Дети и санки

[Ria Yue]

... В голове так светло безмятежно и пусто
от последнего танца зимы ....

- Доктор, вы вообще меня слушаете? – возмутился Кассиан и с упрёком посмотрел на своего спутника.
Определённо Доктор Джизабелл слышал, что Кассиан что-то ему говорил. Со вкусом так говорил, эмоционально, размахивая руками и осекая самого себя на полуслове, с подозрениям оглядываясь на прохожих. Доктор слышал, но не прислушивался. Что-то там было про Далилу, про какого-то ублюдочного маразматика, про недостатки юношеского тела, про совершенную легкомысленность кое-кого из присутствующих, про, светлой памяти, графа Каина там тоже что-то было, но Джизабеллу было всё равно. Сегодня он великодушным жестом отправил своего кучера на выходной, пожелав прогуляться по городу пешком. Ведь не каждый день выдаётся такая возможность.
«М-да, не каждый день мы не заняты в своих - чужих заговорах», - подумал Кассиан. Удивительно было видеть своего начальника в столь приподнятом расположении духа: он совсем не обращал внимания на мороз, шагал медленно, словно бы наслаждаясь каждым шагом, не глядя под ноги и любуясь картинками предпраздничного города.
«Не каждый день случается Рождество», - поправил Кассиан сам себя.
- Да-да, Кассиан, я слушаю… - начал было Джизабелл, но Кассиан махнул на него рукой, перебив:
- Доктор, и не старайтесь. Ни черта то вы не слышали.
- Зачем же так категорично, - строго улыбнулся Джизабелл. А ещё очки поправил, так что на стёкла упал солнечный свет. И волосы его так красиво на ветру переливаются. Доктор был красив, он это знал и порою вот так, словно бы совсем не специально, перед Кассином рисовался, издеваясь. Сам то прекрасно помнил, что Кассиан не мальчик уже давно, а подтрунивать всё равно продолжал. – Так что ты там с Каином?
- Умер Каин, - раздражённо буркнул Кассиан, злясь на самого себя – он ведь и сам не научился реагировать на поведение Доктора по-другому.
- Когда умер? – неподдельно удивился Джизабелл.
- Завтра умер. Блин, Доктор, ну вы можете проявить хоть каплю серьёзности сейчас? У нас запланировано серьёзное дело. Вы вообще хоть в курсе, чем сейчас Далила занимается?
- Своей тирадой ты испортил замечательный анекдот, - поморщился Джизабелл. – Я прекрасно всё помню и всё понимаю. К прискорбнейшему своему сожалению. Но, пожалуйста, не напоминай мне об этом сейчас. И не забывай, кстати, где мы находимся.
- Тх, - фыркнул Кассиан, пониже натягивая козырёк берета на лицо. – Смею надеяться, что память ваша развита не хуже чем слух, Доктор.
- О, не сомневайся.
Джизабелл очень ценил в своём подчинённом два качества: ироничное чувство юмора и способность принимать действительно правильные решения. Например, не спорить с начальством, когда не нужно или прикрыть неприятную для разговора тему, когда просят. Правда, из-за второй его очень мудрой и взрослой способности ему часто приходилось наступать на горло своим собственным желаниям. Но Кассиан был упрям. И в конце-концов он всё равно всё делал по-своему. Он выглядел как ребёнок, но был взрослым. Джизабелл был взрослым, но казался самому себе глупым маленьким ребёнком, что всё ещё прячется за спиной отца, позволяя себя тем самым использовать. Ребёнок, не имевший детства и потому не повзрослевший.
Погода и вправду была замечательная и праздничная атмосфера даже на Кассиана оказала своё влияния. Он расслабился, неспешно шагая рядом с Джизабеллом. Была ли тому причиной только погода или сладкий запах свежего хлеба из пекарни, или приятно щекочущий нос мороз, или проносящиеся мимо весело галдящие ребятишки, или тихо напевающий что-то себе под нос Доктор, об этом Кассиану ещё предстояло подумать позже, если он, конечно, вспомнит. Вряд ли ему выдастся подобная возможность после. Уже завтра дела Далилы вновь поглотят их с головой. Он и не знал, как в душе желал отдыха, свежего воздуха в лёгких, свободы в движениях, ветра в волосах. Не своих. В волосах Доктора. Они так красиво развиваются, сияют, переливаются. А Джизабелл, скотина, украдкой замечает его пристальный взгляд, усмехается, изящно поправляет прядь, заправляя её за ухо. Взять бы его за шкирку за такое отношение и в снег, и сверху ещё как следует обсыпать, что б не повадно было в следующий раз насмехаться над тем, кто старше тебя почти на десять лет.
Кассиан увлёкся и почти что пропустил слова, что Джизабелл ему говорил:
- … Завидую я тебе, Кассиан. Ты можешь без проблем попросить санки у тех ребятишек и прокатиться, ведь сам ты выглядишь как они.
«Ах вы!» - хотел уж было возмутиться Кассиан, но, уловив взгляд Доктора, передумал. За невысокой оградой шумная стайка детей каталась с горки. Такие потрёпанные, в снегу, раскрасневшиеся на морозе, но улыбающиеся так счастливо и безумно, прямо – таки от уха до уха, что аж завидно. Доктор смотрел на них, даже остановился для этого. И было в выражении его лица то, лишь раз увиденное Кассианом до этого, сияющее, божественное, печальное и одинокое – лишь то, что приносило ему радость.
«Чёрт бы вас, Доктор, побрал! Нечестно же!» - выругался Кассиан. Он растерялся, замер, про насмешку забыл. А было ли то насмешкой? Доктор хихикнул, но тут же прикрыл рот ладонью, словно закашлявшись. «Ну-да, ну-да, поверили как же. Всё то вы отшучиваетесь. А было ли то шуткой?»
При более пристальном рассмотрении Кассианом профиля спутника, его сомнения никуда не делись, а раздражения стало ещё больше. И вся божественность Джизабелла мгновенно улетучилась. Так и подмывало в воображении пририсовать к этому сияющему облику дьявольские рога и торчащий из полы плаща хвост. «Вы – таки брат Каина, Доктор».
- Вот ещё! Буду я подобной ерундой заниматься! – огрызнулся Кассиан.
- Аа? Ты не хочешь? А я бы прокатился.
- Доктор, - выдохнул Кассиан. – Да вы в своём уме?
- «Не знаю, должно быть в чужом». Не так ли говорила Алиса? – усмехнулся Доктор.
- Доктор, знаете вы... - начал было Кассиан, и на мгновение прикрыл глаза – ему требовались силы, чтобы быть способным ответить Джизабеллу спокойно, но осёкся, не обнаружив своего собеседника, открыв их. - Доктор?
Джизабелл, легко преодолев невысокую ограду, устремился к одной из девочек с санками.
- Доктор, вы с ума сошли? - изумился Кассиан и бросился вдогонку. А, собственно, что он собирается сделать? Схватить Доктора за руку и оттащить его от детей, санок и горки подальше, что глаза всего этого не видели. А зачем?
- Не нуди, Кассиан, у меня было трудное детство, дай мне почувствовать себя ребёнком, наконец, - отмахнулся Джизабелл. Отвечая, и головы не повернул. Потому и голос показался так странно звучащим.
Кассиан зарычал, ничего не ответил и, грозовой тучей застыв рядом с сияющим доброжелательностью Джизабеллом, смотрел на девочку, что мигом отреагировала на столь навязчивое проявление интереса к её скромной персоне, вжав голову в крохотные плечики и сильнее сжав верёвку, за которую держала санки. Кассиан даже подобрел и с вызовом и насмешкой взглянул на Джизабелла. «Ну, Доктор, как вы будете этой девочке, что наверняка считает вас очень подозрительным, объяснять, что вы хотите покататься на её санках?»
Но Джизабелл не растерялся и продолжал жизнерадостно улыбаться.
«Главное не засмеяться, когда он начнёт говорить», - думал Кассиан, мужественно борясь со смехом глядя себе под ноги, пряча лицо за тенью козырька.
- Привет, - начало было хорошим, - Я Джизабелл, а мрачный молчаливый мальчик рядом со мной – Кассиан, - у Кассиана дрогнула бровь. – Он очень скромный и поэтому стесняется сам просить, но на самом деле ему очень хочется прокатиться разок на санках. Не одолжишь нам свои санки ненадолго.
Кассиан стерпел, удержав с себе порыв хотя наступить Доктору на ногу, но с особой жестокостью, и вместо этого («С чего бы вдруг?») не склонив голову ещё ниже, что наверняка показалось девочке признаком огромного смущения и она, по-видимому, задумалась, приложив тонкий пальчик к приоткрытым губам. Джизабелл всё улыбался и улыбался и, смотря на это наверняка выглядящее милым лицо, девочка приняла окончательное решение и, широко улыбнувшись, сказала:
- Да! Пожалуйста, только аккуратней, а то меня мама отругает, если с ними что-нибудь случится, – доверительно сообщила она и убежала к своим друзьям, предпочетшим наблюдать за странной сценой с некоторого расстояния, оставив верёвку в руках Доктора.
- Оп-па, а это оказалось так просто, - облегчённо выдохнул Джизабелл, спеша поскорее оседлать санки. Кассиан не мог больше злиться. «Чем бы Доктор не тешился».
- Доктор, вам врать ребёнку не стыдно было? – только спросил он, наблюдая за тем, как Джизабелл пытается принять наиболее удобное положение, согнувшись едва ли не три погибели и путаясь во внезапно оказавшейся слишком длинной верёвке.
- Так ты тоже захотел прокатиться? – Доктор посмотрел на Кассиана снизу вверх, и для последнего, испытанные в то мгновение ощущения, были в новинку.
- Нет, - устало ответил Кассиан. – А если бы и захотел, то попросил бы санки вон у тех ребят – они больше.
- Ох, и правда. Ну и ладно, - Доктор нисколечко не расстроился, увидев у мальчишек по соседству санки намного большие, чем те, на которые он с горем пополам уже уселся. – Подтолки меня.
- Сначала очки сними, - сказал Кассиан, и не дожидаясь от Джизабелла каких-либо действий сам снял их с кончика носа Доктора и спрятал в свой карман.
Горка была высокой, но не крутой, просто идеально подходящей для того, чтобы каждый день десятки детишек съезжали с неё на санках или лыжах, веселились, валялись в снегу, рвали новенькие пальто, обещали друзьям назавтра встретиться здесь же. Внизу чуть поодаль была река, слой льда на которой был припорошен снегом, который сверкал просто невыносимо ярко.
«Надеюсь, до реки он не доедет», - подумал Кассиан и толкнул санки. Доктор устремился вниз с залихватским «у-ух!». Ветер растрепал его волосы, солнце играло в прядях, и он смеялся так громко, так счастливо, летя вниз так быстро, зажмурившись от света, что был так ярок. Кассиан неволей залюбовался им, глядя вослед. Лишь пара секунд прошла, а время будто замерло. Кассиан вдруг испугался, что падение не прекратится, а свет поглотит Джизабелла и не вернёт назад. Он поддался вперёд, протянув руку в пустоту. Он кричал? Он звал его по имени? Он забыл это прежде, чем движение прекратилось, и он увидел, как всё так же безумно смеющийся Доктор уже валяется в снегу рядом с санками. Сердце успокоилось, стало биться медленней, вернулись детские голоса и цвета. А Кассиан смотрел растерянно на приближающегося Джизабелла.
- Это было чудесно, неповторимые ощущения, - говорил тот. – Кассиан, что-то случилось?
«Что за беспокойство в голосе?» - раздражённо подумал Кассиан.
- Накатался? – хотел, чтобы прозвучало строго, а получилось словно бы обиженно.
Джизабелл улыбнулся, но иначе.
- Да, - ответил он и с санками направился к их хозяйке. Кассиан остался ждать его. Доктор что-то говорил девочке и другим детям вокруг. Что-то хорошее говорил, так как дети радостно галдели вокруг него, кивая, махая руками и что-то говоря ему в ответ.
«Что-то со мной сегодня не то», - подумал с недовольством Кассиан.
Когда Джизабелл вернулся, Кассиан вернул ему очки. Уходя от горки, он оглянулся. Показалось, что их там и не было: детская катавасия не прекратилась ни на секунду, не изменилась, не исчезла. А Доктор выглядел точно как кто угодно из тех детей: ни шарф не поправил, ни воротник не застегнул, ни снег не стряхнул.
- А я думал вы только птичек - собачек любите, - сказал Кассиан вслух то, что только что пришло ему в голову. – А детей оказывается тоже.
- А что, дети тоже милые, такие же птички – собачки. Ты, кстати, Кассиан, тоже милый, - очаровательно улыбнулся Джизабелл.
- Вы всё – таки издеваетесь. С самого начала нашей сегодняшней встречи.
- Отнюдь, - он и не старался оправдываться. Кассиан вздохнул, не ответил, улыбнулся.
«Устал».
Они ещё продолжали бродить по городу некоторое время, пересекая улочки украшенные к празднику, яркие, шумные, и другие – тихие и безлюдные. Шли молча, лишь изредка обмениваясь парами ничего незначащих фраз. Шли и думали каждый о чём-то своём.
- Знаешь, Кассиан, с сегодняшнего дня я, думаю, буду любить Рождество. Что-то в нём есть особенное, что-то в атмосфере, не находишь?
- Неужели? Да, наверно… Скоро солнце сядет.
…Освещенная закатным светом солнца терраса у поместья, в котором Джизабелл должен был встретиться с кое-каким человеком по делам Далилы. Он остановился у ступеней, положа руку на перилла и ещё не сделав шаг на первую ступеньку. Он был красивым, печальным ангелом. Он был особенным. Кассиан знал это. Его волосы сверкают, словно снег на солнце, его пальто пахнет свежими тёплыми булочками, его искренний смех – детский и непосредственный. Если сегодняшний день не был сном, то он увидел совсем иную сторону своего Доктора.
- Спасибо, Кассиан, за то, что подыграл. Было весело, - сказал Джизабелл не оборачиваясь, чтобы взглянуть на своего собеседника. – Но пришла пора вернуться к работе.
Кассиан кивнул. Он хотел сказать что-то. Что-то, что задержало бы Джизабелла ещё ненадолго, что-то, что заставило бы его обернуться и улыбнуться так же весело как и прежде. Ему нужно было подтверждение, ему нужна была вера. Но он не мог найти нужных слов.
И Джизабелл обернулся. Он посмотрел в самые глаза Кассиана, грустно улыбнулся и спросил:
- Пообещаем..?
«Как дети».
Он не ответил.
Он только кивнул.
Он знал, что Джизабелл не даёт пустых обещаний.
Он доверял ему.
Но себе он доверял больше.
Поэтому решил, что сможет сдержать это обещание за обоих.
«В следующий раз, в это же время, на том же месте – это обещание».