twitter.
...
twitter.
twitter.
* * *
stay goldНачало октября выдалось холодным. Даже в застёгнутом на все пуговицы шерстяном кардигане, Кайто был вынужден кутаться в блейзер, чтобы ощущать себя в достаточной степени защищённым от холода.
Он так и носил пиджак совета – формальный символ принадлежности – на плечах, не вдевая руки в рукава, – словно бы стремясь минимизировать площадь соприкосновения с ним. Не свалится, так тому и быть.
За пять месяцев в совете Кайто ещё ни разу не потерял его по дороге. Случись подобное, он бы и не расстроился.
Двадцать пять человек в руководящем студенческом подразделении – это противоестественно, не говоря о том, что попросту слишком много. У половины из них не было занятий, сколько бы Хошитани ни усердствовал в генерации безумных идей. Впрочем, всё чаще Хошитани терроризировал своими фантазиями молодую кровь. Члены его команды виделись всем без исключения подопытными в каком-то безумном эксперименте по взращиванию революционных настроений и воспитанию студента-бунтаря нового типа. Наюки, что и сам занимал роль наставника, взирая на происходящее с ужасом, уже оставил всякие попытки минимизировать моральный урон, что, безусловно, будет нанесён их академии в будущем. Прочие никаких усилий в этом направлении не прилагали вовсе. Куга денно и нощно торчал в звукозаписывающей студии Иринацу; Тенгендзи был вечно занят самим собой; Кайто же все силы направил на подготовку ко вступительным экзаменам. И немного на творчество. Его он, впрочем, представлял себе весьма смутно, но то и дело возвращался мыслями снова и снова.
Какая-то сверхидея болталась на краю сознания, накаляя и раздражая, но отказываясь выходить на свет. Кайто был буквально одержим призраком смутного и неясного пока ещё замысла, воплощение которого он связывал с… прощанием.
Они все жили мыслями о прощании, которое неминуемо произойдёт, как только они окончат школу. Безотчётно, каждый, сам по себе, искал способ остановить время.
Ударивший в стёкла ветер, рассыпая пронизанные золотом листья, – напоминал, торопил.
Кайто остался в классе после занятий, сторожил вещи Наюки и Хошитани, пообещав, что дождётся их, делал домашнее задание и иногда отвлекался на вид за окном. Дул сильный ветер, беспорядочно срывая листья с деревьев, что сверкали на солнце – жёлтые прожилки на зелёном. Ясное голубое небо не обманывало Кайто, он знал, что на улице хорошо если наберётся несчастных плюс семь. Никто из них не был к ним готов.
Даже кондиционер в квартире Кайто не был готов. И вышел из строя в тот же день, когда Кайто впервые предложил ему поработать на обогрев, а не охлаждение. Задержаться в школе под благовидным предлогом – лишь один из поводов отсрочить возвращение домой, в частности потому, что в классе было теплее, чем в квартире. Дополнительным поводом явилось то, что, уйди Кайто сразу после уроков, он тем самым неминуемо обрёк бы себя на муку выслушивать горячечные восклицания Тенгендзи: «А я предлагал тебе забрать мой обогреватель, а ты отказался, вот и мучайся теперь!» Достаточно было услышать это порядка десяти раз за одну только первую половину дня – Тенгендзи был неумолим в стремлении вызвать у окружающих сожаление по какому бы то ни было поводу. Кайто следовало поблагодарить Кугу, который одним только сказанным в полусне замечанием – «Вы такие дружные» – умудрился Тенгендзи заткнуть. Вот уже третий год, как он это говорит, а смысл в реплике всегда находился новый. Он и в этот раз сказал как-то странно – Кайто не уловил в чём дело, но Тенгендзи отчего-то словно бы устыдился. Какую-то магию Куга освоил или что, всё никак не представлялось повода спросить.
От полных праздными подозрениями дум Кайто отвлёк грохот отъехавшей в сторону двери – в класс напевая вошёл Хошитани.
– О, Цукигами, ты ещё здесь!
– Я же сказал, что подожду.
Хошитани хихикнул невпопад, усевшись на стул перед партой Кайто – место Наюки.
– Наюки можно не ждать. Его там Угава и Саватари перехватили, какой-то вопрос по фестивалю.
Кайто даже голову поднял, оторвался от своих записей, – настолько его удивило услышанное.
– Неужели в твоём присутствии общественность не нуждается?
– Я хотел остаться, но Нандзё сказал «Иди, Хошитани, мир ждёт от тебя свершений». Понятия не имею, что он имел этим ввиду.
Кайто про себя усмехнулся: Нандзё был в своём репертуаре. Он по-своему любил магию Хошитани и всегда с интересом ждал, в чём же она проявится в следующий раз. В том, что магия Хошитани не проявляется в административных делах, он уже имел радость удостовериться.
С другой стороны… скоро десятое число, и, может быть, именно в этом всё дело.
– Да уж, непонятно, – произнёс Кайто, улыбаясь своим мыслям. – Но я всё равно доделаю упражнения по английскому, мне немного осталось.
– А я тебя подожду. Пойдём домой вместе!
– Мы вместе только до ворот, а оттуда нам в разные стороны.
– Я до станции тебя доведу. Хочется прогуляться.
Хошитани не то чтобы навязывался или настаивал, но что-то в его тоне было непреклонное.
Кайто пожал плечами.
– Дело твоё, – сказал он. Хошитани улыбнулся ему, подперев подбородок ладонями, точно вознамерившись нервировать его своим пристальным вниманием всё время мира, начиная с этой секунды. Кайто кашлянул. – Может, тогда и сам уроками займёшься, чтобы время зря не терять?
– О, хорошая идея!
Кайто улыбнулся, покачав головой. Он-то успел заметить, как по лицу Хошитани пробежала судорога ужаса, мигом позже сменившись возбуждённой улыбкой. Он вскочил, чтобы дотянуться до своей сумки, вдруг передумал, и последовавшая за этим исключительно бурная деятельность могла вызвать приступ тревожности у кого угодно. Хошитани подвинул парту Наюки вплотную к Кайто, уселся на стул напротив него, разложив кучу вещей из сумки перед собой, словно первоклассник, весьма довольный собой. Кайто хмыкнул, но тем его реакция на внешний раздражитель себя исчерпала. Он не строил иллюзий касательно вероятного развития событий.
«Хорошей идеей» Хошитани горел ровно пятнадцать минут. Что-то в учебнике отозвалось в глубине души Хошитани отчаянным воем, он спрятал лицо в сомкнутых на парте руках, да так и замер. Плечи расслабились, поникли, и по размеренному едва заметному движению вверх-вниз Кайто мог точно сказать, что Хошитани уснул. Прямо на учебнике по английскому, яснее ясного выразив своё отношение к будущему продолженному времени. Кайто усмехнулся.
Волосы Хошитани отросли настолько, что он мог завязать их в хвост, совсем как Отори-сэмпай. И словно вместе с постом президента студенческого совета он перенял от Шики-сэмпая его любовь ко сну.
Чужие чаяния, надежды и мечты отражались в Хошитани, как в зеркале. Точно он был той самой падающей звездой, на которую обязательно нужно было загадать желание. Снова и снова.
Кайто на его месте предпочёл бы исчезнуть, лишь бы не оказаться в позиции всеобщего светоча, – слишком обременительно. Но в действительности он сам был в числе тех, кто жил в его сиянии.
Солнечный свет пролился между крон деревьев, опустился ниже, заглянул в окно, залив комнату на половину золотым.
Оставшись в тени, Кайто наблюдал за мирно дремавшим Хошитани. Со сложенными на парте руками, склоненной головой, в мягком закатном свете он был его средоточием. Солнце сияло в его волосах, озолотило ресницы – что могло быть красивее?
Когда Хошитани проснётся, солнечный свет зажжёт искры в его зелёных глазах. Кайто это увидит.
И воспоминание останется с ним навсегда.
– Эй, Хошитани… просыпайся.
* * *