...
twitter.
twitter.
ап.
"В свитере с оленями"Холод колол щёки, отчего было больно улыбаться, но Цубаса не мог иначе. Оставшись на перроне, ребята продолжали махать ему вослед, пока не пропали из виду. Тронувшийся поезд нырнул в тёмный тоннель, но улыбающиеся лица учеников продолжали стоять у Цубасы перед глазами. Сев на свободное место, он прижал к груди врученный пакет, ощущая мягкость и тепло. Гадая, что за подарок ему подготовили, Цубаса вспомнил, что хотел написать Ицуки.
Приеду через полчаса.
В магазине что-нибудь нужно?
Спустя десять минут, к моменту, когда нежность к любимым ученикам почти вытеснило раздражение из-за не торопящегося с ответом дорогого родственника, телефон в руках Цубасы мигнул индикатором входящего сообщения.
Анимированный стикер со смеющимся белым медведем в свитере с оленями ясность в наличии у отвечающего средств к выживанию не вносил, но давал исчерпывающую характеристику его психического здоровья. Послышавшийся смех раздался совсем рядом. Цубаса невольно оглянулся в тот момент, когда телефон снова мигнул.
Нет, ничего не нужно.
По-моему
По-моему
Цубаса вздохнул. Последнее было важным уточнением и подразумевать могло – в случае Отори – что угодно.
Цубаса почти подобрал цензурные слова, чтобы донести до брата мысль о необходимости выражаться яснее, но Ицуки успел первым.
Если что, потом вместе сходим.
Прогуляемся
Прогуляемся
Умильно улыбающийся мишка, скромно сложивший лапы за спиной, ничего общего, по мнению Цубасы, с обликом Ицуки не имел, но вдохновил его на то, чтобы скачать сет стикеров для себя. Может хотя бы медведи поспособствуют пониманию Ицуки сообщений Цубасы. Должен же быть среди этих бестолковых рождественских медведей хоть один, искренне жаждущий крови.
Подходящий стикер, изображающий зловеще оскалившегося медведя с ножом и вилкой, нашёлся в тот момент, когда пришло сообщение от Акацки.
Я на месте.
Жду рядом с Сантой перед входом на станцию.
Жду рядом с Сантой перед входом на станцию.
Цубаса, долго не думая, набрал короткое «хорошо», но отправлять не стал. Стёр. Выбрал спокойно улыбающегося медведя в очках – даже такой нашёлся – и отправил в качестве ответа.
…
Я думал, это фишка Отори
Я думал, это фишка Отори
Цубаса засмеялся, прикрыв рот ладонью, представляя озадаченное лицо друга.
На деле озадаченным тот не выглядел. Растрёпанный и покрасневший на морозном ветру он казался смущённым, когда поднял руку в приветственном жесте, заметив его издалека. Цубаса прибавил шагу.
– Прости, что заставил ждать, – сказал он, приблизившись. Кёджи качнул головой и попытался шмыгнуть носом как можно более тихо.
– Это я раньше пришёл. Но иначе было нельзя, – ответил он и протянул подарочный пакет. – Вот, от бывшего совета Као, вам обоим. С днём рождения.
– Спасибо, – сердечно улыбнулся Цубаса. – И тебя с праздником.
– М-м?
Из репродуктора под фонарём лилась какая-то рождественская песенка. Украшенные гирляндами деревья и яркие витрины яркими пятнами освещали гудящую, словно растревоженный улей, площадь, раскрашивая её в сотню цветов. Отовсюду слышались возбуждённые голоса, поздравляющие друг друга.
Кёджи бросил взгляд на возвышающегося над ним надувного Санту, а потом на улыбающегося Цубасу.
– С наступающим Рождеством, – сказал он.
– Точно, – усмехнулся Кёджи. – Спасибо.
– Не зайдёшь? Отори будет тебе рад.
– Не сомневаюсь. Но радовать его я не намерен. Обойдётся.
Цубаса смотрел в лицо Кёджи, пока тот не встретился с ним взглядом.
– Точно? Хотя бы на чай. У тебя губы посинели.
Кёджи вздрогнул, бросил на Цубасу короткий сердитый взгляд. Уткнувшись в яркий красный шарф, почти слившись с ним, пробормотал:
– И ты туда же… – громко выдохнув, выпустив облачко пара, он качнулся на пятках, шагнув в сторону станции. – Пойду я, чтобы мои губы больше никого не беспокоили. Тебя-то уже наверное заждались.
– Пожалуй, ты прав, стоит поторопиться, – согласился Цубаса. – Отори хотел поставить ёлку. Не удивлюсь, если обнаружу в квартире порождённый его благими намерениями бардак. Передам ему твой привет.
– Уши ему лучше надери.
– По обстоятельствам.
Самые худшие опасения, впрочем, к радости Цубасы, не подтвердились. Перешагнув порог квартиры, он не попал в другое измерение, заполненное мусором и хламом. Звучала рождественская музыка, сладко пахло выпечкой и цитрусами. Ицуки сидел на полу возле не украшенной ёлки в окружении коробок с игрушками и безнадёжно запутанных гирлянд. Увидев Цубасу, он предпринял было попытку приподняться, но споткнулся на чём-то, потерял равновесие и едва не опрокинул на себя ёлку, ухватившись за неё.
– О, брат, с возвращением!
Цубаса строго кашлянул, сумев сдержать смех, развеселившись из-за возникшей аналогии с обнимающим дерево столь же грациозным медведем при виде раскорячившегося Ицуки.
– Чем это пахнет? – спросил он вместо приветствия.
– Пирогом! – радостно отозвался Ицуки, едва ли не лучась довольством.
Цубаса с сомнением на Ицуки посмотрел, испытывая определённого рода сомнения не без оснований, ведь талантом к готовке его брат никогда не отличался.
– Пахнет вкусно. Но это не значит, что будет съедобно. Всё-таки стоит сходить в магазин.
– Да погоди ты! – протестующе замахал руками Ицуки, на ходу пытаясь выпутаться из гирлянды. – Всё будет хорошо! Меня инструктировал Наюки.
Цубаса горестно вздохнул.
– Накануне Рождества, когда все вокруг заняты приготовлениями, ты досаждал своему ученику, отнимая его время…
– Он заверил, что ему не привыкать!
– Хм-м…
– Ты лучше посмотри на это!
Ицуки поднялся, разведя руки в стороны, приглашая полюбоваться собой. Было очевидно, каких именно комментариев он ожидал, но, чувствуя солидарность с Акацки, Цубаса не собирался ему подыгрывать.
– И?..
Ицуки разочарованно цыкнул.
– Тебе всегда недоставало воображения, старший братик Цубаса, – капризно протянул он. – Это свитер! С оленями! Я о таком всю жизнь мечтал. Хошитани и компания подарили. Классный, правда?
– Классный, – согласился Цубаса, позволив себе улыбку. В следующую секунду он вдруг испытал острое чувство опасения, покосившись на пакеты в своих руках.
– Как встреча прошла? – между тем спросил Ицуки, добравшись до дивана и похлопав на место рядом с собой.
– Хорошо, – просто ответил Цубаса, садясь рядом. – Возьми, это от Акацки, Юзурихи и Сазанами.
– Акацки не захотел зайти, да? Посинел же, небось, от холода. Всё такой же упрямый…
Ицуки продолжал что-то болтать, пока Цубаса разворачивал хрустящую упаковочную бумагу с подарком от своих учеников, с каждой секундой всё меньше сомневаясь в том, что он из себя представляет.
Ицуки прыснул со смеху, да так и скатился с дивана снова на пол.
Цубаса держал в вытянутых руках большой, мягко-колючий, такой же, как у Ицуки, только тёмный, свитер с оленями.
Он, конечно же, рассмеялся тоже.
Он предвкушал, как они вдвоём поужинают подгоревшим пирогом, выпьют вина и станут украшать ёлку, восполняя многие годы, прошедшие впустую вдали друг от друга. Они будут много говорить. Или даже петь. Лежать на полу. А может и танцевать в блеске перемигивающихся огней.
Он проведёт весь вечер в свитере с оленями и не захочет его снимать никогда.
* * *