souls. Главы 8—9

[Ria Yue]

Глава 8

С улиц исчезли гирлянды и фонарики. Главную площадь покинул отливающий позолотой Лотус. Унылые усталые горожане продолжали заниматься прерванными на три дня делами. Глядя на их лица, хотелось им только посочувствовать. Они так не любят свою работу или так переживают по окончанию праздника? Дарел и Сафор знали, повод для беспокойства, в самом деле, есть. В первую ночь праздника из городской тюрьмы сбежали четверо ведьмаков, отбывающих своё наказание. Архимаг был уверен, что ведьмаки потеряли свои силы и, вероятно, это оказалось его главной ошибкой. Полностью подчинив себе воздух, ведьмаки без проблем покинули здание тюрьмы, и ушли за пределы стены Эльерэда. На следующий день таинственным образом все заключённые исчезли без следов магического вторжения через барьер. Цепи волнения и тревоги сковали город. Люди боялись покидать дома ночью в одиночку. Силами убеждения Доргус сумел успокоить поднявшуюся суматоху, объявив о начале расследования, на протяжении которого город будут патрулировать вдвое больше военных. Стражи теперь были почти на каждой улице. Суровые и подозрительные по отношению ко всем, они не покидали свой пост ни днем, ни ночью, пугая мирных жителей оголённым оружием. Пока почтовый голубь не был отправлен королю Фатасию. Дарел и Сафор медлили. Безопасность горожан столицы для короля важнейшая цель, которую он всеми силами добивался на протяжении всех лет войны. Нельзя допустить того, чтобы он узнал о произошедшем, до тех пор, пока не найдётся виновный во всём этом. И капитан городского легиона и архимаг понимали, что так скоро преступника, стоящего за этим, им не найти. Кто-то помог сбежать ведьмакам, а уж те, используя свои способности, могли обезвредить барьер и телепортировать около сотни человек, на расстояние превышающие многие десятки километров, если судить по той магической силе, которую почувствовал Сафор два года назад лишая ведьмаков «Лживого дара». И для того чтобы избежать наказания со стороны короля, который не простит такую оплошность, способный приговорить капитана и архимага к публичной казни, и во вторую очередь для обеспечения благоприятных условий, в которых общая суматоха слегка уляжется, им нужен был человек, на которого можно возложить вину и уничтожив его, тихо продолжить расследование. Но не было никого, чья репутация могла подвергаться сомнениям.
Кабинет генерала, тёмная и холодная комната, таящая в углах чёрные тени наступающей грозы, была безразлична ко всему. Сафор стоял, прислонившись к стене, секунду назад остановив суматошные движения пальцев, пытающихся словить лучик надежды. Он теребил свою тонкую короткую русую бородку и ожидал слов генерала. Дарел глубоко вздохнул, не обрывая молчание.
Дверь тихо приоткрылась, и в неё проскользнул встревоженный секретарь с узким осунувшимся лицом, на котором очки съехали на кончик носа. Он поправил их привычным рефлекторным движением и сказал установившимся за многие годы работы деловым тоном:
- Артур Сворд, по вашему приказанию, прибыл.
Дарел выскочил из пелены сна, не двинувшись. Он взмахнул рукой.
- Пусть войдёт, - устало потерев вески, приказал Дарел.
Секретарь кивнул и исчез. Тот час дверь снова широко распахнулась, и вошёл Артур, прикрыв за собой дверь и не утруждая себе приветствиями, встал посреди комнаты, заложив руки за спину и склонив голову перед Дарелом, а после и Сафорам, ничуть не удивившись его присутствию здесь.
- Артур Сворд, прибыл по вашему при... - бывший легионер запнулся, еле удерживая улыбку. - Приглашению.
Дарел отмахнулся от столь холодного тона бывшего подчинённого, но внутри что-то ёкнуло. Артур прекрасно понимал, что ему приказали придти для допроса, который Дарел предпочитал называть «парочкой вопросов». Генерал покачал головой.
- Прошу простить, но боюсь, мы нуждаемся в твоей помощи, Артур. Если ты будешь честно отвечать на наши вопросы, то вероятно поможешь в разгадке побега.
Сафор громко фыркнул, недовольный тоном и всеми действиями Дарела. Он слишком мягко ведёт себя с этим человеком, который может стать единственным подозреваемым.
- Буду рад хоть чем-то помочь, - заверил с фальшивым благородством легионер. Дарел хотел бы не заметить и этого.
- Я приношу свои соболезнования, по поводу кончины вашей сестры, - тихо произнёс он, с неподдельным сожалением.
- Благодарю, но в ваших тёплых словах нет нужды. Соболезнуя мне, вы заставляете меня думать, что это вы виновны в её убийстве, - сказал Артур, сдерживая злость. - Прошу вас, не заставляйте меня думать об этом сейчас. Вы ведь не за этим меня... пригласили.
Дарел согласно кивнул, с грустью подумав о настоящем положении Артура. Он остался за старшего в семье из двух человек. Брату и сестре, хоть уже и взрослым, будет тяжело, особенно первое время. Переживая кончину кого-то из членов семьи, не можешь думать о тех, кто погиб ранее. Дарел это прекрасно понимал.
- Вы слишком вызывающе себя ведёте, молодой человек, - не скрывая своё нынешнее раздражение по поводу всех произошедших событий и неприязнь к самому Артуру, сказал Сафор, сверкнув ястребиными глазами.
- Прошу прощения, Лорд Сафор, но вы не в том положении, чтобы быть ещё и недовольным моим тоном и отношением ко всему происходящему, - злорадствовал Артур, всё так же не улыбаясь. - Я слишком искренен, чтобы подыгрывать вам. Я уже пять минут ожидаю, когда же вы перейдёте к цели моего к вам прихода.
- Я всё прекрасно понимаю, Артур. Но ты ведь знаешь, что это наша работа, - сказал с отцовской добротой Дарел.
Артур кивнул, усмирив свою иронию и злость. Он не чувствовал отвращения и неприязни к капитану, как в случае с Сафором. Он отвернулся от мага, желая одарить его жутковатой улыбкой куклы, которая болталась на уровне его бедра.
Дарел сцепил пальцы рук перед глазами и заговорил медленно, подбирая каждое слово:
- Артур, ты ведь был знаком со сбежавшими ведьмаками с самого появления их в легионе, к которому принадлежал и ты?
- Да, - подтвердил Артур.
- Как вы встретили их?
Артур помолчал несколько секунд, припоминая детали того события трёхлетней давности. Перед глазами были лишь волны, разбивающиеся о скалы и чёрные птицы, кружащие над пограничной крепостью. Как много воспоминаний, о которых хотелось бы забыть.
- Наш отряд штурмовал крепость Этхора, что на северном побережье Энского океана, недалеко от Брица. Нашей целью было уничтожить всех колдунов и ведьм в здании, - Артур передёрнул плечами. Не хотелось признавать то, что в тот момент они были простыми убийцами. Сафор вернул насмешливую улыбку легионеру, понимая это. Артур продолжал: - Мы выполняли приказ и исследуя комнаты, наш отряд наткнулся на темницу. В ней и были эти четыре ведьмака. Они были измождены, полностью обессилены... - Артур остановился снова. Эта его пауза могла стать очень подозрительной. Он мог соврать, а мог сказать правду, но тогда, для Сафора и Дарела появится иной повод вздёрнуть его и поэтому, легионер, бросив насмешливую улыбку правде, сказал: - И никто из нас не почувствовал магии... Тогда мы освободили их, и они представились как солдаты разведывательной группы, единственные выжившие, при обнаружении их врагами. Они сказали, что подверглись пыткам, но ничего не сказали о планах армий. Они назвали свои имена: Кайслот, Гроунд, Фаир и Экват.
Да, подумал Артур, так они и сказали. Скорее всего, ведьмаков избили сами же их соратники, когда те пытались возразить что-то по поводу чьих-то планов. Это был самый вероятный вариант и объяснение тому, что ведьмаки даже временно потеряли большую часть своих сил, позволявшим им контролировать стихии.
- Вот как! - изумился Сафор. - Никто не знал об их настоящей сущности. Неужели даже командир вашего легиона не распознал в их ведьмаков?
- Командир погиб в той осаде, - без эмоций, не поворачивая головы, сказал легионер.
- А у вас разве не было пятилетнего опыта? - рыкнул Сафор, всплеснув руками.
Артур вздохнул и, наблюдая за тёмными облаками за стеклом, произнёс в пространство:
- Не заставляйте мне напоминать вам о том, что побег ведьмаков не в последнюю очередь, в каком-то роде и ваша ошибка, которая подставляет под удар продолжение вашей карьеры как архимага в столице.
Дарел прикрыл лицо платком, откашливаясь от злорадного смеха. Сафор скривил лицо в очередной гримасе презрения. Кукла продолжала улыбаться в его сторону.
- И после всех этих событий все они вчетвером были приняты в наш легион, - закончил Артур.
- Как хорошо вы общались? - задал второй вопрос Дарел. - Что ты можешь о них сказать?
- Мы не были друзьями, но они казались интересными мне, а я, видимо, им. Я не могу сказать о них ничего особенно важного. Они никогда не разделялись, всегда оказываясь в одной группе. Я не видел, сражаются ли они против колдунов и ведьм. Чаще всего они оставались защищать базу.
Они не были друзьями. Их отношения нельзя назвать словом «дружба». Как только они поняли, что Артур узнал об их секрете, они угрожали ему. Не это подействовало на легионера. Он не боялся их, но и смысла выдавать их, он просто не видел. Они, в самом деле, не несут в себе никаких ценных знаний или опасности, если они сами стали жертвами. Видя, что Артур вообще ни с кем о них не говорит, ведьмаки действительно прониклись к нему симпатией и шатким доверием. Такие узы крепли и к тому времени, когда война закончилась, Артура можно было с огромной натяжкой назвать их приятелем.
- Значит, ничего особо подозрительно, - заключил из всего сказанного Дарел. - Они мастерски овладели ситуацией. Их стоит даже похвалить... А не было вероятности того, что информация, получаемая ими, как и другими бойцами легиона, передаваться нашим врагам?
Артур благодушно улыбнулся. Он никогда не спускал с них глаз и даже в боях, был уверен, что у них не было возможности связаться с кем-либо.
- Сомневаюсь, - сказал он. - Предатель был, но не в их лице. Но думаю, это к делу не относится, - улыбнулся Артур, зная, что уже заинтриговал и Дарела и обозлённого на всё Сафора. Напряжённая поначалу беседа превратилась в весьма познавательный и интересный разговор и для самого Артура. У него давно не было возможности вспомнить о прошлом.
- То есть кто-то сливал информацию? - спросил Сафор.
- Продавал, - поправил Артур. - На войне были все для этого условия. Доверенный командира, а после и занявший его место Таисий Ве-Тал. Он связывался с такими людьми, которые дают большие деньги за информацию. А мы все удивлялись, откуда у него деньги на то, чтобы угощать нас каждый раз, когда мы собирались в барах.
- Надеюсь это не упрёк в мою сторону за столь низкое жалование? - усмехнулся генерал, зажигая свечи в высоком канделябре. Сафор покачал головой, стряхивая наползшую на лицо улыбку.
- Нет, не думаю. Я не злопамятный.
Дарел недолго смеялся. Взяв в руки перо, он постучал им о бумагу. Он произнёс неожиданно серьёзно:
- Ты ничего не скрываешь? Действительно ли, не было ничего, что связывало бы тебя? Давало бы повод спасти их, когда все и вовсе забыли об их существовании? - влажные, маленькие глаза Дарела впились взглядом в глаза Артура, не отпуская, не давая отвернуть лица, обмануть.
Было ли?
Артур всё так же явно, как словно бы это происходило вчера, помнил заснеженные улицы Инфера. Его кровавые слёзы навсегда оставили неизгладимый след в душе и на снегу. Тогда слова Кайслота вернули его назад из той чёрной дыры озера её смерти.
Хотел бы он вернуть долг за своё спасение Эквату, когда рисковал оборвать жизнь, нелепейшим образом упав с обрыва? Конечно, он из тех людей, что не любят оставаться в долгу.
Для них четверых война могла бы закончиться более благополучно, если бы один из обезумевших колдунов, приговорённых к смертельной публичной казни, не выкрикнул бы их имена, как имена ведьмаков. Он погиб в ту же минуту, но всё же ни Сафор, ни Дарел не пропустили это заявление. Тогда-то архимаг и почувствовал их силу. Запечатав её, их посадили в тюрьму. Артуру казалось это бессмысленным, глупым. Конечно же, по тем временам их не могли оставить в живых, но всё же...
...Всё же он хотел помочь им. Он часто думал о том, что мог бы использоваться своё положение, продвигаясь по службе, получая всё больше доверия, он бы мог освободить их, заверив, что они совсем не опасны без своей силы. Но это слишком долго.
Его глаза не врали.
«Вы ведь хотите обвинить меня в их побеге, не так ли, лорд Дарел? Да, я хотел бы спасти их. Я мог бы пойти на организацию побега. Я прекрасно подхожу вам для лишения временной мелкой проблемы».
Дарел опустил глаза. Сафор с изумлением наблюдал за ними. Тогда Дарел обернулся в кресле, услышав частый стук дождевых капель по стеклу. Облака столкнулись, обратив небо в чёрное варево.
- Ты свободен, Артур. Благодарю за помощь, - лица не было видно из-за тени. Артур лишь мог догадываться, что Даред кривит брови и губы, недовольный исходом их разговора. Всё решено.
- Звучит как приговор, - подвёл черту Артур. Он кивнул Сафору и подошёл к дверям. У них он остановился. - Удачи в расследовании, лорд. Рад был пообщаться. И… помочь.
Когда дверь закрылась, Сафор сказал, прислушиваясь к грому и смотря на шальные огоньки свеч:
- Думаю, что я не хочу присутствовать на его казни...
Эльерэд превратился в тёмный и серый город, ожидающий прихода осенних холодов.

* * *

Диана облегчённо выдохнула, залпом осушив стакан красной тёплой жидкости и, кивая бармену с просьбой повторно наполнить его тем же. Придвинув к себе тарелку с картофельным пюре и куриной ножкой, она подумала, что такие места, как это, не изменятся и не пропадут даже в эпицентре разгорающегося Конца. Здесь было уютно и даже после праздников и всех произошедших событий, бар не оставляли посетители.
Бармен - добродушный и жизнерадостный мужчина средних лет не часто принимал у себя наёмников, которые обходили это место стороной, зная, что ничего прибыльного их здесь не ждёт, а таверну получше найти в Эльерэде не сложно. Для него привычно было принимать соседей с улицы и немногочисленных солдат. Тем более ему никогда не приходилось видеть чистокровных северян в своей таверне. Его, конечно, просто распирало, спросить что-либо.
Диана быстро съела свой обед - ужин и, отодвинув тарелку, потянулась за тёплым стаканом, уловив при этом взгляд бармена. Она улыбнулась своим мыслям. Человек перед ней проживал день за днём без перемен, радуясь каждому новому рассвету по привычке, теша себя словами, что он так его любит. Он такой светлый и спокойный осенью. Лишь иногда излишняя яркость красок возбуждает воображение и тогда память, так заботливо укрываемая им всё это время, оживает, не принося ему ничего, кроме этих грустных морщинок под глазами, в которых слёзы подолгу не высахают. Суета городов лучшее укрытие от горьких воспоминаний и за свою жизнь, годы которой перевалили за пятый десяток, он хорошо запомнил это. И сейчас он так странно, так радушно и так грустно улыбается, словно его посетительница тоже была воспоминанием.
- Вы бывший наёмник? - спросила она и сделала пару горячих глотков.
Бармен улыбнулся.
- С чего вы взяли? - спросил он.
- Да так. Чутьё. Наёмник наёмника видит издалека, особенно когда они охотятся за одной и той же наградой, - усмехнулась Диана.
- Бросил я это дело. Я устал от битв, и мне захотелось покоя. Завёл семью, - говорил бармен, слегка омрачившимся голосом. Диана насторожилась, но не переставала улыбаться.
- Семья. Куда уж проще, - насмешливо сказала она.
- Но вообще-то я бы снова не отказался от того, чтобы взять в руки меч, - говорил бармен. Диана делала мелкие глотки, предугадывая последующие слова мужчины. - Особенно после того, как три года назад проклятые колдуны зверски убили мою жену и двоих детей, - со злостью проговорил бармен, с ожесточением протирая стакан тряпкой до скрипа.
- Соболезную, - произнесла девушка без должной горечи в голосе. - Я не собираюсь заводить семью и бросать свою работу до того времени как не смогу поднять над полом меч. И я вас могу заверить, что когда это произойдёт, мне уже не понадобится что-то проще, чем удобная и сырая могила.
- Так молода... Вы ещё так молоды. Вы ещё не любили, - приняв соболезнования и не обращая внимания на тон Дианы, продолжал бармен.
Диана улыбнулась почти грустно.
- Я думаю, мне любовь не понадобится. Пусть хотя бы друзья будут. И вообще - то... - Диана последним глотком, осушила стакан. - Смотря на вас, не думаю, что меня кто-то полюбит.
Добродушный бармен махнул рукой.
- Да что вы. Сражения ради награды, это разве дело для женщины? - спросил он. - Вы ещё сто раз поменяете своё мнение.
- Нет уж, сказала и сказала. Не отступлюсь. Вы видимо были плохим наёмником, - улыбнулась колдунья.
Бармен пожал широкими плечами, улыбаясь.
- Если бы солдаты королевской армии были с таким же сильным характером как у вас, люди бы не страдали от нападений колдунов пять лет, - великодушно улыбнулся он.
- Если бы в строю солдат были бы такие, как эта девушка, королю следовало бы ждать измены, - насмешливо произнёс голос за спиной Дианы. Знакомый до скрипа в зубах. Колдунья даже не обернулась, чтобы увидеть Салая.
Бармен засмеялся шутке нового посетителя. Салай выжидающе смотрел на белую макушку Дианы. Колдунья, не оборачиваясь, натянула улыбку и, выложив на прилавок с десяток мелких медных монет, сказала:
- Ещё кружку «Драконьего дыхания» пожалуйста.
- У меня к тебе дело, - сказал Салай.
- Какое мне дело до твоих дел? - прорычала Диана.
Салай вздохнул и обезоруживающе улыбнулся.
- Я действительно не имею права просить о твоей помощи...
Бармен пытался делать вид, что разговор его совсем не интересует. Но шпион из него самый что ни на есть неудачный. Да и вид Салая и Дианы был весьма примечательный, правильней бы сказать -подозрительный. Колдунья, беззвучно помянув про себя всех духов, взяв кружку и подхватив Салая под локоть, повела того к одному из пустующих столиков у окна.
- Что случилось? - спросила она, раздражённо перебирая пальцами по поверхности кружки, оставляя мокрые следы.
- Как много ты знаешь о чёрном металле? - спросил Салай, наклонив голову вперёд.
Такого вопроса наёмница не ожидала. Слишком уж нелепо он звучал из уст старого знакомого. Сколько ж лет они не виделись? Семь? Колдунья подавленно вздохнула.
- Кроме того, что он поглощает души? - спросила колдунья, отбрасывая белые взлохмаченные пряди с лица за уши, и в холодных лучах света блеснула капля синего камня. - Он не предоставлял бы особой ценности, если использовался бы иначе. Весьма опасное оружие.
Салай, выдохнув, откинул уставшее тело на спинку, грубо сколоченной, но удобной деревянной лавки. Сидящая напротив него девушка пожала плечами и сделала небольшой глоток из кружки.
- Я уж подумал, что у меня не лады с памятью, - устало произнёс он с дрожащей улыбкой.
- Проблемы? - спросила Диана, уверенная уже в ответе. Конечно же, куда без них, вездесущих.
- Да, - ответил маг, запрокинув голову назад и закрыв лицо рукой.
- Соболезную, - снова произнесла Диана уже второй раз, делая вывод, что утро нынче выдалось ужасным.
Салай опустил глаза на неё. Про неё уж точно можно было сказать, что она совсем не изменилась со времени последней их кратковременной встречи. Только исчезли лишние дыры в её теле. Чисто белые, как первый снег, волосы с непослушными прядями чёлки, закрученными к лицу. Из-под чёрных ресниц блестели ясно-голубые глаза с усталой иронией в искрах у зрачков. Бледные, с едва заметной каплей цвета, губы. Лёгкая расстегнутая куртка с многочисленными карманами и ремнями. Сумка через плечо, лежащая рядом с колдуньей, уронив к полу завязки, украшения и амулеты. На руках митенки, но Салай знал, что по всей кисти девушки вытатуированы узоры и руны. Салай улыбнулся. Выражение лица девушки было трудно описать. Не было раздражения или усталости. Может быть нескончаемая меланхоличная тоска. Подтверждая его мысль, Диана вдохнула.
- Я рад тебя видеть, Диана, - улыбнулся Салай.
- Стоило сказать об этом ранее, а то я как-то заскучала, - ответила колдунья, поднимая голову от кружки. - Но сказать того же, пока не могу.
Колдунья скользнула по фигуре шамана ничем особенно не привлечённым взглядом и остановилась только на сумке с продуктами. Отведя взгляд, она приподняла брови.
- Та девочка от тебя ещё не сбежала? - удивилась она, усмехаясь. - Что ты с ней сделал?
- Желаете чего? - наблюдавший до этого за всем из-за стойки, бармен решил сходить на разведку боем.
Салай кивнул.
- Горной воды с лимоном, - сказал он.
- Бутылку пива. У вас ведь Ваствирское есть? - делала Диана заказ, скучающим тоном, гоняя от стенки до стенки остаток содержимого своей кружки. - И два стакана... А ещё моё терпение.
Бармен посмеялся и, что-то чирикая в своём блокноте, поплёлся обратно.
- Лучше бы сбежала, - искренне ответил Салай, рассматривая ударившийся в стекло листок с улицы. Там за окном не было ничего. Серость, грусть и бездействие.
- Твои коллеги устали ждать. Ты заставляешь их кипеть от злости, - сказала Диана и одним глотком осушила стакан.
- Что ты знаешь об этом?
Подозрительные ко всему завсегдатаи косились, не скрывая дурных намерений подслушать весь разговор от начала до конца. Колдунья театральным жестом вынула из коротких ножен при голени кинжал и со всей силы вонзила его в столешницу, не прилагая особых усилий и не изменяясь в лице не на мускул. Грохот вышел не тихий.
- Уверена у каждого из вас найдётся родственник или закадычный завидующий друг, желающий вашей смерти и готового выложить немалую за это сумму. Вы ведь не хотите, чтобы я занялась поиском ваших недоброжелателей прямо сейчас? - губы Дианы предательски дрогнули в улыбке, со стороны показавшейся всем звериным оскалом, а ещё и волосы заслонили пол лица. Неожиданно бар заполнил гул голосов и стук вилок и ножей по пустым тарелкам.
«Ребячество», - недовольно подумала Диана, но ликующую улыбку сдержать не смогла. Так забавно было наблюдать за медленно вытягивающимися в ужасе лицами горожан. Время идёт, а люди и их реакция не меняются. Колдунья запоздало с облегчением осознала факт, который не мог не радовать: в это время в баре не было ни одного военного.
Оставшись довольной результатом, Диана полезла в сумку и выудила из многочисленных карманов и складок потрёпанный листок. С улыбкой она распрямила его и подала Салаю. Тот склонился над одной единственной строкой, выведенной шальным пером по камням. Он усмехнулся, возвращая бумагу Диане.
- Всего жалких пять сотен золотых, - сказал он. - За меня.
Колдунья улыбнулась, спокойно свернув листок и снова спрятав его.
- Я ещё ничего никому не обещала, но уверена, что любые мои действия не останутся незамеченными. Ничто не мешает мне взяться за это пустяшное дело. Неприятно, конечно, что за мной следят, но я так думаю, что по окончанию работы, меня оставят в покое перед этим вознаградив, - колдунья улыбалась деланно алчной улыбкой. Салай понимал, что особой радости Диана не испытывает.
- Они знают, кого нанимать для дела. Они хорошо знают тебя и то, как ты выполняешь своё ремесло. Ты ведь чем-то насолила им в прошлом. Они и тебя уберут, - сказал Салай.
Молчаливый бармен, оставив заказ, проворно исчез, не заикнувшись о чаевых и только и оставив, что счёт, как неприятную о себе память. Диана в очередной раз уверилась, что наёмник, и даже обычный военный из него был ужасным.
Диана разлила бутылку пива в два стакана и взяла в руки один их них.
- Не многим под силу меня убить, - самовлюбленно, но оправданно, сказала колдунья.
Салай потянулся за своим стаканом, ближе наклонившись к Диане.
- Ты ещё не изменила своим принципам? - улыбнулся он.
- Есть предложение? - Диана перехватила эстафету, и теперь колдунья и шаман старательно друг другу улыбались, удерживая в руках стаканы.
- Да. Более выгодное для тебя...
Диана перебила Салая, сказав:
- Думаю, что выгодное оно будет лишь в финансовом плане. От всех твоих… эээ... коллег, я тебя не избавлю, а неприятности на свою голову наживу.
Она лишь играла, набивала себе цену, Салай опустил её взгляд и сел поудобней на неудобной лавке, только сейчас ощутив, какая она твёрдая и шершавая.
- Полторы тысячи, Диана. В три раза больше.
Сомневаться, есть ли у Салая вся названная сумма, не приходилась. Шаман был серьёзен. От ответа Дианы зависит его жизнь. Она может продолжать играть на его нервах.
- Как заманчиво, - растянула она улыбку и свои слова. - Больше не предложишь?
- Нет. Ну?
Диана вертела стакан с нетронутой выпивкой в руках и улыбалась:
- Салай. Ты выбрал на редкость подходящее время. Я просто умираю от скуки.
- Спасибо, - сказал он.
- Рано. Я и обмануть могу.
- Семьсот авансом.
Диана, взглянув на потолок из-под чёлки, мученически вздохнула.
- Уговорил.
Посмеявшись, они подняли стаканы над столом и дружески стукнулись ими.

Глава 9

Когда Пэйн очнулась, кто-то тянул её за руку, заставляя встать с земли.
- Пойдём, Пэйн. Нечего здесь больше делать. Пойдём, - приговаривал Артур. Он попытался улыбнуться, держа Пэйн за руку. - Давай вернёмся домой, а то меня не покидает чувство, что если мы пробудем здесь ещё хотя бы минуту, то уже никогда не сможем вернуться. Духовно, хотя бы... Пойдём.
Пэйн встала и, доверившись Артуру, смотрела лишь ему в спину, чувствуя тепло его рук и каждую мозоль на его пальцах. И даже редкую неприятную дрожь.
Ветер провожал их заунывным воем. Пэйн боялась взглянуть по сторонам, но кто-то словно бы заставил её обернуться. Ветер бросил в лицо красные лепестки, сорванные с венка из роз. Бездушное «Рэйн Сворд» было выведено на покрытой кровью плите.

* * *

- Я вернусь, Пэйн, обязательно. Как только закончу все свои дела, я вернусь к тебе. Дождись меня, Пэйн.
Эти его последние слова казались фальшивыми, переполненными несуществующим трагизмом. Он исчез в той же пыли, что и пять лет назад. Пэйн подумала, что их встреча не повторится уже никогда снова. Было такое чувство, которое её обмануть не могло. Боль. Это Боль говорила, что стоит попрощаться со всем.
- О чём ты? - проговорил циничный брат, стоя перед надгробием скрестив руки на груди, с равнодушием глядя в мутное небо. - Ты потеряла уже отца и мать. Ты так страдаешь от ещё одной смерти?
- Заткнись... - Пэйн глотала воду, стекающую с глаз по лицу. В её слезах не было сожаления. Скорее детская обида. - Я не хотела ничьей смерти.
Артур скривил холодные губы в усмешке. Его красные волосы взметнулись вокруг лица, когда подул ветер, вынося из тумана вокруг опавшие листья, создавая симфонию из шорохов и едва уловимых звуков голосов, доносящихся из-под земли.
- Если бы ты желала всем им жизни, они бы не погибли, - сказал он. Кроме них, никого не было вокруг. Даже вороны исчезли, уронив с неба пару перьев. Бетонные плиты, бесчувственные и холодные в этом месте становились символом скорби.
«Как лицемерно», - думала Боль.
- Твоего желания было бы вполне достаточно, - закончил Артур.
Пэйн резко обернулась к брату, преодолевая всё расстояние, разделявшее их, одним шагом, оставив след на свежевскопанной земле. Она схватила Артура за ворот рубашки и встряхнула его, наклонив своё лицо к нему.
- Так почему ты жив!? Я хочу твоей смерти, почему ты не умираешь!!! - закричала она. Его лицо оставалось непроницаемым, но, смахнув эту маску, он улыбнулся, сжав ладонями запястья Пэйн.
- Успокойся. Я не намерен терпеть твою истерику. Рэйн стала чьей-то жертвой, - Пэйн прикусила губу от боли. Онемевшие пальца соскользнули с тела Артура, но тот не опустил её руки, прижав их к своей груди. - Ты думала о её смерти? Ты можешь признаться мне.
Полные слёз глаза Пэйн взглянули на брата с ужасом.
- Почему? Почему ты всегда подозреваешь меня во всём? Почему я становлюсь виновницей всего, что происходит с людьми близкими нам!? Почему ты так ненавидишь меня?! - шептала она срывающимся голосом.
Артур посмотрел на неё с отвращением, но всё так же улыбающиеся губы не давали поверить в это.
- Ты сделала меня таким, какой я есть. И, думаю, теперь твои желания исправить меня не помогут, - сказал он, отпуская её руки и закрывая глаза. - Не играй передо мной. Не обманывай меня.
Он пошёл прочь по алее к выходу. Чёрная грязь кладбища оставалась нема, внимая чувствам других. Он остановился в десяти шагах и, не оборачиваясь, произнёс:
- Быть может я единственный, кто никогда не бросит тебя.

Прикоснувшись к своему лицу, она почувствовала холод. Её дрожащие пальцы дотрагивались до приоткрытых губ, таящих за собой сдерживаемый крик боли. Глаза были расширены. Темнота светлела, словно бы постепенно таяла на глазах. Это был сон. Слёзы вновь предали её и закатились по щекам. Она откинула одеяло, позволив ледяному ночному воздуху сковать её тело. Каждое движение ветра, врывающегося в комнату сквозь щели в окнах, теперь заставляло мускулы всего тела содрогаться. Пэйн сделала глубокий вздох. Так мучительно было находиться в тёплой постели, но оставаться холодной. Она посмотрела на брата, тихо спящего, во сне, забывшего обо всём. Он повернулся, и волосы упали ему на лицо. Пэйн наклонилась к нему, боясь разбудить своим дыханием. Его кожа была горячей, губы - чёткими и тонкими, нос - прямым. Пэйн улыбнулась, почувствовав на своей руке его дыхание. Чёрные длинные ресницы накрывали тенью глаза. А волосы пахли сигаретным пеплом. Таким Пэйн знала Артура всю жизнь. А что была за этой внешностью... Она слишком часто задавала себе этот вопрос, но окончательно ответа всё ещё не нашла. Но не важно, каким он был. Она любит его.
- Прости, - шепнула она.
Шагнув к окну, она заглянула за штору, в спокойную бесшумную ночь.
Артур лежал на постели, открыв глаза, слипающиеся, стремящиеся закрыться навсегда, вернуть тело в омут бесчувствия. И он горько улыбнулся темноте комнаты, в углу которой, лежала на диване девушка, так похожая на Пэйн.
«Ты ведь не оставишь её сегодня... Боль».

* * *

Чёрный металл может похищать души. Лишь очень немногие знали об этом. Иногда одного касания достаточно, чтобы оставить в мече часть себя.
Салай думал в детстве, что любое оружие забирает жизнь, то есть изгоняет душу из тела. Кто-то мог выразиться иначе и сказать, что клинок чёрного металла похищает жизнь, но это не совсем так. В руках мага меч может скопировать душу или забрать лишь часть её. Но жить с дырой в душе очень трудно. Практически невозможно...
Городские улицы в холодный осенний день ничем не отличать друг от друга. Лишь только где-то сохранялись ещё признаки жизни, но и их уносил ветер. Но чувство, что чьи-то глаза, не переставая, следят за ним, не покидало Салая ни на секунду. Маг не ощущал страха, скорее неизбежность происходящего. Сегодня он оборвёт множество нитей разом. Наконец... Теперь спокойствие перестанет ему только снится. Но это не важно. Не это главное. Он должен успеть спасти не только себя... И Селест говорил, что Салай не может быть тем, кого изображает.
Камни домов отражали звуки шагов его и ещё чьих-то чужих, но знакомых. Салай поднял голову. Ему навстречу шёл человек в расстегнутом плаще, с развивающимися красными, горящими на ветру волосами. Салай не сразу вспомнил его, и грустно улыбнулся, почувствовав всё же волнение. Тот самый человек, о котором маленькая Пейсталс говорила, как об ангеле. Она благоговела перед ним, а может, любила. И он до сих пор помнит её, призрака своих воспоминаний.
Салай видел чёрные черты его лица уже совсем близко. Артур задел его плечом и остановился, полуобернувшись.
- Простите, - сказал он, едва узнав человека и собираясь идти дальше.
- Ты помнишь Пейсталс? - произнёс Салай, не поворачивая головы. Ветер растрепал его волосы, на секунду укрывшие всё лицо от Артура. Легионер остановился, стоя спиной к шаману. Он не знал имени той девочки, которую помнил, но уверенность в том, что она именно та, о ком говорит совершенно незнакомый человек, не могла покинуть его. Это было чутьё, а может чей-то взволнованный, срывающийся на шёпот голос:
- Спаси её...
Артур обернулся. Лишь полы плаща Салая взметнулись из-за угла.

В тот день я убил многих, приняв окончательное решение. Десятки смертей стали для других магов из Бейна признанием - я мог оказаться очень значимым союзником. Оставив за спиной пепел деревни, поклявшись себе, что никогда более не обернусь, я ушёл прочь, потерявшись в тумане. А может, спрятавшись всё так же спиной ощущая чужой взгляд. Взгляд леденисто голубых глаз: его - смотрящих с интересом и некоторым сожалением и её - полыхающие бледным пламенем гнева и мгновенно меркнущие в безразличии. Я подумал тогда, что хотел бы получить именно их признание. Но теперь поздно думать об этом. Это ведь возвращение к воспоминаниям, которые я хотел бы потерять. Потом, только спустя некоторое время, я понял, что клятва моя не может быть исполненной. С того дня я перестал считать себя честным с самим собой. Относилось ли это к другим?..
Была ли моя жизнь бессмысленной? Едва ли можно ответить на этот вопрос. Я жил, чтобы жить. Так многие поступают. И это даже не движение по течению, а на месте, судорожно загребая руками воду, лишь бы не утонуть. Но, кажется, на тот момент я уже был в том чёрном холодном омуте. Но всё же, однажды я вышел на поверхность, предпочитая наблюдать за всем со стороны. Когда волны достигали меня, я делал то, что они просили, но всё остальное время я проводил на пустынном сером пляже человеческого океана, в тумане, исчезая в нём. Я и не сразу заметил, как рядом со мной оказалась Пейсталс, смотрящая на всё и, не видя этого. Она решила остаться в самой себе, а на других навесила ярлыки, слова которых звучали как приговоры. Кто прав, кто виноват, кто, что должен делать - это не волновало её. А может, она просто не знала что такое волнение. Она мечтала о каких-то принцах в своих мыслях, пока я наблюдал за ней со стороны. Мне было спокойно с ней. Она была как пример неудачной смерти или как икона, олицетворяющая жизнь. Глядя в бесконечную синеву воды и неба, поддёрнутую серой дымкой, я забывал прошлое, не находя ему объяснения. Пейсталс называла меня холодным и бесчувственным. Наверняка именно её слова заставили меня поверить в то, что раз я такой, то моё прошлое не имеет значения, ровно, как и будущее. Но я хотел жить. Нет. Я бы никому не стал доказывать, что я имею право на жизнь, когда кто-то другой придёт меня убивать. Я старательно преодолевал и обходил все те места, падение в которых, может привести к нежелательному исходу. Я был острожен, не способный принять каких-либо серьёзных решений, которые могли бы всё и сразу изменить раз и навсегда. Лишь однажды ночью, глядя на звёздное небо и вслушиваясь в чей-то голос, я понял, что моя жизнь невозможна в присутствии Пейсталс. Волей-неволей, но она участвует в ней, даже когда просто вот так сидит. Её мысли и чувства были все на лице.
И что я могу сделать? Я ведь могу её предать... Я и проконтролировать свои действия не смогу. Это воля к жизни или страх перед смертью? Я так люблю жизнь или так боюсь проблем. Вот ведь парадокс. Я сказал, что люблю одну проблему ей. Я люблю её... А толку. Её сердце навеки похищено и, конечно же, не мной. С ней всё будет хорошо, если он защитит её. А я...

Маг вздохнул полной грудью, толкнув дверь и бросив шарик света под потолок, осветив десятки ступеней уходящих глубоко вниз. Сегодня он сказал Пейсталс, что может не вернуться. Конечно же, девушка восприняла это заявление лишь как шутку. Зря. Она будет очень удивлена, когда маги из Бейна предъявят ей голову сожителя. Салай крепче сжал ручку футляра.
Каблуки стучали по ступеням как сердце в груди. Салай чувствовал себя последним идиотом, сам спускаясь в логово к врагам. Но он надеялся, что своими действиями сможет хоть как-нибудь оттянуть вероятный исход.
«На что я надеюсь? - усмехнулся Салай своим мыслям. - Что за глупец!»
Ещё одна дверь с вырезанным на ней гербом рода мага Бейна, погибшего тысячи лет назад. Но уже тех, кто мог с гордостью продолжать носить имя человека, для многих ставшего великим, не было. Горстка магов укрывалась именем как символом. Великий тёмный маг Бейн. Кто из них может сказать о нём что-то большее. Бейн призирал таких как они, преследующих нелепую цель - обрести бессмертие, именующих других обычными смертными. Разве Салай хотел быть таким?
Шаман на выдохе вступил в широкий, тускло освещённый зал. Свет многих сотен свечей ослепил его. Он видел лишь размытую тень, спешащую к нему
- Наконец ты пришёл, Салай! - поприветствовал его Роум. Шаман неубедительно улыбнулся и поклонился в ответ, благо в полумраке его истинного выражения на лице не видно. Пока волосы укрывают лицо, можно постараться стереть эту глупую ухмылку.
Он обернулся к высокому мужчине с широкими плечами с лицом печальным в складках морщин с маленькими тусклыми глазами, в которых полыхал огонь свеч со всего зала, обманывая собеседника несуществующим уже пламенем души. Салай кивнул и подошёл к столу. Его место между Морфом и Вероникой. Девушка наблюдала за магом из-за упавших на лицо волос. Её лицо выглядело уставшим, измученным. Косметика не скрыла, выдающие её истинные мысли, черты. Салай прикусил губы, открывая крышку футляра. Собравшиеся, шестнадцать магов, обратили свои головы к мечу.
Шаман уступил место Роуму. Тот рукой в перчатке провёл по лезвию, жадно поглощающему свет. В наступившей тишине, каждый отчётливо услышал тихий звон, словно кто-то затронул неловким движением струну изо льда. Салай закрыл глаза.
- Прекрасная работа, - произнёс Роум. - Просто великолепная.
- Всё готово, - сказал, вышедший из светящегося круга посреди зала, Силк. - Начнём?
Роум кивнул и неуловимым движением руки заставил всех покинуть свои места за столом. Вычерченные на полу вокруг пьедестала руны сверкнули, признавая магию, как только Роум шагнул за них. Шестнадцать рун засияли ровным молочным светом. Каждый из шестнадцати занял своё место. Их взгляды были прикованы к каменной чаше, стоящей на пьедестале. Настоящий магический артефакт. Тот самый сосуд для души. Им никогда не пользовались ранее, и Салай хранил в себе надёжду, что чары его давным-давно рассеялись.
Салай с некоторой поспешностью встал слева от Морфа.
- Неужели тебе удалось воспользоваться мечом как надо, - произнёс со змеиной улыбкой Морф
- Смею надеяться, - сказал шаман с усмешкой.
«Как же я его ненавижу», - думал Салай.
Левой руки Бейна Зафара не было видно. Неужели он решил не участвовать при таком важном событии. Лица многих магов были как маски, лишь некоторые не в силах были скрыть волнение и страх. Никто не знал, что может выйти из их затеи. Но Роум был непреклонен. Его уверенность стала уверенностью всего альянса.
Он сжал в обеих ладонях длинную рукоять меча. С королевским величием он шёл к пьедесталу в тишине застывших сердец. Он остановился на расстоянии вытянутого лезвия и остриём уткнулся в чашу. Та засияла, роняя искры, которые замирали у пола и поднимались к потолку, переплетаясь замысловатыми узорами. Молочно-белое вещество стекало по лезвию. Все замерли, ожидая, когда же оно достигнет чаши. Круг из человеческих тел дрогнул, не удержавшись от тяжелого вздоха. Руны замерцали. Фиолетовый свет заставил многих поёжиться. Искры вдруг зажглись красным. Вещество воспламенилось и обуглилось на лезвии как свернувшаяся кровь. Потухло несколько свеч, рассеяв сладкий аромат масел и... табака. Безразличие, уставшая злость, насмешка. Капля за каплей чувства срывались с лезвия и, воспламеняясь, осыпались на пол сигаретным пеплом.
Настала тишина. Свет вокруг чаши недовольно мерцал. Роум вздрогнул. Салай сжал кулаки и зубы.
- Это Проклятая душа?
- Это душа демона!
«Какого демона! - фыркнул Салай. - Душа Пейсталс всегда принадлежала лишь человеку».
- Этого не может быть! Душа Проклятой не должна гнить на свету! - вскрикнул кто-то.
- Успокойтесь, - Роум не скрывал удивления. Он всё ещё ждал чего-то, глядя на пустую чашу. - Это какая-то ошибка...
Салай сделал шаг назад, покидая место своего очерченного на полу круга. Маги обернулись к выходу, оборвав свои голоса. На пороге стояла девушка.
- Оё-ёй! - запричитала Диана. - Прошу простить мою грубость, я, кажется, вашего уважаемого привратника сознания лишила своим появлением, - с этими словами она швырнула обездвиженное тело мага в зал.
- Что! - зарычал Морф.
Салай сжимал губы.
- Роум! - закричал кто-то.
Шаман обернулся. Старый маг лежал на полу в луже бурой крови. Руны шипели, исчезая в прожжённом полу. Когда потух свет, Салай успел ещё увидеть пустые ладони бывшего наставника.
- Я так и думал, - прошептал Силк.
- Салай! - выкрикнул Морф с ненавистью.
Перед шаманом взмах чьей-то руки обратил сверкнувшую воду в магический щит, превратив брошенную в Салая молнию в серый песок не имеющих более силы чувств.
С потолка закапала вода. Салай услышал треск льда, и ему не нужно было поднимать голову, чтобы увидеть морозные узоры, переплетающиеся по стенам и потолку всего зала. Ровный холодный свет, отражающийся зеркалами пола, наполнял зал. Салай сорвался с места, не смотря под ноги. Лёд понёс его вперёд, поглощая заклинания брошенные ему вслед. Диана уцепилась ему в руку, и Салай почувствовал, как дрожат её пальцы уже окрашенные кровью.
- Чёёрт!!! - кричал кто-то, так и не сумев вырвать ноги из ледяных пут.
- Бежим! - скомандовала Диана, глотая воздух.
Потолок сорвался вниз, ледяными шипами исчезая в пыли и окровавленных осколках зеркал, безмолвно кричащих мёртвыми голосами.

* * *

Когда в дверь постучала чья-то неуверенная рука, Пейсталс несколько секунд ждала, когда же удары раздадутся снова. Не было голосов за дверью и ожидающихся действий со стороны незваных гостей. Пейсталс поднялась на ноги. Не успев спросить, кто там, она открыла дверь.
В лицо ударил ветер, но сделать шаг назад заставил отнюдь не он, а до омерзения улыбающееся лицо того, кто стоял за порогом.
- Приветствую многоуважаемую госпожу Пейсталс. Почту за честь представиться, - кривлялся мужчина с чёрными короткими волосами и овальным лицом с ямочкой на подбородке и шрамом поперёк щеки. Его спутники, ещё двое мужчин молча стояли по бокам. - Аер.
- Чем обязана, - с недовольством проговорила Пейсталс, подозревая уже слишком многое.
- Может, вы пропустите нас.
- Не вижу в этом необходимости.
- А и в самом деле, - изумился своей глупости Аер и хлопнул себя по лбу. - Нам ведь нужно чтобы вы прошли с нами. Мы можем подождать и снаружи, пока вы соберётесь.
- Я никуда не пойду.
- Этого следовало ожидать, - маг устало вздохнул, встряхивая головой, отгоняя неприятное решение появившейся проблемы в лице упрямой девочки. - Думаю, у тебя и выбора то нет, Пейсталс. Салай может погибнуть из-за твоего упрямства.
- Что? - Пейсталс потеряла улыбку и уверенность. Она сделала ещё шаг назад, сжимая ладони в кулаки.
- Не трудно поверить в это? Так ведь?
- Пейсталс! - раздался чей-то голос с улицы.
- Хозяин! - крикнул один из магов, и его тело тут же осело на пол гостиной.
Пейсталс уронила слёзы и больше не чувствовала их присутствия на своих щеках. Ногти проткнули кожу на ладонях. Кажется, туман с улицы проник в дом и затмил глаза серой пеленой.
- Что ещё? - раздражённо обернулся Аер, сжимая в ладонях рукоять материализовавшегося меча. На него упало тело ещё одного слуги. Лезвие пропороло его насквозь. Маг выругался, отталкивая с брезгливостью тело, оставляя в нём свой меч. - Ты ещё кто такой?
- Я её ангел-хранитель, - произнёс Артур.
Маг сорвал с шеи амулет и в его руках зелёный камень обратился в, искрящееся силой, копьё. Артур резко присел и, вырвав из трупа меч, рассеивая кольцо красных капель вокруг себя, провёл лезвием перед шеей мага. Кровь брызнула ему в лицо. Артур закрыл лицо руками, отбрасывая меч в сторону. Последнее тело упало на пол.
Кровь подступила к ступням Пейсталс и застыла перед ней, мерцая. Её черная тень сорвалась с места, и отражение дрогнуло, потеряв картинку. Его имя... Она ведь не знала его.
- Артур, - прошептала она, срывая его руки с лица. Она прижалась своим лицом к его щеке, встав на цыпочки. Его волосы пахли табаком, а кожа была холодной, как лёд. Линии на её ладонях окрасились кровью с его рук.
- Салай попросил меня... Я не знаю что с ним... Он знал, что тебе грозит опасность... - Артур смотрел поверх плеча Пейсталс на тёмную комнату, скрытую от чужих глаз пеленой тумана, поднявшегося из камней. Слова сейчас потерялись где-то. Безумные губы дрожали в шёпоте. И он боялся прикоснуться к Пейсталс окровавленными руками.
Пейсталс молчала.
- Ты должна уйти... А я защищу тебя...
Пейсталс посмотрела ему в глаза отпрянув от лица, но всё никак не решившись отпустить его руки.
- Наверно этого хотел Салай... С ним всё будет хорошо... Он волнуется о тебе, и никогда не бросит...
Самые ужасные картины предстали перед глазами Пейсталс. Она держала руку Артура, а он продолжал что-то говорить. Что-то успокаивающее, должно быть...
- Почему они пришли ко мне? Почему маги Бейна...
- Я не знаю, - ответил Артур севшим, тихим голосом. - Иди, собери нужные тебе вещи.
Пейсталс осталась стоять на месте. Она не смотрела под ноги или вперёд.
- Послушай. Мы должны уйти! - сказал Артур. - Всё хорошо. Всё будет хорошо! Как бы неубедительно это звучало... - и он улыбнулся. - Я не могу ослушаться его. Нет... Мне просто хочется самому исполнить его просьбу.
Пейсталс кивнула. В глазах пустота, как и в мыслях. Она могла лишь согласиться. Безмолвно исполнить приказ. Артур, тот, кого она видела во снах, но всё чащу наяву. Тот, которому можно доверять во всём.
Она оставила его внизу, взбежав по лестнице наверх. Дверь, дверь, его комната, дверь, её комната. Здесь почти ничего нет. Полупустая, в которой нет лишних предметов. В сумку она швыряла всё, что только попадалось под руки. Куда? Зачем? Почему?
Он возвращался с кухни, на ходу вытирая ладони. Воздух пах кровью. Пейсталс только сейчас это почувствовала. Артур зачем-то схватил её за руку и повёл прочь из дома.
…Она вдруг захотела вернуться в то время, в тот снег, когда она была совсем одна. Не было чувств, посвящённых другим людям. Ту жизнь можно было назвать беззаботной…
За спиной хлопнула, закрываясь, дверь. Небо темнело за тучами. Их тени скользили по мостовой и терялись в тумане. Раздался звон колоколов церкви. И голос:
- Вижу, ты нуждаешься в помощи, - спокойный, с иронией в хрипотце.
Артур резко обернулся на месте, сжимая руку Пейсталс и вглядываясь в рассеивающийся дым. Человек знающий своё будущее. Он ещё тогда в баре криво улыбался, говоря об этом. И в его жизнь поселился и Артур.
- Ужас! - воскликнул легионер.
Оборотень перебирал в руке стальные шарики, а вторую держал в кармане.
- Даже для бывшего легионера ты слишком легкомыслен и быстро попадаешь в неприятности. Одна за другой, - недовольно сказал Ужас, но чему-то улыбнулся, склонив голову. Может, схожесть одного человека с Артуром показалась ему забавной.
«Что ещё ты видел...» - бессильно прошептал мыслям Артур.
- Спаси её, - сказал Артур. - Уведи её в безопасное место. Прошу тебя!
Немые каменные дома, роняя свою тень, что-то шепнули друг другу. Зашелестели листья на аллее парка за стальными прутьями ворот. Ужас посмотрел на Артура, а после на незнакомую девушку по-новому. В морщинах на лице появилась тревожная суровость.
- Ей-то я помогу, но, Артур, и тебе нужна помощь. Ты ведь знаешь... Городская милиция получила приказ. Меньше чем через час они придут в твой дом с орденом на арест, - не поверить тону, с которым говорил Ужас, было невозможно. Пейсталс почувствовала боль в зажатой руке. Ужас подошёл ближе. - Ты ведь знаешь, как обстоят дела. Дарел и Сафор уверены, что исчезновение заключённых из тюрьмы - дело рук ведьмаков. Им нужен виновный. Они найдут его. Они объявят о расследовании, но только тайно. А пока им нужно прикрытие... Им станешь ты. У тебя нет времени на разговоры.
Рука Артура соскользнула с руки Пейсталс. Он сделал несколько шагов.
- Позаботься о ней, - крикнул он, бросая всё своё тело в бег.
- Магазин «Игрушки Сиби», - крикнул вслед Ужас. Звук его голоса поглотил туман. Оборотень обернулся к Пейсталс, проводя рукой по волосам. Он вздохнул.
- Не время пререкаться. Идём.

* * *

Как долго человек может продолжать терпеть одиночество? Сколько времени ему необходимо, чтобы пережить боль от потери самого близкого существа во всём мире, будь то человек или кошка? И я не смогу сказать, когда перестала сожалеть. Может в тот день, когда смирилась, или в тот, когда полюбила свою Боль.
Странно, я любила её, но не слёзы, порождаемые ею. Наверно потому, что они были незаметны на лицах моих масок... всё же, я плохая актриса. Мне не верили, даже видя неподдельные слёзы. Даже родной брат не верил им... Он ненавидит меня, презирает за то, что я заставляю его любить себя. Я понимаю это, но не могу отпустить его, ведь его любовь приносит мне страдание, Боль, которая доказывают то, что я всё ещё жива... Я никогда не смогу смириться со своей смертью...
Мама, чем тебе помогут слёзы?

* * *

Дом был пуст.
Артур вбежал в свою комнату. Руки сами по себе открыли в спальне шкаф и вынули широкий футляр. Легионер взял в руки ножны с длинными и широкими ятаганами. Грубые, мозолистые пальцы неожиданно нежно пробежались по ножнам, отшпиливая тонкие ремни. Два прекрасно сбалансированных ятагана как влитые лежали в ладонях. Один из них словно бы оброс колючим шиповником. Чуть заметная, вырезанная на рукояти, лоза обвилась вокруг эфеса и вдоль всего лезвия. Артур вложил ятаган в ножны, ещё помня, как убивал им.
Второй клинок был проще, но на его рукояти болталась кукла - марионетка с прищуренными глазами и с широкой улыбкой - оскалом. За спиной довольной, как всегда думал Артур, куклы были прикреплены серые крылья.
Артур вздрогнул, когда Пэйн, постучав в распахнутую настежь дверь, вошла в комнату.
- Спасаешься, - сказала она.
- Я был уверен, что ты скажешь иначе.
- Вот как... Ты всё-таки ненавидишь меня, брат, - в голосе печаль и сожаление, но на лице маска безразличия. Артур обернулся к ней, и тут же отвёл взгляд, сорвавшись с места в поисках сумки.
- Ты знаешь? - спросил он.
- Твоя смерть будет несправедливой... - сказала Пэйн, сложив руки на груди и теребя красный камушек-каплю на шее. - Ты должен уйти, если хочешь остаться в живых... Или хотя бы оттянуть время возможного исхода.
- А как же ты?.. Пойдём со мной.
- Ты так уверен, что место, в которое ты бежишь, намного более безопасно? Разве я не стану обузой для тебя. Ты ведь лучше меня знаешь, что становится с теми, кто укрывает преступников. Я не могу пожелать для себя менее суровое наказание.
Пэйн отвернулась и вышла в коридор. Артур слышал её шаги по ступеням. Он пошёл за ней.
- Со мной всё будет в порядке. Забудь обо мне, - говорила Пэйн.
В гостиной было темно. Сквозь посеревшие шторы пробивался ущербный свет солнца скрытого тучами.
- Я не хочу оставлять тебя здесь, Пэйн.
Маятник часов равномерно стучал, отсчитывая секунды. В глазах Артура потемнело. Стрелка часов дрогнула, указав на цифру пять в задумчивости. Секунда - маятник остановился. Звуки исчезли вместе с комнатой. Чернота, посреди которой Артур и Пэйн.
- Ты не можешь сопротивляться моим желаниям, - голос отовсюду, и из ниоткуда одновременно. - Иди.
Артур смотрел вперёд в темноту. Шаг за шагом, от него расходились круги как от брошенного в воду камня. Он не хотел идти, но его тело словно было подчинено ловкими руками кукловода или чьим-то отчаянным биением сердца, испуганными глазами и сорванным от волнения голосом. Прозвучал колокол. Артур ступил на сухие листья, устилающие площадь. Милый ухоженный внутренний дворик, окружённый высокими зданиями. Игрушечное крыльцо с резными узорами на периллах лестницы. И скрипучая вывеска «Игрушки Сиби». Артур поднял глаза к небесному потолку, равномерно текущему куда-то. Тёмно-синее небо раздумало ронять свои слёзы сегодня. Ветер ударил в лицо, растрепав волосы. Артур услышал её голос, шагнув вперёд:
- Я знаю, что с тобой всё будет хорошо. И я знаю, что случится уже через минуту... Нет времени переживать и сомневаться. Ты будешь чувствовать, что я живу. Ты узнаешь об этом... Живи и ты... Артур...

* * *

Колонны терялись в темноте потолка. Здесь горело лишь несколько свеч вокруг портала и у лестницы. Салай сидел на ступенях. За спиной скрипнула, открываясь и закрываясь, дверь.
- Мне всё больше хочется тебя пнуть, - прошипела Диана. - Сколько можно здесь сидеть? Всё будет хорошо, - колено девушки уткнулось в спину мага. - Я Ужасу доверяю как себе.
Салай усмехнулся, откидывая голову к ноге Дианы.
- Да, тогда, в самом деле, не за чем волноваться.
- Вот-вот, - сказала Диана. - Лучше подумай о том, что произошло с мечом, и чья душа в нём оказалась. Кузнецы работают в перчатках...
Салай пожал плечами и покачал головой.
- Не знаю... Теряюсь...
Диана вздохнула.
- Как так оказалось, что я помогаю тебе? - спросила она.
Салай попытался заглянуть в её лицо.
- Ты забыла? Ты ведь наёмница.
Диана засмеялась.
- Точ-но. Кажется... Они идут.
Посреди зала словно бы распахнулась дверь, ведущая в другую комнату. Несколько секунд зеркало отражало обстановку маленького магазинчика, а после картинка исчезла в свете, который появившиеся фигуры сделали чёрными. Салай поднялся, обняв бросившуюся к нему Пейсталс. Она не плакала и не смеялась и их композиция потеряла всякий смысл без этого. Они молчали, и она даже ничего не шептала ему на ухо.
Диана прошла мимо них. Эти серые глаза, меркнущие в темноте, заставили её улыбнуться так, что этот её жест не рассмотрели бы в свете дня. Ужас только бровь искривил и то лишь оттого, что неожиданно ярко полыхнул свет, зажёгший ледяной двухлопастный меч в руке колдуньи.
- Так-так-так, - приговаривала Диана, выставив руку с мечом к горлу Артура. - Ужас, радость моя, кто это?
- Это Артур Сворд, - беззастенчиво ответил наемник, почесав подбородок. - Я познакомился с ним в баре.
Колдунья фыркнула и презрительно улыбнулась, смотря в самые глаза Артура.
- И с каких пор ты начал снимать легионеров по барам? Очень экзотично, я бы сказала.
- С тех самых, когда колдуньи перестали быть такими доступными, - усмехнулся Ужас.
- И что ты в нём нашёл?
- Скоро его объявят в розыск, как преступника за весомую сумму.
- Ммм, - такой ответ колдунью более чем удовлетворил. Меч исчез в руке так же быстро, как и появился. Когда она протянула ладонь Артуру, тот, сжав ее, почувствовал холод, которым щедро делилась вода.
Артур смотрел на колдунью, наклонив голову набок. Желание сжать её руку до хруста в суставах было неудержимым. Так хотелось изменить самодовольное выражение её лица. Но он удивился, как быстро раздражение покинуло его. Кажется, она была такой же, как и Ужас. К тому же её лицо показалось ему смутно знакомым...

* * *

Спустя несколько секунд послышался настойчивый стук в дверь. Пэйн знала об этом, но всё же не сумела сдержать дрожь в голосе.
- Кто там? - спросила она.
- Именем короля... - начал густой и зычный голос за дверью.
Пэйн не слушала. Пальцы сжали ручку двери. Она прижалась лбом к двери, часто выдыхая и с жадностью глотая ртом воздух.
- Откройте дверь! Мы имеем право вз...
Рыжеволосая девушка открыла дверь. На лице было жалкое подобие доброжелательной улыбки.
«Переигрываешь дорогуша, - недовольно сказал внутренний голос, - Ну ладно. И так сойдёт... Хмм, кто тут у нас?»
Пэйн посмотрела на мужчину, стоящего ближе всего к ней. После взгляд прошёл по трём остальным солдатам.
- У нас есть приказ, - главный предъявил Пэйн пергаментный лист с печатью капитана. - Мы...
«Так - так - так, - насмешливо продолжал голос. - Прилежный семьянин, ответственный работник с бесконечным желанием защищать страну от врагов. Нееет... - усмехнулся голос. - Жирка-то нагулял. Такой от еды любимой жены не появляется... Так, дальше... Хмм. Чистый циник, половая тряпка и ветеран по отлову мелких бродячих воришек. Дааа... И это к нам?»
- Этого не может быть! - уверенно заявила Пэйн, выслушав содежание пергаментного свитка.
- За попытку помешать исполнению приказа Его Высочества вас ждёт наказание, молодая леди... Обыскать дом! - громко рыкнул командир отряда.
- Как вы смеете меня в чём-то обвинять! У вас нет никаких оснований подозревать в преступлении моего брата и прав врываться ко мне в дом! - закричала Пэйн. Один из мужчин, в серой, запыленной форме, толкнул её, позволяя пройти в дом другим военным. Пэйн гневно сжимала кулаки. - Я не позволю клеветать другим имя своего брата! Он ни в чём виноват! Вы сами должны нести наказание!
Тяжёлая рука циника наотмашь ударила Пэйн по щеке. Девушка пошатнулась и, оступившись, упала на пол. Командир гневно смотрел на неё сверху вниз.
- Молчать! - заорал он изменившимся голосом, с дрогнувшими пламенем какого-то странного чувства, обезумевшими глазами. - Ты хоть имеешь какое-то представление о том, что происходит за воротами Эльерэда?! Какое безумие царит по всей Старии?! Сколько людей погибает?! И всё из-за твоего брата, ублюдка Артура Сворда, который помог сбежать сотне преступников, обведя всю милицию вокруг пальца!
"Пф... Ну и логика. Таки просто железобетонные доводы", - фыркнула Боль.
Девушка корчилась на полу, содрогаясь какой-то дрожью. Она приподнялась, смеясь, как сумасшедшая. Разбитая губа кровоточила.
- За вашу глупость мой брат должен нести наказание? - спросила она, утирая кровь.
- Да как ты смеешь!
По одной ноте гнева в голосе капитана светловолосый мужчина ударил кнутом, рассекая воздух и шею Пэйн. Чёрная кожа плети как нож оставила глубокий горячий порез. На пол осыпались рыжие пряди волос. Пэйн и не вскрикнула даже. Вцепившись рукой в стол, она пыталась помочь самой себе подняться. Плеть обхватила её запястье и поволокла за собой, ударив в стену. Пэйн закашляла, отплёвываясь от окровавленной слюны.
«И почему мы терпим это, Пэйни?»
«Молчи, иначе я тебя послушаю».
- Некому ответить за всё... - шептала Пэйн, прижимаясь к стене. Она слышала тишину и равномерный стук маятника. Гладкая поверхность часов приятно холодила разодранную ладонь. Время было ко всему безразлично. Стрелки всегда смогут простить. Позволить времени унести печаль, броситься в его поток, доверить себя равномерному течению. Забыться или найти оправдание. Иного выхода не существует... Но только её Боль не подвласна времени. - Артур никогда больше не вернётся! - выкрикнула Пэйн, обрушив часы на пол. В звоне стекла и остановившегося времени раздавался лишь крик разрываемого воздуха. А ещё чей-то безумный смех...
Девушка упала на колени. Кожу проткнули острые осколки, призывая Боль. И Пэйн почувствовала, как глаза наполняются горькими слёзами. Не полнимая головы, она видела, как несколько пар глаз смотрит на неё с отвращением, жалостью, злостью, усмешкой. Прикосновениям чужих неприятных рук она позволила поднять себя, вытолкать на улицу, на растерзание десяткам удивлённых, испуганных, заинтересованных взглядов, прожигающих лицо и спину. Они прячутся за невысокими калитками и заборами, скрывая внутри, неугасимый страх. Девушка подняла глаза на них, улыбаясь, видя вину каждого из тех, кто боится того дня, когда и он окажется в чём-то виноват.