Выходной, страшно сказать, небожителей

[strangerperson]

давно хотелось написать что-то простое, бытовое. Пилоты Гандамов тоже люди и ничто человеческое им не чуждо. А тут ещё повод - День рождения Сецуны, о котором все знали, но вслух никто не говорил.

нулевой рейтинг

Локон старался не смотреть в сторону Сецуны: непробиваемая суровость курдистанского напарника и раньше, бывало, приводила его в состояние некоторого замешательства - он не знал, как реагировать на подобное его поведение. Сегодня же он наконец распознал причину этой своей реакции. Лицо Сецуны, когда он не отрываясь смотрит прямо в глаза, не говоря ни слова и лишь едва нахмурив брови, так похоже на выражение лица Тьерии. И если раньше такое открытие только бы позабавило Локона и дало бы повод для многих шуток, то сегодня оно оказало прямо противоположный эффект. Сама перспектива оказаться рядом, стоя лицом к лицу, с двумя такими "тьериями" вызывала только самые пугающие ассоциации с их не менее ужасающими последствиями. Но, слава богу, Сецуна молчал. Как и сникший, едва спустившись на землю, Аллелуйя. Отнимать у Эрде его законный хлеб никто не собирался. Точнее, все были достаточно разумны для того, чтобы понять всю бессмысленность и бесполезность подобной затеи - спорить с Тьерией.
Локон Стратос проклинал сейчас, словно представ перед вселенским судом, всех женщин-капитанов в лице одной - светлой памяти Куджо Сумераги, с лёгкой руки которой сегодняшний день был объявлен выходным.
- Тьерия, - бессильно проговорил Стратос. - Разве приказы начальства могут подлежать каким-либо сомнениям? В любом случае, при чём здесь я? Предъяви все претензии лично капитану в устной и письменной формах по возвращении. Но сейчас мы на Земле, и я ничего не могу поделать с твоим недовольством.
- Стратос! Ты опять переводишь тему! Я вовсе не об этом тебя спрашиваю! Я спросил, какое право ты имел хватать меня и волочить на Землю, ни слова у меня не спросив? Свой выходной я мог провести так, как бы мне самому того хотелось. А ты приволок меня сюда!
Локон вздохнул. Да, Тьерия невозможен. Стратос с надеждой посмотрел на Аллелуйю в поисках поддержки, но получил её с неожиданной стороны.
- Идём, - сказал Сецуна.
Тьерия едва заметно с недовольством повёл плечами, но, оглянувшись, решил, что они привлекают излишнее внимание многочисленных прохожих, и без слов последовал за Сецуной.
- Мне уже не кажется это хорошей затеей, - обратился Локон к Аллелуйе, с некоторым неверием глядя в спины идущих впереди Сецуны и Тьерии.
- Ну, Тьерия уже остыл за твой счёт, - улыбнулся Аллелуйя. - А Сецуна до сих пор не высказал ни слова протеста. Мы ещё может хорошо провести выходной.
- Твои бы слова, да Богу навстречу, Аллелуйя, - усмехнулся Локон.

- Так, и что вы предлагаете?
Выпив свой чай со льдом, Эрде сложил руки на груди и, закинув ногу за ногу, пристально посмотрел на Локона и Аллелуйю, предположительно энтузиастов, поддерживающих идею выходного. Рядом с ним тихо-мирно сидел Сецуна и пил свой молочный коктейль из трубочки с отсутствующим выражением лица, готовый подчиниться любому приказу, только если тот, конечно, поступит. В чём можно было и сомневаться. И до того эта картина - хмурый, как обычно, Тьерия, и невосприимчивый к мелочам, совсем как всегда, Сецуна, сидящие рядом - была милой, что залюбовавшийся Локон и вопрос Эрде не сразу расслышал.
- Почему бы нам не провести обычный выходной день, какой бывает у каждого нормального человека? - ответил за него Хаптизм. - Сходим в кино, по магазинам, просто прогуляемся по парку. А? Когда у нас ещё появится такая возможность?
Тьерия нахмурился ещё больше, но, взглянув на Сецуну, вздохнул, смирившись, и сказал?
- Ладно. Тогда не будем терять времени даром. С чего же вы предлагаете начать?
Очередной вопрос Тьерии оказался столь неожиданным, что сконфуженные Локон и Але могли лишь удивлённо хлопать ресницами, глядя друг на друга, не веря своему счастью. Даже младший Гандам Мэйстр поднял лицо и шумно втянул трубочкой воздух из опустевшего стакана.
- Так я и думал, что ничего-то вы не знаете, - не отказал себе в удовольствии Тьерия насмешливо улыбнуться, пряча торжествующий взгляд за блеснувшими стёклами очков. - На ваше счастье я заблаговременно изучил афишу. Сегодня в Южном парке выставка работ студентов художественного колледжа. В кинотеатрах самым популярным на данный момент является фильм "Над пропастью". В музее тяжёлой техники выставка оружия, но не думаю, что там может быть что-то достойное нашего внимания, - не без гордости сказал Тьерия.
Локон слушал Эрде открыв рот и не отводя изумлённо расширенных глаз, пока раздражённый этим пристальным вниманием Тьерия не пнул под столом ногу Стратоса, чем вызвал появление короткой усмешки на губах Сецуны, которая тут же была спрятана за уже пустым стаканом.
Аллелуйя же улыбался, глядя в окно. Не зря Тьерия весь короткий путь на поезде до Земли и в автобусе до этого кафе, случайно оказавшегося прямо рядом с Южным парком, изучал содержимое газет.

- И всё-таки главный герой дурак! Как он мог позволить себе погибнуть, когда знал, что на Земле его ждёт девушка, которая его любит? Это несправедливо! - всё не прекращал возмущаться Локон на обратном пути из кинотеатра.
- Рассуждаешь, как ребёнок, - обронил Тьерия, хотя в голосе ни злости, ни суровости. Он и сам выглядел о чём-то глубоко задумавшимся, грустным. Как и Сецуна.
- Да, - согласился Аллелуйя, - но ведь он исполнил свой долг, поступил так, как и должно солдату.
- Но ведь это был фильм! Почему нельзя было позволить свершиться чуду?
- Стратос, - устало произнёс Тьерия, но в тон его голоса вернулась привычная строгость, - а ты можешь обещать, что никогда не умрёшь, если кто-то будет любить и ждать тебя?
Локон не отвечал.
- Ладно. Вернёмся к этому разговору позже, - фыркнул Тьерия. - Быть тебе героем остросюжетного боевика, а не романтической драмы, Стратос.

- Тьерия! А ну-ка попробуй примерить вот это, - с этими словами Локон торжественно предъявил перед Эрде нежного пастельного цвета розовую рубашку. Каково же было его удивление, когда ни слова не говоря, Тьерия взял рубашку и скрылся за ширмой примерочной.
- Сегодня воистину день чудес, - прошептал Локон.
- Локон, посмотри, - позвал Аллелуйя. Стратос оглянулся. Хаптизм красовался в красном шарфе и тёмной шляпе и похож он был на тех художников, что обрисовывают планшеты, стоя где-нибудь на набережных или сидя на крышах. А рядом с ним, недовольный и мрачный, стоял Сецуна одетый в строгий деловой костюм с бабочкой. Рукава пиджака были ему длины, и вся мужественность его фигуры терялась в неопрятных складках на размер большего чем нужно костюма.
- Ужасно, - согласился Сецуна с невысказанными вслух мыслями Локона, в который раз убедившись, что лучше формы пилота Гандама ничего на всём белом свете нет. - Я лучше вот это возьму, - не спрашивая разрешения, Сецуна стянул с шеи Аллелуйи шарф и тут же обвязал его вокруг шеи, не давая возможности отобрать. И он был первым, кто увидел, как из-за ширмы появился Тьерия. В розовой рубашке, прекрасно подошедшей по размеру и модели, словно сшита она была специально для Эрде. И с цветом его глаз и волос эта рубашка гармонировала просто замечательно. Даже неискушённые в моде Гандам Мэйстры оценили разительные перемены во всей внешности Тьерии.
- Мне нравится. В ней пойду, - безапелляционно заявил Тьерия.
- Вам так идёт, просто очаровательно, - лепетала девушка-консультант, сопровождая Тьерию к кассе. И не ясно было, всерьёз она это говорила или нет, но порозовевшие щёчки были куда более веским аргументом.
- М-да, - задумчиво протянул Стратос. - Настоящие мужчины носят розовый.

- Давайте напоследок сфотографируемся на память, - предложил Аллелуйя.
- У тебя был фотоаппарат, а ты всё это время молчал! - возмутился Локон.
- У Сумераги-сан одолжил. Обещал, что верну в целости и сохранности. Поэтому раньше воспользоваться не рискнул.
- Но кто нас сфотографирует? - спросил Тьерия.
- Можно попросить у моего соседа, - сказал Сецуна. - Вот он идёт вместе со своей подругой.
Саджи ещё издалека приметил странную компанию, и хотя Луиза уговаривала его не идти, Кросроду очень хотелось поздороваться с Сецуной. Да и любопытно ему было узнать, что это за люди вместе с ним.
- Привет, Сецуна!
- Саджи... Кросрод. Не мог бы ты нас сфотографировать, - без эмоций обратился к Саджи Сецуна.
- Конечно! Твои друзья?
- Родственники! - Локон в мгновение ока оказался рядом, кладя ладонь на голову Сецуны. - Я его старший брат!
- И я! - улыбнулся Аллелуйя.
Тьерия фыркнул, и только появление незнакомого лица не позволило ему вслух сказать то, что он думал о только что сформированной семье.
- А это наша сестра! - представил Локон Тьерию, усмехаясь.
- Я тебя уничтожу, - очень серьёзным тоном с очень милой улыбкой сказал Тьерия, притянув Локона к себе за воротник и прошипев ему эти слова на ухо. И мысль, на что это смахивало со стороны, Саджи благоразумно оставил при себе.
- Ладно, ребята. Давайте уж сделаем это фото, - сказал Аллелуйя, украдкой поглядывая на Саджи, лицо которого выражало крайнюю степень недоумения.
- Сецуна, ты главное улыбайся, - попытался подбодрить соседа Саджи, пока Локон, Аллелуйя и Тьерия выясняли, как им стать.
И когда Тьерия всё же опустил ладони на плечи Сецуны, а Локон и Аллелуйя пристроились по бокам, застывшие в ожидании вспышки, Сецуна улыбнулся и незаметно для напарников сделал знак "V".
В конце - концов, Луиза сильно обиделась на Саджи за то, что он, погрузившись в свои мысли, занятые таинственными незнакомцами и его соседом, не услышал ничего из всего того, что она говорила ему.
- Саджи! Ты бесчувственное бревно! - заявила она. Кросрод ничего не понял, но решил, что ничего серьёзного не произошло, раз Луиза так стремительно зашагала в сторону его дома.

- Да у него же совсем ничего нет! - послышался недовольный возглас Тьерии с кухни. - Стратос, иди сюда - будешь резать овощи!
- Есть, мэм!
- Стратос!
Не смотря на то, что его боевые товарищи, едва ли не силой ворвавшиеся в его квартиру под железным предлогом "уже поздно" и оккупировавшие сейчас его кухню, а Аллелуйя - единственную кровать, Сецуна совсем не чувствовал раздражения. Напротив, его тело сковывала приятная усталость, и он чувствовал себя почти счастливым, развалившись на полу, раскинув руки и смотря в потолок. Его пустая комната, переругивающиеся голоса за тонкой стенкой, шум поздних машин, несущихся далеко внизу - всё вдруг стало таким родным, принося спокойствие и, пусть совсем ненадолго, чувство защищённости.
- Хорошо провели время, правда? - спросил Аллелуйя, повернувшись на бок и глядя сверху вниз на Сецуну.
- ...Да.
- С Днём рождения.
Сецуна улыбнулся.
- ...Да.


День проснулся, город дышит,
Мы уйдём, пока никто не слышит.
Ты к рассвету, я к закату -
Всё равно придём куда-то.

А под утро мы, как дети,
Попадёмся в эти сети.
Парики и смешные косы -
Снимем всё, и все вопросы.

Ага, а мы гуляем, мы крутые,
Ага, а мы хорошие, не злые,
Ага, когда проснёмся - будет вечер,
Будут выходные.

Снова день, коты на крышах,
Нам пора, уходим тише.
Там, на пляже, где тает лето,
Казалось ведь, навсегда всё это.

А под утро мы, как дети,
Снова попадёмся в сети.
Алилуйя, Харе Кришна,
Так громче! Ничего не слышно...

Ага, а мы гуляем, мы крутые,
Ага, а мы хорошие, не злые,
Ага, когда проснёмся - будет вечер,
Будут выходные.