Настоятель Иссэн говорил, что многие люди скучают в театре. Здесь всё не так, как в жизни, возмущаются они. Слишком ярко, слишком нарочито, всё слишком. Разве мы изъясняемся стихами? Разве танцуем посреди разговора? Разве скрываем лица за масками или нелепым гримом? Настоятель жалел этих людей, как мать жалеет увечных детей. Да, настаивал он, мы изъясняемся стихами. Просто мы не узнаём стихи в повседневных речах, не слышим их музыку, не улавливаем ритм. Да, танцуем посреди разговора. Просто мы не видим танцора в собеседнике. Да, носим маски, прячемся за гримом. Этот грим, эти маски мы называем лицами.
Театр, говорил он – правда, обернувшаяся молнией. Кое-кто жмурится, не выдерживая вспышки. Затыкает уши, боясь оглохнуть от грома. И зря, потому что гроза прекрасна.
Как отучить людей убивать друг друга? (по крайней мере, физически)
Одно слово – «фуккацу» – процесс, при котором душа убитого занимает тело убийцы. Когда-то давно сошедший в мир Амида Будда благословил его таким даром – территория Японии (где-то очень позже сэнгоку) превратилась в «Чистую Землю».
В мире, придуманном Олди, «фуккацу» полностью узаконенная процедура. Человек, переродившийся в теле своего убийцы, приобретает особый всецело задокументированный статус. То есть, очевидно, никаких бонусов для убийцы, отправляющегося в ад. Японцы нового дивного мира отказались от режущего, колющего и прочего оружия, официальные чины носят плети. Бытовые неумышленные убийства происходят случайно, или же на них идут подверженные страстям люди – в книге случаи разные рассматриваются, те, в частности, фуккацу в которых использовано умышленно, когда его на самом деле не происходит, или происходит то, что страшней. Делами фуккацу занимается специальное правительственное подразделение, именуемой «Службой Карпа и Дракона». В неё, после пережитого опыта, попадает юный Торюмон Рэйден, признанный достойным должности младшего дознавателя благодаря складу острого ума, прозорливости и упрямству.
В общем-то, в первом абзаце уже присутствует спойлер на первый рассказ и я не хочу спойлерить ещё больше, потому что оригинальный детективный сеттинг в историческом японском антураже действительно оригинален и его особенности интересно узнавать по мере прочтения самостоятельно. Так что на этом рассказ о сюжетном содержании я прерву, упомяну коротенечко форму.
Это Олди, а они умеют писать всякое. Но это русскоязычные писатели из Харькова, которые взялись писать про Японию. Для них это не впервой, их книги разнонациональны. Но всё равно, какой бы глубокой ни была проработка, присутствует ощущение некой искусственной «клюквенности». Не было бы её, если бы писали японцы. С другой стороны, «клюквенность» в их случае не баг, а фича – произведение это современное, пусть и использующее термины и приёмы из другой эпохи, другого языка, другой культуры, другого всего. Действительно, приходит на ум аниме, какой-нибудь условный «Самурай Чамплу» или «Саюки», точно авторы его пересмотрели, а потом закинулись описанием духовных практик буддизма, и на полях салфеток накидали сюжет для новой книжной серии. Приблизительно какое-то такое ощущение возникло при прочтении) Но рассказы словно бы писались в одном порыве, с вдохновением, тщанием, так эмоционально, как Олди могут, с юмором, делая всевозможные отсылки, облачая прозу в стихи и т.д. и т.п. Здорово, я получила удовольствие от чтения. Тем более, что по смысловой наполненности оно более чем насыщено.
Но всё это я предлагаю узнать на собственном опыте возможным читателям самостоятельно. Хорошие книги всё-таки, не хуже прочих.
В смысле, не я сочинил. Повторяю чужие слова. Ну и что? Настоятель Иссэн учит: «Если ты согласен с чужой мудростью – это твоя мудрость. А если не согласен – не всё ли тебе равно, кто это сказал?» А с сенсеем я полностью согласен.
ещё парочка цитат– Известие, которое я должен вам сообщить, самого неприятного свойства. Собирайтесь в дорогу, завтра мы выезжаем. Разумеется, вместе со слугами, это не стоит отдельного упоминания.
Господин Сэки был так раздражен, что даже не заметил явного противоречия в собственных словах. Повисло тяжелое молчание. Прервать его осмелился лишь архивариус Фудо:
– Дозволено ли мне будет спросить, куда мы едем?
– В ад.
Я завидовал старшему дознавателю. Нет, не поврежденной ноге, что вы! Мою зависть вызывало мастерство, с каким он умножал почтение на почтение, получая в итоге чистый, как вода в роднике, сарказм.
Это не вы, это он сохранил свое лицо, что бы мы все об этом ни думали. Он сохранил его для вас. Носите подарок, сделанный вам мертвецом, до конца ваших дней. Только вы одна во всем мире будете знать, что на самом деле вы – каонай, человек без лица. Живите с этим знанием, как хотите, как сможете.
Даже ад покажется мне Небесным Хэраем, если со мной останется память о твоей кончине и сладкий миг мести.
Краткий? Сомнительный?
А что в этом мире длится вечно и не вызывает сомнений?
Я убью тебя так, как это делали в давние кровавые времена. Я убью тебя так, как это делали до сошествия будды Амиды к святому Кэннё. Убью, не задумываясь о последствиях. Убью, утоляя ненависть. Убью, задыхаясь от счастья.
* * *
Дракон и Карп. Книга I: Кукла-талисманПеременчивая, ветреная, она заваливала Акаяму грудами снега, рыхлого и ноздреватого. Снег ночами падал с небес хлопьями шириной чуть ли не с ладонь, чтобы стаять к полудню, обнажив жирную, исходящую паром землю. То и дело разражались трескучие грозы – когда сухие, а когда и приносящие скоротечный колючий дождь с градом. Погода менялась по пять раз на дню: набегали тучи, хмурились, пугали – и, не исполнив угрозы, уносились прочь, спеша очистить чашу неба для румяного, по-весеннему блёсткого солнца. Влажные ветра продували город насквозь, сменялись кратким затишьем – и все начиналось по-новой: снег, тучи, грозы, солнце.
Ну просто прелесть, а не книга, не монотонный утомительный процесс чтения, а настоящее наслаждение! и вот даже восклицательный знак влеплю, чтобы в полной вере выразить свой восторг хд
Книга пришлась мне по душе настолько, что я задумалась о приобретении бумажного экземпляра вместе с двумя предыдущими. Но нет, быть может, дождусь переиздания серии под одной обложкой, так оно рациональней будет.
Мне истории «Чистой земли» сразу понравились, но так вышло, что на третьей книге я окончательно влюбилась в главного героя. Он такая лапуля) По остроте ума ну прям Шерлок, но при этом такой добрый, внимательный, забавный в своих повадках, воплощающих несколько карикатурный японский церемониал. Ну очень приятный (и, пожалуй, нетипичный) главный герой детектива – Торюмон Рэйден ведёт дела в непринужденной манере юного виртуоза. Он уже не ребёнок, за его плечами множество признанных высокими чинами заслуг, но, как рассказчик, он не производит впечатление взрослого мужчины. По-настоящему взрослые мужчины, прочие персонажи серии, то и дело попрекают его отсутствием манер и сомнительным талантом попадать в передряги, добродушно подшучивают, но, безусловно, с интересом следят за его успехами. Ну хороший мальчик, хороший, более чем) Ещё десяток лет и из него того и гляди вырастет помесь Мастера Муши и Аптекаря
С другой стороны, если бы мысли приравнивались к преступлению, я бы только и делал сутки напролет, что вспарывал себе живот, зашивал и снова вспарывал, словно портной-неумеха.
– Это амулет, Сэки-сан. И в то же время это обстоятельство.
– Если я велю вам объясниться, это затянется?
Я вздохнул, стараясь в точности воспроизвести недавний вздох начальства.
– Выяснил, Сэки-сан.
– Почему этого нет в отчете?
– Виноват, Сэки-сан. Я узнал правду уже после подачи отчета вам. И решил, что эта подробность не меняет сути дела.
– Вы решили? Оказывается, в нашей управе решаете вы: что меняет суть дела, а что – нет. Ну хватит кланяться, хватит! Так вы скоро и льстить научитесь.
Мне вдруг захотелось «Дом Пяти Листьев» пересмотреть, не иначе как из-за того, что тамошний обаятельный тюфяк Масаноске имел схожий потенциал, который в рамках истории просто не успел развиться, не успел из карпа превратиться в дракона. А ещё потому, конечно, что графический стиль Манглоб в лучшие годы студии очень бы подошёл «Карпу», если бы возможность его экранизации имела место быть.
А ещё мне вспомнился сто лет назад смотренный «Реквием из тьмы». Едва ли я его по-настоящему помню, но вот что-то такое в его настроении и атмосфере мне представилось, пока я читала.
Ну и возникает эта дурацкая мысль, что про такое нужно аниме снимать, а не про то, про что оно сейчас снимается, когда в японском нет ничего привлекательно японского. Или же вся эта японская клюква интереса только гайдзинам)
Короче, отвлеклась.
«Дракон и Карп» отличаются от «Карпа и Дракона» тем, что в расследуемые дела оказываются вовлечены духи. До этого речь шла о всевозможных примерах «фуккацу», когда в теле убийцы возрождалась жертва, а душа убийцы отправлялась в ад (наверняка туда, да, конечно). Но в мире «Чистой земли» фуккацу вещь привычная, поэтому, когда в дело вмешиваются ещё и призраки, всякие онрё и прочие неупокоенные, это производит впечатление прям чего-то мистического хд Хотя одно с другим взаимосвязано, конечно, – люди всё ещё остаются очень интересными существами, то и дело осуществляя исключения, выходящие за пределы установленных богами правил.
Буду ли я ждать продолжения, не стоит и спрашивать)
несколько цитат– Намылит? За кого ты меня принимаешь?
– А что, господин? И ничего особенного! Одному живую банщицу подавай, другому мертвую. Изысканный вкус, тонкие манеры…
– И меня сочтут знатоком?
– И вас сочтут знатоком, – без тени насмешки ответил Кохэку. – Это легче легкого: прослыть знатоком. Чтобы стать актером, горшечником, изготовителем циновок, нужен талант и годы труда. Но для того, чтобы прослыть знатоком в глазах невежд, достаточно вовремя ввернуть пару слов. Раз, и ты уже на вершине горы!
Над Большой Западной улицей реяли чуть колеблющиеся в воздухе шары охристого света – здесь только что зажгли ночные фонари. Меж ними призрачными тенями спешили по домам припозднившиеся гуляки и редкие прохожие, обретая на свету плоть и рельеф – и вновь превращаясь в невнятные силуэты, чтобы воплотиться полусотней шагов дальше.
– Они борцы. Люди, собаки – какая разница? Живешь человеком, умер, возродился – глядишь, уже собака. Жил собакой, умер, возродился – глядишь, человек. Иной – человек, не умер, а живет собака собакой. Бывает, в собаке море человечности…
Оскорбления – как подарки: пока их не примешь, они не твои.
– Какой красивый!
Я с изумлением уставился на Каори. Лицо девочки горело ярче любого фонаря, так оно светилось неподдельным восторгом. Великий будда! Столбы и стропила, изрытая земля и жалкие полторы стены – дочь пьяницы Нацуми видела вовсе не это. Так, как она, мне не увидеть собственный дом, хоть все глаза прогляди: не просто здание, каким оно есть сейчас, и даже не то, каким оно станет к концу месяца. Убежище от бурь, кров для семьи; забота, защита, любовь, тепло, отдых, пристанище…
Все, чего у нее никогда не было.
* * *
upd.
Уже тогда я понимал, что эта игра — ваша жизнь. Полночь, фонари, обёрнутые синей бумагой. С каждой историей гаснет один фонарь. Когда погаснут все, наступит тьма и появится чудовище. <...> Или не появится, Рэйден-сан. Фонари гаснут в комнате, где собрались игроки. Но ничего не мешает вам зажечь фонарь в самом себе. Один, два, сотню фонарей. Если они не погаснут, тьме не бывать. А значит, и чудовище тоже не явится.
Дракон и Карп. Книга II: Сто страшных историй
Вторая часть явилась напоминанием о том, что я всё ещё могу читать быстро, когда мне это интересно. А то слишком часто я корю себя за то, что читаю мало, как читатель не развиваюсь
Не раз в процессе чтения ловила себя на том, что хотела бы уметь писать, как эти харьковские дядьки.
Но не могу не сказать, что к четвёртой книге мне всё несколько приелось, хотя я и ждала её выхода с нетерпением (и расстроилась бы, если бы релиз не состоялся), чего-то мне не хватало. И я вроде поняла, чего: главный герой всем прекрасен, но я бы не отказалась, если бы у него появилась команда. Я так понимаю, что все великие книжные сыщики/детективы одиночки, но в определённый момент это может надоесть. Не хватало какой-то отдушины, какого-то дополнительного действующего лица, всё до заскорузлости традиционно.
— Вы что, — господин Сэки хлопнул в ладоши и, не скрываясь, хихикнул, — думали, я помешаю вашему счастью? Вы плохо меня знаете, Рэйден-сан. Фудо-сан, вы женаты?
— Да, Сэки-сан, — откликнулся архивариус.
— А вы, Окада-сан?
— Да, — кивнул секретарь. — Уже двенадцать лет.
— Я тоже не из холостяков, — подытожил господин Сэки. — Знаете, Рэйден-сан… Даже упади небо на землю, мы отправили бы вас к невесте из простого и свойственного людям чувства злорадства. Я сказал: злорадства? Я оговорился. Я имел в виду чувство сострадания и великой радости за вас. Фудо-сан, вы запаслись саке для сегодняшнего случая?
Похоже, первое знакомство с невестой сложилось не слишком удачно. Я шморгнул носом, утерся ладонью, представил свою грядущую семейную жизнь во всех возможных подробностях — и решил, что для самурая всегда есть выход из тупика, если, конечно, он истинный самурай.
Покончить с собой мне никто не помешает.
— Вон какая шишка, жених-то!
— В чинах, небось. Мы и не знали, не ведали…
— И что?
— А то! Где хочет, там и судит!
— Ран не узнать. Присмирела…
— Замуж хочет. Тут любой захочет.
— Любая, дурень!
— Ладно тебе! Я бы тоже не отказался…
Но подобные замечания не умаляют достоинств этой серии – всё славно, читать интересно. Но рекомендую к прочтению не без опаски: если вы точно о себе знаете, что Олди не ваш(и) автор(ы), проходите мимо с чистым сердцем. Но обратите на книгу внимание, когда вам захочется прочитать на ночь какую-нибудь жутковатую сказочку)