"...saigo wa warau sa"
Название: «All I've Got to Do»
Фэндом: Daiya no A
Бета: –
Размер: драббл (~ 1000 слов)
Персонажи/Пейринг: Миюки|Фуруя, голоса из телефона
Категория: джен+
Жанр:виньеточная виньетка
Рейтинг: G
Примечание: возможен ООС; полуАУшный постканон без всяких пояснений
Краткое содержание: Всё, что должен сделать Миюки, это перестать пытаться сделать что-то со своими чувствами.
От автора: Наверное здесь должна была быть драма,но я не могу в драму ну да кому она нужна.
Написалось к Дайя-недельке
читать дальшеНочью ему приснились белые медведи, а утром Миюки узнал о том, что Фуруя пропустил игру сезона. В качестве причины журналистами были названы некие не уточнённые «личные обстоятельства». И не то чтобы Миюки беспокоился о Фуруе, просто у него давно вошло в привычку интересоваться делами школьных товарищей.
– Что-то случилось? – Миюки позвонил Крису и посреди непринуждённого разговора о повседневных мелочах невзначай задал волнующий его вопрос. На другом конце провода на мгновение воцарилось молчание, которое иначе как тревожным назвать было нельзя. Сердце Миюки ухнуло вниз прежде, чем он это осознал.
– У Фуруи умер дедушка. Он поехал домой, – ровным тоном ответил Крис, так словно вовсе не удивившись вопросу.
Впервые за несколько месяцев его пребывание в Америке, отделённой от Японии целым океаном, показалось Миюки столь несвоевременным.
Даже положив трубку, Миюки всё ещё слышал голос Криса в своей голове.
«Вот как».
Порыв повторно набрать номер по затёртым клавишам и спросить, как он, не уточняя кто – Крис поймёт и так – Миюки безжалостно в себе подавил.
Нужны ли слова, чтобы это понять?
Миюки никогда не доводилось общаться ни с кем из родственников Фуруи. Но он не единожды видел его деда, Эйджи-сана, на матчах. Видел, как тот следил за внуком, наблюдал – его внимание трудно было не заметить, не ощутить.
Миюки был хорошо знаком такой особый взгляд - кажущийся жёстким, лишённым теплоты. Но он готов был поклясться, что каждый раз, когда Фуруя поднимался на горку, в тусклых глазах старого человека зажигалась тихая гордость.
Вероятно, он был тем, кто в своё время оказал на Фурую наибольшее влияние, поддерживая в нём постепенно возрастающую любовь к бейсболу. Конечно, Фуруе наверняка хотелось проводить любимого родного человека достойно. Но он отказался преподнести ему последний подарок, пропустив игру.
«И каково ему сейчас?»
Что-то, чему он не мог дать названия, заставляло Миюки сомневаться. И беспокоиться. Всё меньше за себя.
Через две недели журналисты сообщили, что Фуруя, «едва только успевшая взойти звезда», покидает юношескую сборную и навсегда прекращает свою бейсбольную карьеру.
– Всё-таки травма? – горькие слова дались ему легко. Но кажущееся равнодушие Миюки уже давно перестало обманывать его друзей.
– Да, – по телефону Криса почему-то ответила Рей. – Врачи диагностировали осложнение ещё месяц назад.
«Вот и всё».
Миюки сжимал телефон в руках и думал о том, что если поедет в аэропорт прямо сейчас, быть может, ему ещё удастся купить билет на вечерний рейс. Он не думал, зачем, просто на мгновение представил себя Савамурой, которому всё можно. Можно плюнуть на всё и сорваться с места, и броситься на помощь… кому? Да кому угодно! Пусть даже и нерадивому монстрику, который и другом-то ему никогда не был. И тормошить, тормошить, тормошить, не позволяя проиграть самому себе, не дать исчезнуть. Убедить в тысяче и одной причине не опускать руки. Взбодрить монстрика, торжественно вручить самое дорогое, что у него есть. Да хоть бы и бесценную шину! На верёвке! С подписью! С лучшим именем, которое только можно иметь, – Друг!
Лишь бы, потеряв, Фуруя не потерялся сам.
Целую неделю тренер злился на растерянность Миюки, и в пятницу тот снова взялся за телефон.
– Где он сейчас? – спросил он у телефонной трубки.
– Где, где?! В Африке, где же ещё! – Миюки опешил, узнав голос Савамуры, но решил не придавать значения тому, что на телефон Криса отвечают все кому не лень.
«Стоп. В Африке? Что?» – услышанное совершенно не укладывалось в голове.
В течение следующей недели Миюки почти каждую ночь снилась талая лужица посреди жаркой саванны.
– Африка? Серьёзно? – всё ещё не веря, решил уточнить он.
– Серьёзнее не придумаешь, – фыркнула телефонная трубка голосом Курамочи.
Миюки даже не удивился тому, что он не удивился.
– Это ведь телефон Криса?
– Ну да. Позвать его?
– Нет, не нужно. Он вообще бывает один?
– Только если Савамура не считается.
«Добился же своего», – усмехнулся Миюки.
Он абсолютно точно испытывал гордость за Савамуру, отличающегося столь потрясающим умением всегда добиваться желаемого. В отношении же себя самого, Миюки старался избегать подобных характеристик, ведь ни одной по-настоящему реализованной мечтой похвастаться не мог. Достигнутое не доставляло ему особой радости.
А то, чего он действительно желал, его вовсе не красило.
Казалось бы, что может быть проще: признать всё то, что творится в твоей голове, признать свои мысли, желания. Признать, что ты уже давно испытываешь сильную и безнадёжную нужду в одном конкретном человеке.
И эта нужда с годами нисколько не уменьшилась.
«Хоть ты порвись, Миюки Кадзуя».
Через две недели Миюки вернулся домой в Японию, проведать отца, и обнаружил в почтовом ящике весь заляпанный марками конверт с одной-единственной фотографией внутри. Изображающей слона.
«Хочу сфотографировать льва», – значилось на обороте.
Фуруе удалось запечатлеть животное в тот самый момент, когда оно повернуло голову в его сторону. Миюки несколько нескончаемо долгих минут смотрел на слона, пытаясь познать все тайны Вселенной, сконцентрировавшиеся в одном человеке. Который в данный момент бегал с фотоаппаратом по африканской прерии, чёрте знает зачем.
«Слон? Почему слон? Почему не медведь? Почему Африка, чёрт тебя дери?!»
Куда уж проще было представить Фурую в качестве члена экспедиции на Северный Полюс.
Не выпуская фотографию из рук, Миюки откинулся на спинку стула и рассмеялся.
Если бы он мог позволить себе такую глупость, Миюки отправил бы Фуруе открытку с тоскующим львом из зоопарка. Но ему не удалось придумать уместную подпись, лишённую неразумной двусмысленности. Разве что – «Львы невкусные».
Злосчастные медведи попались ему на глаза случайно. В магазине Миюки как обычно задержался у стенда с журналами, где они его и поджидали. Новый выпуск издания о дикой природе был целиком посвящён им в честь Международного Дня Белого Медведя.
«Двадцать седьмого февраля, а я и не знал».
Фуруя-то знал наверняка.
«Двадцать седьмое уже завтра. А ты в Африке... Кому ты там нужен?»
Миюки закрыл журнал, но из рук не выпустил, продолжая смотреть на его обложку.
«Медведи осуждают», – подумал он.
Вечером он написал своему американскому тренеру: «Я не вернусь».
За ужином отец едва заметно кивнул в ответ на озвученное сыном решение. Он никогда не пытался влиять на Миюки, воздерживаясь от явной критики или одобрения его поступков. Но в этот раз одного его жеста хватило, чтобы Миюки почувствовал облегчение.
«Так правильно».
Ещё через две недели пришло новое письмо.
«Я возвращаюсь».
«Мне-то ты зачем пишешь? – хотелось спросить Миюки. С фотографии на него удивлённо вытаращились сидящие в ряд забавные мартышки. – Видно же, что по Савамуре соскучился? И где твой лев?»
Казалось, подай ему сейчас Фурую – и Миюки завалит несчастного каверзными вопросами.
«Едва ли», – улыбнулся Миюки, оглаживая пальцами края фотографии.
Глядя на мартышек, Миюки ощущал растекающееся в груди тепло, точно от чужой ауры, которую он всё же не забыл.
Через несколько дней ему позвонил Крис.
– Фуруя будет тебя искать, когда вернётся. Что мне ему сказать?
В голосе друга звучала улыбка.
Над письменным столом Миюки висела доска с приколотыми к ней фотографиями. Ему показалось, что слон и три мартышки смотрят на него с укоризной.
Миюки вздохнул.
И улыбнулся.
– Скажи ему, где меня найти. А лучше – дай номер телефона.
Фэндом: Daiya no A
Бета: –
Размер: драббл (~ 1000 слов)
Персонажи/Пейринг: Миюки|Фуруя, голоса из телефона
Категория: джен+
Жанр:
Рейтинг: G
Примечание: возможен ООС; полуАУшный постканон без всяких пояснений
Краткое содержание: Всё, что должен сделать Миюки, это перестать пытаться сделать что-то со своими чувствами.
От автора: Наверное здесь должна была быть драма,
Написалось к Дайя-недельке
читать дальшеНочью ему приснились белые медведи, а утром Миюки узнал о том, что Фуруя пропустил игру сезона. В качестве причины журналистами были названы некие не уточнённые «личные обстоятельства». И не то чтобы Миюки беспокоился о Фуруе, просто у него давно вошло в привычку интересоваться делами школьных товарищей.
– Что-то случилось? – Миюки позвонил Крису и посреди непринуждённого разговора о повседневных мелочах невзначай задал волнующий его вопрос. На другом конце провода на мгновение воцарилось молчание, которое иначе как тревожным назвать было нельзя. Сердце Миюки ухнуло вниз прежде, чем он это осознал.
– У Фуруи умер дедушка. Он поехал домой, – ровным тоном ответил Крис, так словно вовсе не удивившись вопросу.
Впервые за несколько месяцев его пребывание в Америке, отделённой от Японии целым океаном, показалось Миюки столь несвоевременным.
Даже положив трубку, Миюки всё ещё слышал голос Криса в своей голове.
«Вот как».
Порыв повторно набрать номер по затёртым клавишам и спросить, как он, не уточняя кто – Крис поймёт и так – Миюки безжалостно в себе подавил.
Нужны ли слова, чтобы это понять?
Миюки никогда не доводилось общаться ни с кем из родственников Фуруи. Но он не единожды видел его деда, Эйджи-сана, на матчах. Видел, как тот следил за внуком, наблюдал – его внимание трудно было не заметить, не ощутить.
Миюки был хорошо знаком такой особый взгляд - кажущийся жёстким, лишённым теплоты. Но он готов был поклясться, что каждый раз, когда Фуруя поднимался на горку, в тусклых глазах старого человека зажигалась тихая гордость.
Вероятно, он был тем, кто в своё время оказал на Фурую наибольшее влияние, поддерживая в нём постепенно возрастающую любовь к бейсболу. Конечно, Фуруе наверняка хотелось проводить любимого родного человека достойно. Но он отказался преподнести ему последний подарок, пропустив игру.
«И каково ему сейчас?»
Что-то, чему он не мог дать названия, заставляло Миюки сомневаться. И беспокоиться. Всё меньше за себя.
Через две недели журналисты сообщили, что Фуруя, «едва только успевшая взойти звезда», покидает юношескую сборную и навсегда прекращает свою бейсбольную карьеру.
– Всё-таки травма? – горькие слова дались ему легко. Но кажущееся равнодушие Миюки уже давно перестало обманывать его друзей.
– Да, – по телефону Криса почему-то ответила Рей. – Врачи диагностировали осложнение ещё месяц назад.
«Вот и всё».
Миюки сжимал телефон в руках и думал о том, что если поедет в аэропорт прямо сейчас, быть может, ему ещё удастся купить билет на вечерний рейс. Он не думал, зачем, просто на мгновение представил себя Савамурой, которому всё можно. Можно плюнуть на всё и сорваться с места, и броситься на помощь… кому? Да кому угодно! Пусть даже и нерадивому монстрику, который и другом-то ему никогда не был. И тормошить, тормошить, тормошить, не позволяя проиграть самому себе, не дать исчезнуть. Убедить в тысяче и одной причине не опускать руки. Взбодрить монстрика, торжественно вручить самое дорогое, что у него есть. Да хоть бы и бесценную шину! На верёвке! С подписью! С лучшим именем, которое только можно иметь, – Друг!
Лишь бы, потеряв, Фуруя не потерялся сам.
Целую неделю тренер злился на растерянность Миюки, и в пятницу тот снова взялся за телефон.
– Где он сейчас? – спросил он у телефонной трубки.
– Где, где?! В Африке, где же ещё! – Миюки опешил, узнав голос Савамуры, но решил не придавать значения тому, что на телефон Криса отвечают все кому не лень.
«Стоп. В Африке? Что?» – услышанное совершенно не укладывалось в голове.
В течение следующей недели Миюки почти каждую ночь снилась талая лужица посреди жаркой саванны.
– Африка? Серьёзно? – всё ещё не веря, решил уточнить он.
– Серьёзнее не придумаешь, – фыркнула телефонная трубка голосом Курамочи.
Миюки даже не удивился тому, что он не удивился.
– Это ведь телефон Криса?
– Ну да. Позвать его?
– Нет, не нужно. Он вообще бывает один?
– Только если Савамура не считается.
«Добился же своего», – усмехнулся Миюки.
Он абсолютно точно испытывал гордость за Савамуру, отличающегося столь потрясающим умением всегда добиваться желаемого. В отношении же себя самого, Миюки старался избегать подобных характеристик, ведь ни одной по-настоящему реализованной мечтой похвастаться не мог. Достигнутое не доставляло ему особой радости.
А то, чего он действительно желал, его вовсе не красило.
Казалось бы, что может быть проще: признать всё то, что творится в твоей голове, признать свои мысли, желания. Признать, что ты уже давно испытываешь сильную и безнадёжную нужду в одном конкретном человеке.
И эта нужда с годами нисколько не уменьшилась.
«Хоть ты порвись, Миюки Кадзуя».
Через две недели Миюки вернулся домой в Японию, проведать отца, и обнаружил в почтовом ящике весь заляпанный марками конверт с одной-единственной фотографией внутри. Изображающей слона.
«Хочу сфотографировать льва», – значилось на обороте.
Фуруе удалось запечатлеть животное в тот самый момент, когда оно повернуло голову в его сторону. Миюки несколько нескончаемо долгих минут смотрел на слона, пытаясь познать все тайны Вселенной, сконцентрировавшиеся в одном человеке. Который в данный момент бегал с фотоаппаратом по африканской прерии, чёрте знает зачем.
«Слон? Почему слон? Почему не медведь? Почему Африка, чёрт тебя дери?!»
Куда уж проще было представить Фурую в качестве члена экспедиции на Северный Полюс.
Не выпуская фотографию из рук, Миюки откинулся на спинку стула и рассмеялся.
Если бы он мог позволить себе такую глупость, Миюки отправил бы Фуруе открытку с тоскующим львом из зоопарка. Но ему не удалось придумать уместную подпись, лишённую неразумной двусмысленности. Разве что – «Львы невкусные».
Злосчастные медведи попались ему на глаза случайно. В магазине Миюки как обычно задержался у стенда с журналами, где они его и поджидали. Новый выпуск издания о дикой природе был целиком посвящён им в честь Международного Дня Белого Медведя.
«Двадцать седьмого февраля, а я и не знал».
Фуруя-то знал наверняка.
«Двадцать седьмое уже завтра. А ты в Африке... Кому ты там нужен?»
Миюки закрыл журнал, но из рук не выпустил, продолжая смотреть на его обложку.
«Медведи осуждают», – подумал он.
Вечером он написал своему американскому тренеру: «Я не вернусь».
За ужином отец едва заметно кивнул в ответ на озвученное сыном решение. Он никогда не пытался влиять на Миюки, воздерживаясь от явной критики или одобрения его поступков. Но в этот раз одного его жеста хватило, чтобы Миюки почувствовал облегчение.
«Так правильно».
Ещё через две недели пришло новое письмо.
«Я возвращаюсь».
«Мне-то ты зачем пишешь? – хотелось спросить Миюки. С фотографии на него удивлённо вытаращились сидящие в ряд забавные мартышки. – Видно же, что по Савамуре соскучился? И где твой лев?»
Казалось, подай ему сейчас Фурую – и Миюки завалит несчастного каверзными вопросами.
«Едва ли», – улыбнулся Миюки, оглаживая пальцами края фотографии.
Глядя на мартышек, Миюки ощущал растекающееся в груди тепло, точно от чужой ауры, которую он всё же не забыл.
Через несколько дней ему позвонил Крис.
– Фуруя будет тебя искать, когда вернётся. Что мне ему сказать?
В голосе друга звучала улыбка.
Над письменным столом Миюки висела доска с приколотыми к ней фотографиями. Ему показалось, что слон и три мартышки смотрят на него с укоризной.
Миюки вздохнул.
И улыбнулся.
– Скажи ему, где меня найти. А лучше – дай номер телефона.
@музыка: The Beatles – "All I've Got To Do"
@темы: отп, Perfect Persons, Я - Фанат, "...we still believe in love...", Dia no Ace, Фанфики
15.01.2016 в 19:38
Спасибо!
15.01.2016 в 20:15
15.01.2016 в 20:32
15.01.2016 в 21:09
Спасибище)
Narwen-Caliniel,
Фух, это славно)
Спасибо большое)
Renie_D,
Здорово, что мне не удалось их испортить хд
Спасибо)
15.01.2016 в 21:30
Спасибо вам за неё!
15.01.2016 в 21:46
Спасибо, что прочитали)
Очень приятно)
15.01.2016 в 22:04
15.01.2016 в 22:54
И так мило, что Миюки именно ему звонит =3
16.01.2016 в 01:50
+1
крутой драббл, спасибо!
и очень фотографии понравились и Фуруин лев)
16.01.2016 в 09:24
Очень рада, спасибо большое за такие слова)
Laliho., Скотч,
Что у Криса за проходной двор, хотелось бы мне знать хд
Хороший вопрос хд Призвать Криса к ответу!
Спасибо, что прочитали) Я очень рада