Генри Лайон Олди "Золотой лук"

[strangerperson]

Книга I: Если герой приходит

Расти великаном, парень, будь великаном. Настоящим! А доказывать всему миру, что ты великан, не надо. Это лишнее, пустое. Сколько бы врагов ты ни убил, это убьет тебя еще вернее.


Дедушка размышляет, постукивая меня пальцем по макушке. Каждый тычок вколачивает в меня толику здравого смысла, отчего на душе становится пусто и горько.


Я могу с завидной регулярностью повторять, как люблю Олди, и советовать всем и каждому тоже с ними познакомиться, если кто-то ещё не, но при этом я на все сто процентов уверена, что никогда не прочитаю всё, что они написали. Слишком. Много. А когда новые книги появляются чуть ли не каждый год, возникают закономерные сомнения в их качестве, так ведь? Ну, то есть, нереально ведь выдавать нестыдный контент с такой интенсивностью, да? Вот когда автор корпит над монументальным полотном десяток лет, это ведь другое, вот там наверное ого-го. Но не каждому фэнтези суждено сыскать славу ВК, не каждая фантастика сможет побороться с Дюной, а придумать сказку, что затмит ГП… Да идите вы в пень с такими челленджами.
Олди – ремесленники, плодовитые, да, но они могут похвастаться культурным и жанровым разнообразием, создавать истории, похожие на сказки из разных частей света, старые сюжеты, новая адаптация. Этим они мне и нравятся.


По малолетству я не мог понять, зачем Гермий рассказывает мне про вестников и радуги. Надо вырасти, хлебнуть горя, чтобы узнать: такие, как этот бог, не рассказывают – они размышляют вслух. Говорят с тобой и не с тобой; укладывают свои знания, домыслы, предположения стройными рядами, камень к камню. Собеседник для них – инструмент, с помощью которого они думают.


По правде сказать, я была несколько разочарована, когда взялась за чтение: по стилю написания – тютелька в тютельку «Карп», специальная лексика другая, но тон повествования разве что не идентичный. Но составляющие истории другие при тех же языковых средствах – вроде как иметь узнаваемый стиль не преступление хд Короткие ёмкие предложения, складывающиеся в цельный образ при чтении – чувство, что тебе рассказывают историю и представить её настолько просто благодаря форме, что постепенно оборачивается интересом к событиям, а в дальнейшем возникает и симпатия к главному герою, судьба которого по-настоящему начинает тебя беспокоить. Даже если вы хорошо знакомы с греческими мифами, настолько, что, разбуди вас посреди ночи, и вы безошибочно перечислите всех внуков Сизифа, читать, как мне кажется, всё равно интересно.


– О Гиппоное говорят, что он лошадник, подобный богу. Твердят о чудесах. Мальчик не просто скачет верхом на неоседланном жеребце. По его приказу кони ели человечину. Растерзали конокрадов, представляешь?
Глаза Посейдона вспыхнули:
– Хороший мальчик. Ели человечину? Остроумный мальчик.


Вот не было в «Карпе» главного героя, как токового, которому можно было сопереживать, но здесь он есть – Гиппоной, сын Главка из Эфиры. На страницах книги происходит его взросление, сопряжённое с раскрытием тайны происхождения. И вроде как и не происходит ничего остросюжетного, а всё равно читается легко и интерес возникает, потому как рассказчик очень хорош в своей роли. Может быть, даже детям (12+) можно давать это читать. Не без скабрезных шуток и пары пикантных подробностей, но в общей массе в пределах приличного (ну, насколько это вообще применимо к греческим мифам хд)


Природа Афины тоньше, чем честный удар копьем. В любом случае, мы – такие как я – не терпим соперничества. Стань мне соперником, только намекни на это, и я покончу с тобой. Даже если я чего-то от тебя хочу, если ты мне полезней живой, если твоя смерть невыгодна для меня – обо всех этих доводах я вспомню потом. Я буду сожалеть. Но в момент соперничества… Я прикончу тебя весело, затейливо, хохоча и наслаждаясь. Такова моя природа, не испытывай меня.


Позже Афина забудет эти слезы. А может, не захочет вспоминать, гоня былое прочь, стыдясь своих чувств. Одно останется с богиней навеки – тайная влюбленность в смертность, как в некий высший предел.


Я мечтаю заиметь в коллекцию «Герой должен быть один» (отчего же все Олди-издания не отличаются красотой( во время чтения этой части Ахейского цикла я не единожды с нежностью о ней вспоминала. И там, и здесь – совершенно дивная семейка олимпийцев заполняет собой межглавия. Я ничего не могу с собой поделать, представляя их, как героев диснеевского сериала с таким же уровнем придурковатости (помноженной на взрослость контента), Зевса и Аида так точно невозможно развидеть хд


Отчасти чтение «Лука» получилось такой встречей со старыми знакомыми, что добавило удовольствия к чтению. Гермий! Одно только вызывало у меня возмущение: ну, Афина, ну куда ты прёшь? Но её взаимодействие с Гефестом прям огонь было хд


– Я думал, ты из этих женщин.
– Из каких?
– Которые любят насилие. Для виду сопротивляются, а на деле любят. Потом приходят, просят еще. Я надеялся…
– Кто тебе сказал такую чушь?
– Жена.
– Афродита?! Что она понимает в насилии?
– А что ты понимаешь в любви?


В целом книга получилась очень семейной (как, собственно, и «Герой»), душевной, тёплой такой, но немного тоскливой, как уходящее лето, как прощание с детством.
И мне, конечно, хочется узнать, что же там дальше.

P. S. И хочу теперь книгу про Загрея!

ещё цитаты

– Это оружие Посейдона!
– От него у тебя помрачение…
– Врите больше! У Посейдона трезубец!
– Точно! – ухмыльнулся вредина Алкимен. – Я так и сказал Поликрату!
– А он?
– А он мне подзатыльник дал. Хочешь, и тебе дам?


– Великан?
– Хуже, циклоп. Полифем Юрский, по названию родного острова.
– Нахал? Болтун?
– Насильник и людоед. Ходят слухи, что он домогается даже местных сатиров.


– Кинулась за ворота. Босиком, простоволосая. Искать тебя, дурака. Прощения просить. Когда ее схватили, билась в истерии. Женщины, они такие. Им на слово верить нельзя. На словах они тебя убить готовы, а на деле за тебя кого хочешь убьют. И наоборот…
Папа вздохнул:
– Учись, сынок, понимать женщин. Дело бесполезное, все равно что сажать оливы на море. Но развивает терпеливость. Все равно ведь не научишься…


– Тогда скажи, честный: я красивая – как кто? Как что?
«Как богиня!» – едва не брякнул я. Я не задумывался, понравится ей сравнение или нет. Просто хотел объявить и не смог. Как утренняя заря? Нет, тоже не то.
– Как не знаю кто. Впервые такое вижу.
– Как не знаю кто, – нараспев повторила она. Я ждал насмешки, но голос ее сделался мечтательным. – Впервые такое. Такое – это я.


– Хочу жениться на океаниде. Присматриваюсь к будущему тестю.
– Отличный выбор, жеребенок. Моя бабушка по матери – океанида. Первая жена Зевса – океанида. Кстати, Зевс ее съел. Это кое-что говорит об океанидах, как женах.
– Они вкусные?
– Смотри-ка! Мы научились шутить. Не зря я трачу на тебя свое драгоценное время.


– Тогда попробуй, – наконец предложил он. – Начни меня убивать. Дождись радуги, явления великана. Сыграй ему на дудочке. Проводи в Аид, прикажи наклонить голову.
– А если он не явится? Если я просто убью тебя?
– Чем же я могу тебе помешать? Если каждый раз, когда меня убивают, я стану надеяться на великана… Так я умру еще раньше. Тебе нельзя убивать меня понарошку, нельзя притворяться. Так тебе радуги не дождаться. А всерьез, без шуток, по-настоящему…


Открой глаза, Гиппоной. Добровольная слепота – не лучший выход. Подумай о другом: муки – это значит память. Это значит, что и в царстве теней я останусь Сизифом. Что проку мучить беспамятную тень? Чтобы я страдал, я должен буду помнить, кто я. Кем был, кем стал, кем пребуду вовеки. Способна ли бесплотная, беспамятная тень вращать ворот маслобойки? Страдать от тяжелой, бессмысленной работы? От огня? Голода, жажды? Нет! Им придется оставить мне память и хоть какое-то подобие тела. Мучения станут для меня вечной сладостью. Это ли не победа? Это ли не бессмертие? И это будет мой последний, самый главный обман. Новый, вечный триумф над смертью! Я буду счастлив испытывать муки – оставаясь собой!

* * *

upd.

Я думаю, что Пегас – это свобода. Если ты его не поймаешь, не укротишь – это будет означать его победу над тобой. Пегас с нами одной природы, помнишь? Победа над равным, победа Пегаса над Афиной… А потом его природа велит ему взлететь на Олимп. … Зачем нам на Олимпе Бог свободы?!


Куда же делся глупый мальчишка Гиппоной, которого наставники силком пичкали державными премудростями? Умер, наверное.
Видите меня? Я – его могила.

Книга II: Всё бывает

С хорошими книгами у меня обычно так: я дочитываю, с улыбкой закрываю книгу, через полчаса открываю снова с осознанием, что просто любуюсь первыми строчками. Говоря о подлинно понравившихся мне книгах, я становлюсь немногословной. Просто это хорошая книга – разве этой рекомендации недостаточно?) Мне было бы недостаточно.

Я читала книгу в бумаге (искала в магазинах второй том, соблазнилась экономией в два рубля и не смогла не купить обе части), поэтому цитат сохранено очень мало, мне и сослаться не на что, чтобы как-то вдохновить себя на мысль и намекнуть возможным мимопроходящим, кто увидит заметку, на содержание. Поэтому я ограничусь рекомендацией: если вы не читали ничего, вышедшего из-под пера Олди, можете начать с «Золотого лука». Удивительная, искрящаяся радугой история взросления и становления героя Беллерофонта, история многогранная и многоплановая, история со смыслом, история с горько-сладким концом. О богах, людях и лошадях. О семье. О всём том, что важно.

P. S. Одна единственная реплика в одном единственном месте ближе к концу книги заставила меня испытать так много эмоций разом, вся и без того живая книга ожила ещё сильнее – совершенно великолепное чувство –


Хватит убивать моих детей!


Что вы понимаете в мести, гордые и яростные мужчины?! Вы мстите быстро и беспощадно. Мстите, словно насилуете: впопыхах, не зная другой радости, кроме собственно насилия. Месть – не блюдо. Месть – не молния. Месть – дитя. Дитя под твоим сердцем.


Я не смерть, я смертность. Знание свободы о том, что существуют узда и кнут. Знание силы о своей слабости. Бессмертие, знающее о своих пределах. Доспех, признающий свою уязвимость. Победа, которая со смирением принимает существование поражения. Ты сделал всё, что мог, затем всё, что должен, и теперь уступаешь тому, что превыше тебя. Нет в этом позора, нет и поражения.