Furuba, vol. 17

[Ria Yue]

И нет ничего невозможного…

Я могу злиться по всевозможным поводам сколько угодно долго, но при чтении «Корзинки» мне трудно сдержать слёзы. В принципе, их и не надо сдерживать, история такая, что её точно нужно смачивать, чтобы переварить. Тем более, к финалу усиливается чувство «тупо всех жалко» и себя тоже жалко, так что без эмоций невозможно обойтись.



Курено оказался в ловушке собственной доброты: первый, избавившийся от проклятья, он увяз сильнее других в этой искореженной связи. Покинутый духом Петуха, перестав быть птицей, что может летать, Курено, что звучит противоестественно, обрёл свободу, но собственноручно возложил её на жертвенный алтарь. Потому что в одночасье ставший для него чужим, слабый несчастный ребёнок плакал и отчаянно цеплялся за него, умоляя не уходить. В этой ситуации мне больше Акито жалко, чем Курено, честно говоря. Драма Курено острее воспринимается со стороны, чем при попытке смотреть на ситуацию его глазами: т.е. человек видел минимум жизни и отказался от неё ради чего-то сомнительного и больного, потому что был так добр. С другой стороны, он сам не видел жизни (сколько ему там было – 13, 14?) и, вероятно, не особенно представлял, от чего отказывается. И только со временем всё понял. Но я не склонна жалеть людей, которые приняли неверное решение. Я ни в коем случае не говорю так из-за злорадства или собственной совершенности (типа никогда ни о чём не жалела и не ошибалась, ага), совсем нет, просто это уже случилось. А всё случившееся нужно принять, а не носиться с этим, как с бесполезным тяжким грузом, который нельзя бросить. Я понимаю, что бросить может быть тяжело. И бывают случаи, когда невозможно отбросить полностью и сохранить при этом целостность. Но речь в любом случае идёт о том, что неизменно. А жизнь продолжается и её нужно как-то жить. Поэтому, Курено, ты прекрасен, очень мил, но не надо нам тут твоих соплей, своих хватает)



Акито постоянно вынуждена сталкиваться с миллионом неправильных вещей, какие-то из них касаются её напрямую, другие она просто наблюдает (вроде взаимоотношений детей зодиака с их родителями). Она изо всех сил цепляется за связь, но все вокруг, все, кому не лень (а таких много) испытывают эту связь на прочность и сомневаются в ней. Акито скрывает свой пол, не может быть честна с собой и другими. Она точно какое-то мировое пугало. А разве она желает плохого? Так ведь нет. Она готова принять тех, от кого отвернулись другие. Но, в чём её отличие от Тору – она делает это не из-за своей доброты. А из-за чего-то… что никто не понимает. И это ведь… печально)


Хатори здесь красивый)



Шигуре… ну что Шигуре?) Он не просто так писателем стал, он человек с расшатанными болтами, всегда таким был, иначе его влюблённость в Акито не имеет обоснований. Он испытал странное чувство, когда осознал, что Акито родится, и это чувство в своей странной пугающей непостижимости ему понравилось. Не как нормальному человеку, а как человеку с развитым воображением и сбитым моральным компасом. Они все любили Акито, но Шигуре никогда не прекращал её любить, его сознание было другим. Что мне в этом нравится – там нет жалости, как у Курено, там нет этой убийственной доброты, которая не делает лучше. Но там есть что-то садо-мазо извращённое «в конце у тебя останусь только я». Такая любовь)
*голосом Лагутенко в голове* –
Как же тебе повезло, у-у-у~

Ну правда, это всё так странно)



(забегая вперёд, Акито-таки тоже странная и они друг другу соответствуют, и это хорошо)


Удивительно, что в мире, где есть некое непонятное проклятье, обитает ещё более невероятная Ханаджима



Девчачьи посиделки оказались очень нужными)


И таки Мегуми врывается в топ лучших мальчиков!)


Этот фрейм сохранила только ради Ханы-чан с хвостиком)


А ещё мне нравится, как выглядит Юки, наблюдающий Кё и Тору в естественной среде обитания

(на Мачи как-нибудь в другой раз остановлюсь подробнее)

Кё и правильные способы сказать «прости»
(это умение понадобится ему ещё и в будущем, ещё как))