неуверенно произнёс он. Рейджи ничего не ответил, закашлявшись. Камю наблюдал за ним, ощущая свою беспомощность.
– Ранмару! – крикнул он в темноту коридора. – Чёрт побери, не заставляй меня ждать!
От темноты отделился сгусток света. Камю показалось, что в нём сверкнуло два зелёных кошачьих глаза. Он рассмотрел контур фигуры приближающегося слуги, держащего в руке свечу. И прижимающего к груди чёрного кота.
– Что ещё за чертовщина? – разгневанно воскликнул Камю. – Избавься от него!
Ранмару смотрел бесстрастно, словно не видя Камю вовсе. Но у графа не было времени разбираться со слугой. Рейджи всё ещё дрожал в его руках.
– Приготовь горячей воды, как можно скорее. Ну же, пошевеливайся! – приказал Камю, жестом руки заставляя Ранмару убраться.
Куросаки склонил голову. Кот в его руках просительно мяукнул.
«Ничего, мой хороший, граф просто не в духе. Пойдём».
Голос Ранмару явственно прозвучал в голове Камю.
– Аи, мой милый Аи, – горячо прошептал Рейджи, вернув Камю чувство реальности.
Граф неосознанно поёжился, всё ещё ощущая на себе взгляд кошачьих глаз.

С приготовлениями было покончено. Камю было неприятно следовать указаниям чужеземца, но раз ему была необходима помощь Сесиля, стоило довериться.
Аиджима скорбно вздохнул, когда вместо обещанных людей, Камю привёл нескольких гомункулов, взятых у Рейджи. «Это неудачные образцы, – сказал Котобуки. – Используй, как хочешь».
«Так вот чем ты занимался всё это время», – подумал Камю. Но Рейджи улыбался и граф решил, что не время, расспрашивать его о чём-то. Стоило заняться своими делами.
– Эх, я не уверен, что получится, – напустив на себя озабоченный вид, Сесиль приложил палец к губам, разглядывая безмолвно застывших безобразных существ, напоминающих оживших мертвецов. – Они ведь не люди.
– Но они живые, – холодно возразил Камю. – Я не хочу лишний раз рисковать, если вдруг окажется, что твоя сила пустышка.
– Хм, и правда, – согласился Сесиль и довольно улыбнувшись взглянул на графа. – Если сработает с полуживой человеческой репликой, то и настоящий человек наверняка не сможет сопротивляться. Отлично. В таком случае, приступим?
Камю кивнул.
За его подвальной лабораторией скрывалось ещё одно помещение – пустой каменный зал. Сесиль сказал, что необходим проводник. Вода – оптимальный вариант. Чтобы она не просочилась в щели между камнями слишком быстро, Камю использовал колдовство, прихватив пол коркой льда.
– Ты уверен? – спросил тогда Сесиль. – Примешав свою магию, ты тем самым усилишь влияние на себя моей силы.
– Чем бы не была твоя сила, я смогу сопротивляться, – убеждённо возразил Камю.
– Сомневаюсь, – с мягкой улыбкой возразить Сесиль, но спорить не стал. Вместо этого, он обернулся, обратившись к темноте, не освещённой светом волшебных свечей: – Ранмару, будь так добр, обеспечь безопасность своего любимого хозяина.
– Ч-что? – возмутился Камю, но Ранмару уже появился перед ним с верёвкой в руках. Намного превосходя в физической силе своего хозяина, Куросаки, преодолев слабое сопротивление, усадил Камю на стул.
– Поверьте, ледяной король, это для вашего же блага, – с невинным видом произнёс Сесиль, наблюдая за происходящим со стороны.
Камю был обескуражен невозможностью произнести заклинание, словно в одно мгновение потеряв все силы. Обмякнув в руках Ранмару, он позволил тому привязать себя к стулу.
– Ноги тоже лучше связать, а то как бы не пустился наш король в пляс вместе со стулом, – хохотнул Сесиль.
– О чём ты говоришь? – хрипло произнёс Камю, подняв на Сесиля взгляд. В глазах его сверкала злоба, которая, по всей видимости, совсем не впечатлила Аиджиму.
– Вы же хотели увидеть силу Агнаполиса! – словно восторженный глашатай, звонко произнёс Сесисль. – Вот её я вам сейчас и продемонстрирую. Считайте, что являетесь зрителем представления, счастливым обладателем места в первом ряду. Держите глаза широко открытыми, о, мой король. Ранмару, не отпускай своего хозяина.
Ранмару встал за спиной Камю, положив руки ему на плечи. Камю никогда бы себе в этом не признался, но сейчас близость Ранмару его немного успокаивала.
Происходящее пугало неизвестностью, но то, чего он желал, было куда страшнее. Использование любых средств было оправданным. Он сам этого хотел. Услышав о силе, способной низвергнуть в мгновение ока целую нацию, он возжелал достичь её, подчинить себе.
И вот – она была перед ним. Сосредоточенная в одном человеке.
Сесиль в одежде, подобной той, в которой он попал к Камю, стоял посреди зала. Огни свечей отражались от заледеневшей поверхности пола. Рассеянный свет преображал всю комнату, отдаляя её от реальности.
В руках Сесиля появился кинжал, которым он без страха распорол кожу на руках. Кровь, срываясь с кончиков пальцев, падала на пол. Хрустальный перезвон заполнил комнату. Лёд растрескивался там, куда падали красные капли. Появляющиеся трещины окрашивались в ярко-красный, распространяясь по всему полу. Алое свечение заставило Камю сощуриться. Но он помнил, что не должен закрывать глаза.
– Да начнётся танец! – воскликнул Сесиль, блаженно улыбаясь.
Камю вздрогнул, когда вдруг из пустоты зазвучала музыка, чуждая слуху, необычная – звук барабанов.
На самом деле, ему было всё равно. Он не мог найти себе силы думать о чём-то. Как завороженный, он наблюдал за танцующим Сесилем.
Двигаясь, он словно не касался пола, лёгкая ткань его одежды развивалась, делая движения неуловимыми. Хотелось приблизиться, чтобы видеть лучше. Замечать каждую деталь, запоминая. Ощущать каждое движение. Позволить себе отдаться им, подчинившись. Быть очарованным этим танцем – не это ли высшее наслаждение?!
Камю не почувствовал, как натянувшаяся верёвка больно впилась ему в кожу. Не заметил, что Ранмару сильнее сжал его плечи, не позволяя вырваться. Но он хотел оказаться рядом с Сесилем! Он хотел танцевать! Танцевать до упаду, до содранных в кровь ступней – какая разница, лишь бы отдаться на волю бешеному ритму!
Сесиль улыбался. Он словно приглашал разделись с ним счастье танца.
Доселе остававшиеся безучастными гомункулы, бессмысленно вращая слепыми глазами, дёрнулись, двинувшись к Сесилю. Шагнув на лёд они вдруг преобразились. Исчезла угловатость движений, неровность форм. Они двигались в общем ритме сумасшедшего танца, позволяя ему вести себя.
Но их собранные из мёртвых частей телеса не могли выдержать сильного напряжения. Сухая кожа трескалась, облезая, оголяя грязное нечеловеческое мясо. Ломающиеся кости разрывали кожу, торчали безобразными острыми обломками. Кто-то упал на подкосившихся ногах и его тут же затоптали, сминая голову, словно трухлявый гриб.
А Сесиль смеялся, кружась в вихре света и музыки.
– Может, этого недостаточно, мой король? Только скажите, они во власти танца – они способны на всё!
Двое гомункулов, сцепившись, не прекращая дёргать ногами в такт танца, рвали друг другу глотки. Алхимическая жидкость, пролилась на пол, вместе с клочьями гнилой плоти. Последний поднял кинжал и, подчиняясь мановению руки Сесиля, разорвал в безобразной улыбке рот.
Искалеченные тела продолжали двигаться, биться в конвульсиях, не способные встать, но желая продолжить танец.
Как только музыка прервалась, всё застыло.
Словно очнувшись ото сна, Камю с ужасом взирал на картину, что была хуже кошмара. Он дрожал, всё тело болело от испытанного напряжения. Он помнил всё, он понимал, что это не было фантазией. Раскуроченные тела полулюдей, измазанные гнилью, были реальны. Камю закрыл глаза, задержал дыхание.
Гомункулы могли быть людьми. Грязь могла быть вырванными внутренностями, кровью.
Единственная прореха – ограниченная область действия необычной силы. С этим нужно было что-то делать, что-то придумать! Чтобы свести с ума, уничтожить, всех тех, кто посмел усомниться к его преданности, кто испугался его силы!
Камю знал, он найдёт решение, не откажется от мести. Ведь теперь, как никогда раньше, цель была так близка.
Сесиль, с пятнами крови и грязи на одежде, улыбался, ожидая вердикта. Он подошёл ближе, ступая по оттаявшей воде, кивнул безмолвному Ранмару, чтобы тот разрезал верёвки. Но справившийся с собой Камю обошёлся без чужой помощи. Стряхнув с себя ледяные крошки, он поднялся навстречу Сесилю. Вернув себе самообладание, Камю спросил своим обычным отчужденным тоном:
– Почему твоя сила не подействовала на Ранмару?
– Я уже подвергал его своему гипнозу ранее. Оставил часть себя, можно так сказать. Это и дало ему возможность сопротивляться, – ответил Сесиль, не изменяя улыбки.
Камю бросил на Ранмару быстрый взгляд, но лицо слуги оставалось безучастным.
– Хорошо, – холодно сказал Камю, обернувшись к Сесилю. – Ты мне нужен. Согласен?
– Почему бы и нет. Это обещает быть забавным.
Камю вскинул на Сесиля взгляд, по-новому изучая. Он всё ещё многого не понимал, не видел причин, мотивов. И поэтому спросил:
– А чего ты хочешь?
– Как же, всё очень просто, – Сесиль словно был удивлён непониманием Камю очевидных вещей. – Я хочу, чтобы люди были счастливы. Чтобы все вокруг танцевали.
Впервые Камю улыбнулся ему в ответ.
– Мне подходит.

---

ФБ-2015, мини (1) от R

Название: Алиби
Размер: мини (1 784 слов)
Пейринг/Персонажи: Оотори Эиичи, Сумераги Кира,

спойлер

труп Оотори Рейджинга
Категория: преслэш
Жанр: занавесочная история
Рейтинг: R
Краткое содержание: Когда у тебя в машине труп, самое время связаться с небесной канцелярией, представителем которой на Земле является твой друг
Примечание/Предупреждения: Боб Дилан к описанным событиям не причастен, но песня его здорово мне помогла)

песня

От автора:

...

Чисто атмосферно – любимая моя работа, потому что образы в голове в процессе написания стояли очень чёткие, но не уверена, что получилось всё как надо изобразить.

Пытаясь унять дрожь, Эиичи сцепил пальцы в замок. Облокотился на руль, чувствуя тяжесть во всём теле. Свет удалённых уличных фонарей разделял улицу на две части. Эиичи не мог отделаться от мысли, что из темноты за ним наблюдают сотни глаз. И они видели всё, что он сделал.
– Гадство, – сквозь зубы процедил Эиичи. Бросив взгляд на неподвижное тело на соседнем кресле, он зашипел от злости. – Ублюдок, – выплюнул с ненавистью.
В ушах всё ещё звучали обидные, оскорбительные слова, каждое произнесенное с презрением, зло и раздражённо. Рейджинг отзывался о сыне и его группе, как о кучке убогих бездарностей. Говорил так, словно не Эиичи сидел с ним рядом. А даже если и он, отец воспринимал сына исключительно как пустое место. Убыточное предприятие, продолжать вкладывать деньги в которое нет никакого смысла.
Шлюха, какой была и его мать.
Эиичи не мог вспомнить, как его терпение дало трещину и, сорвавшись, он набросился на отца. Сопротивляясь, Рейджинг ударил Эиичи по лицу, задев его часами. Но это всё, на что его хватило.
Эиичи вцепился в глотку Рейджинга длинными пальцами, нависнув над ним, всем весом вжимая в кресло и не давая возможности сопротивляться. Тёмные очки слетели с холёного болезненно побагровевшего лица. Широко открыв рот и выкатив глаза, Рейджинг отчаянно силился вздохнуть.
Даже когда тело отца перестало дёргаться, Эиичи всё ещё чувствовал бешено стучащий под пальцами пульс. Хриплое дыхание оборвалось. Вместе с ним исчезли и все прочие звуки. Эиичи словно оглох и без сил облокотился на спинку водительского кресла.
Саднящая ссадина, пересекающая щёку, пульсируя, жгла огнём. Эиичи хотелось разодрать себе лицо ногтями, лишь бы стереть полученное клеймо.
Темнота и царящая вокруг тишина лишали Эиичи последних крох спокойствия. Дрожащими пальцами он повернул ключ в замке зажигания.
Было около одиннадцати вечера, когда он остановился на стоянке возле круглосуточного магазина на окраине города. Собравшись с мыслями, Эиичи достал из внутреннего кармана куртки телефон.
Слушая долгие телефонные гудки, Эиичи отстукивал по рулю нервный ритм. Вдруг раздавшийся в трубке голос заставил его вздрогнуть.
Спокойный, невозмутимый, отстранённый – голос Киры всегда таким был.
– Да, слушаю.
– Это я, – глухо произнёс Эиичи, словно напоминая о том самому себе. Собственный голос показался чужим, неприятным. Оглянувшись на тело отца, Эиичи сумел выдохнуть в трубку одно единственное слово: – Приезжай.
Несколько секунд потрескивающей тишины и ответ:
– Скоро буду.

Кира появился через полчаса, тихо постучал по стеклу, привлекая внимание Эиичи. Вздрогнув от неожиданности, тот выругался и вышел из машины.
Ничто в облике Киры не выдавало его беспокойство. Он, идеально собранный и застёгнутый на все пуговицы, выглядел как обычно, так словно неожиданный поздний звонок не произвёл на него никакого впечатления. Эиичи почувствовал себя уязвлённым, спокойный вид напарника выводил из себя.
– У меня труп в машине, – сообщил он, пристально вглядываясь в лицо Киры, силясь высмотреть на нём тень хоть какой-нибудь эмоции.
Его брови чуть дрогнули – вот и всё.
– Я поведу, – сказал Кира, мягко оттесняя Эиичи в сторону.
Ярость заставила Эиичи зарычать и схватить Киру за лацканы пиджака. Он прижал его к капоту машины и, приблизившись, зло зашептал в лицо:
– Ты хоть понял, что я сказал? Я убил человека!
Кира спокойно смотрел на Эиичи, ни один мускул на его лице не дрогнул.
– Я поведу, – повторил он. – Ты не в себе.
Эиичи цыкнул языком, невольно разжимая пальцы.
Кира занял водительское сиденье, лишь краем глаза взглянув на тело Рейджинга. Он пристегнул его ремнём безопасности, не глядя в застывшее лицо.
Эиичи уселся сзади, облокотившись о дверь.
– Отвезём тело подальше от города, – сказал Кира, заводя машину. Эиичи заметил его взгляд в зеркале заднего вида, кивнул.
Кира вёл машину молча, внимательно следя за дорогой. Лишь раз отвлёкся, остановившись на светофоре. Он включил радио, долго крутил головку приёмника, прислушиваясь. Голоса исполнителей и радиоведущих сменяли друг друга, превращаясь в монотонный гул. Эиичи не нашёл в себе силы прикрикнуть на Киру. В конце концов, тот угомонился, выбрав станцию. Сквозь мутную пелену сна, Эиичи услышал голос Боба Дилана.
«Больной ублюдок, – подумал он, не сдержав усмешки. Глядя в зеркало, он следил за глазами Киры. – И я больной ублюдок. И с нами – мёртвый ублюдок. Конченый выродок. Мразь…»
Проговаривая эти слова про себя, Эиичи не заметил, как стал бормотать вслух. Посмеиваясь. И глотая слёзы.
Эиичи не следил ни за временем, ни за дорогой. Когда машина остановилась, он, убаюканный движением и темнотой, увидел лишь, как свет фар выхватил из черноты силуэты деревьев, густых низких кустарников.
«Вот мы и прибыли, отец. Это ворота Рая», – отстранённо подумал Эиичи.
Кира выключил проигрыватель.
– Дальше не проехать, – сказал он. Он говорил тихо, даже тише чем обычно. И это единственное, что выдавало его усталость. – Насколько я помню, впереди есть овраг, скинем тело туда.
«Откуда ты знаешь?» – хотелось бы Эиичи спросить, но никаких сил на праздные вопросы не осталось. В конце концов, кому как ни ему, Сумераги Кире, пресвятому апостолу с японской пропиской, было знать, куда следует отправлять мёртвых.
Эиичи саркастично хмыкнул, оглядываясь.
– Мы сможем дойти? Ни черта же не видно.
– Фонарика у тебя нет?
– Только на телефоне.
– Хватит и света фар, думаю. Здесь недалеко.
Кира включил свет в салоне. Эиичи болезненно сощурился.
– Нужно снять с него всё ценное, – услышал он голос Киры. Сумераги бесстрастно разглядывал мертвеца, словно оценивая на глаз куриную требуху, которой любил кормить своего кота. Праздное выражение его лица, вероятно, ничто не могло изменить.
– Думаешь, можно обставить всё как убийство при ограблении? – спросил Эиичи, невольно усмехнувшись.
– М-м, – неопределённо отозвался Кира, присматриваясь к следам на шее Рейджинга. Словно в забытьи озвучив свои мысли, он произнёс: – Лучше было использовать ремень…
– Что? – Эиичи, и без того близкий к истерике, нервно хохотнул.
Кира, бросив в сторону напарника быстрый взгляд, вышел из машины. Обойдя её, он открыл дверь со стороны Рейджинга. Застыв, Эиичи наблюдал, как Кира стягивает ремень безопасности вокруг шеи мертвеца.
– П-постой, что ты..!
Эиичи выскочил из машины. Но подскочив к Кире, он лишь услышал хруст шейных позвонков. Зажмурившись, Эиичи упал на колени. Его едва не вырвало, но он заставил горло сжаться, задержав дыхание. На мгновение он почувствовал себя таким же мертвецом.
Кира, безучастный, стоял над ним. Свет, льющийся из салона автомобиля, освещал его фигуру, но делал неразличимым выражение лица.
«Хоть слово… Скажи хоть одно слово, я и тебя убью!»
Но словно зная о мыслях Эиичи, Кира молчал. Он снял с Рейджинга шляпу, меховую накидку, бросил вещи на землю. С методичной последовательностью он стягивал с пальцев многочисленные тяжёлые кольца, перстни, цепи и подвески с шеи. Из карманов достал документы, бумажник, телефон.
«Так нужно, – говорил он, обращаясь к Эиичи, не глядя в его сторону. – Ты же понимаешь, так нужно».
Эиичи вздохнул, с трудом поднявшись на дрожащих ногах.
– Одежду нужно сжечь. И все эти бумажки тоже. Сим-карту сломать, – произнёс он, всё ещё борясь с тошнотой. Кира кивнул. – А телефон и драгоценности…
– Если продадим, привлечём ненужное внимание.
– Просто выбросить?
– М-м, – согласно промычал Кира и обернулся, посмотрев в глаза Эиичи. – Как мусор.
Эиичи сглотнул.
На одно единственное мгновение ему показалось, что мусором Кира называл вовсе не вещи.
– Так будет лучше, – пояснил Кира. – Если случайный бродяга, копающийся в мусорных баках, что-то и найдёт, он может стать подозреваемым. При неудачном столкновении с полицией.
– Чёрт, – выругался Эиичи, давясь смехом. – Ты и правда больной.
– От кого бы я это слышал, – хмыкнул Кира. Впервые в его голосе промелькнуло что-то наподобие насмешки. Эиичи хохотнул. Он чувствовал на себе пристальный взгляд напарника, мысленно стараясь успокоить себя и быть готовым к любым вопросам. Но он знал, что Кира не станет спрашивать, только не сейчас. Кира поможет. Не бросит. Кира – то, что ему нужно.
«Ангел-хранитель по вызову, мать его, быстрого реагирования».
Кира поставил машину на ручной тормоз и включил дальний свет фар. Подхватив Рейджинга под руки с двух сторон, словно бессознательного пьяницу, Эиичи и Кира потащили его через кусты. Свет от телефона был слабым, больше мешая, чем помогая рассмотреть дорогу. Но Кира оказался прав. Бурно заросший овраг, выделяющийся на фоне ночной темноты леса ещё большей чернотой, был рядом. Свет от фар обрывался в шаге от него, чётко выделяя границу, которую не стоило перешагивать.
…Сотни глаз следили за ними из темноты. Это были безумно вытаращенные глаза задыхающегося старика.
Эиичи покачнулся. Кира украдкой посмотрел на него, но ничего не сказал.
Опустив тело на землю, они столкнули его вниз. Грузное тело Рейджинга сгинуло во мраке, с громким треском разламывая ветки. Эиичи не хотел думать о том, в каком виде будет тело, когда его обнаружат. Если обнаружат.
С переломанными конечностями, ободранным лицом, заляпанного кровью и грязью.
Получив по сто ударов плетью за каждый грех.
Таким он предстанет перед Небесными Вратами.
Стая ночных птиц, напуганная, с криком поднялась в небо. Эиичи вдруг ощутил леденящий осенний холод. Стоя на краю обрыва, он обнял себя за плечи, стремясь сохранить покидающее его тепло. Пульсирующая же боль в шраме на щеке усилилась. Эиичи вздрогнул, почувствовав прикосновение холодных пальцев.
«Интересно, – отстранено подумал он, – у него всегда такие холодные руки?»
– Болит? – голос Киры, казалось, мог заглушить ветер.
Эиичи поморщился, не ответил.
– Пойдём, – сказал лишь, повернувшись спиной к обрыву. Дальний свет ослепил, и Эиичи оступился, едва не упав. Кира был рядом, придержал за плечи и убрал руки, прежде чем Эиичи обратил на них внимание.
Вернувшись к машине, они собрали вещи Рейджинга в кучу, подложив пару сухих веток, и подожгли.
Эиичи сел прямо на землю, прижавшись спиной к капоту машины. Кира присел на переднее сидение, сложив руки на коленях. Отблеск пламени делал его глаза более живыми. Эиичи это понравилось.
– Готов поспорить, что Наги предложил бы сжечь старика. «Пылающий Оотори» – следует соответствовать, – проговорил Эиичи. Язык не слушался, словно одеревенев. Слова давались с трудом. Вымученный смешок резанул по ушам.
Вид разгорающегося племени его вовсе не успокаивал.
Кира ничего не ответил. Эиичи и не ждал. Ему самому хотелось всё рассказать, выговориться, не держать в себе. Пусть Кира не просит объяснений, Эиичи было нужно, чтобы хотя бы он верил ему.
– Ты же понимаешь, я не мог больше этого терпеть. Я слишком долго следовал его условиям, жил под его диктовку. Я… не жалею. Не жалею, что убил собственного отца. Такая смерть… Он не заслужил другой.
– Не нужно. Не говори, если тяжело, – прошептал Кира. Эиичи с досадой бросил на него измученный взгляд. «Благодетель нашёлся», – фыркнул он. Но только покачал головой, не сумев более выговорить ни слова. – Нам нужно вернуться до рассвета. Будет сложно сделать вид, что тебе ничего неизвестно. Следует подумать об алиби.
Спокойно перечисляющий все пункты, Кира не отрываясь смотрел на огонь. Тон его голоса успокаивал Эиичи. Слушать его было приятно. Эиичи бы хотелось, чтобы он продолжал говорить, говорить – не важно что – достаточно просто слышать голос.
Эиичи вздохнул, поднявшись. Кира расценил это как знак, выражающий готовность отправиться назад. Он встал и столкнулся с напарником. Поднял на него взгляд. Усталый. Не имея больше сил утаивать свои эмоции, он не скрыл и своего удивления. Эиичи был слишком близко, всем телом прижавшись к нему.
– Будь моим алиби, – произнёс Эиичи без улыбки. И протянул руки, чтобы обхватить лицо Киры, притянуть его к себе. Поцеловать глубоко и жадно, разделяя с ним всё самое личное, все эмоции и желания, ничего не утаивая. Они сообщники. И у них нет тайн друг перед другом.
Поверят ли им, если они скажут, что каждою ночь отпевают мёртвых, сгинувших за Небесными Вратами?
Алиби не хуже прочих.