"true love needs it's time"

[Ria Yue]

Название: «Crazy about Mary»
Фэндом: Dragon Age II
Бета: отсутствует
Размер: мини (2 023 слова)
Персонажи: Варрик Тетрас, Мариан Хоук, прочие упоминаются
Категория: джен/гет
Жанр: общий
Рейтинг: Pg-13
Краткое содержание: у Защитницы Киркволла есть слабости, до которых никому нет дела
Примечание: возможен ООС. Тайминг – где-то в третьей главе
От автора: таки мой обострившийся фанатизм принёс свои плоды. Толком невычитано, посему трёхступенчатые деепричастные обороты и прочие радости жизни включены

Если обобщать, говоря о большинстве, то можно с полной уверенностью утверждать, что каждый из жителей Киркволла считает Хоук кумиром, достойным восхищения. Благодаря несомненно великим подвигам (хотя бы в рамках города), её сила, смелость и мудрость непрестанно восхваляются едва ли не на каждом углу. Но у известности, как и у медали, всегда две стороны. Честно заработав свою славу, Хоук вместе с тем стала самой популярной и обсуждаемой темой для досужих сплетен и россказней. Особенно истосковавшихся по интригам горожан, уставших от извечных уже наскучивших споров (к примеру, любовники ли рыцарь-командор Мередит и архимаг круга Орсино, или всё-таки нет), более всего интересовала личная жизнь их Защитницы. Что происходит за закрытыми дверьми её поместья, в которые то и дело входят всякие подозрительные личности?

Сам Варрик, считая то не своим профилем, никогда не распространял сплетни такого рода, но при этом он и не отрицал ничего, когда его, как самого близкого друга Защитницы, просили прояснить некоторые детали. «А это правда, что служанка Хоук, ну, эта милая наивно выглядящая эльфиечка, выполняет свершено все её приказы?» – то и дело спрашивал кто-либо, забавно вытаращив глаза и приоткрыв рот, и тогда все вокруг на мгновение застывали в ожидании сенсации. Варрик ехидно усмехался, отмалчиваясь, только пожимал плечами. Из его молчания рождались новые легенды, забавные, откровенно глупые, безобидные и удивительно не столь уж далёкие от реальности. Орана действительно души не чаяла в своей «госпоже». А в «Розе» Хоук действительно была почётным клиентом, и все работники борделя едва ли не в очередь выстраивались, желая её обслужить. Портовые девочки, ставшие знакомыми Хоук не без участия Изабеллы, неизменно весело приветствовали Защитницу и общались с ней, как с закадычной подругой. А заприметив однажды Хоук, чинно вышагивающую по дворику церкви вместе с Себастьяном, случайные свидетели поспешили поделиться свежей новостью со своими знакомыми: «Защитница штурмом пошла на святую святых, того и гляди собьёт с пути истинного самого завидного местного жениха».

Сплетни были так близки к истине и всё равно не достигали её. Правда всегда оказывалась куда прозаичнее. Она не была никому интересна.

Впрочем, нежелательную правду Варрик как раз таки всеми своими временами нескромными силами старался сокрыть. Поэтому жители Киркволла оставались равнодушны перед делами Защитницы с прячущимся в Клоаке лекарем, а устрашающе выглядящего эльфа, частенько сопровождающего Хоук, вовсе, кажется, не замечали. Оно и к лучшему. Так Варрику спалось спокойнее.

Кроме этого, были у Защитницы Киркволла такие черты, о которых Варрику не хотелось, чтобы прознали, ибо это напрочь разрушило бы весь старательно создаваемый им образ непобедимого великолепного героя.

Пожалуй, что и не каждому из постоянных спутников Хоук доводилось видеть её пьяной вдрызг, безумной до беспамятства, согнувшейся пополам от хохота. Уже и сил нет, Хоук задыхается, но всё равно упрямо продолжает смеяться, расплёскивая вокруг себя пиво. Варрику приходится тогда терпеливо призывать подругу к спокойствию, пытаясь выдернуть кружку из непослушных пальцев, игнорируя многочисленные совсем неосмысленные насмешки, за которые Хоук наверняка было бы стыдно, если бы она была способна о них вспомнить, протрезвев.

Когда наступает мгновение покоя и Варрику удаётся отобрать у подруги пиво, поставить на свой край стола и строго сказать «нельзя», Хоук с пару минут сидит обиженная, надувшись как злой хомяк, не глядя в его сторону. А потом вдруг синева сумасшедших глаз разом мутнеет, наполняясь щиплющей влагой, и вот уже губы бравой Защитницы Киркволла дрожат, а по щекам текут слёзы. «Ну не реви же ты!» – хотелось бы Варрику сказать, но он, естественно ничего такого не говорит. Молча он наблюдает за тем, как Хоук плачет, не пряча лица, как алеют её щёки, опухают губы и она шмыгает раскрасневшимся носом и слизывает слёзы языком. И выглядит тогда она как простая девчонка, совсем обычная и ни разу не героическая.
Трогательно так.

«Тьфу ты», – невесть с чего злится Варрик и торопится найти в комнате хоть что-то, что может сойти за платок, пока Хоук не сжевала со стола скатерть.

– Варри-ик! – тут же раздаётся требовательное, как только Хоук обращает внимание на пропажу гнома из своего поля зрения.

– Да здесь я, здесь, – говорит тот, подходя ближе, протягивая Хоук скатерть поменьше, но та обхватывает друга руками, не удосужившись даже подняться со стула, утыкаясь лицом в его грудь. Варрику щекотно, но он стойко терпит, позволяя себе похлопать бодающую его голову в утешающем жесте.

– Ну, Хоук, ты только посмотри на себя, расквасилась вся, губа как пельмень – то же мне, Защитница выискалась, – добродушно ворчит он, вздрагивая, когда Хоук крепче стискивает пальцами ткань его куртки. – Чего разревелась-то? Минуту назад смеялась как сумасшедшая, а теперь воешь. Не буду я с тобой больше пить, ни за что в жизни, – шутливо угрожает он, впрочем, говоря серьёзным тоном, не без основания подозревая, что проблема-то вовсе не заключается в неумении Хоук пить.

– Он меня броси-и-ил! – звучит в ответ сдавленное горькими рыданиями признание. – Вот просто взял и… ы-ы-ы-ы!

«Вот и приехали», – сумрачно думает Варрик, словно бы по инерции продолжая гладить Хоук по волосам. И хотелось бы верить, что поддавшись порыву, Защитница вспомнила о младшеньком, в штыки ей выбравшем свой храмовничий путь. Или, вконец истосковавшись по отпечаткам грязных лап на покрывале своей кровати, Мариан корит себя сейчас за то, что позволила Авелин забрать своего верного пса в казармы. Но причина явно крылась не в этом и не в любой другой подобной догадке, а в чём-то куда более прозаичном.

Думалось Варрику, что и тевинтерский хмурый эльф, заметив Хоук в компании Варрика и Изабеллы, покинул сегодня «Висельника», едва только перешагнув порог, неспроста. Хоук тогда сделала вид, будто ничего и не заметила. Варрик переглянулся с пираткой, получив в ответ чуть заметное качание головой, ничего не сказал и как ни в чём ни бывало раскинул карты на троих. Позже подошла Мерриль, отказавшаяся играть, но подсела поближе к Изабелле и внимательно наблюдала за игрой и за происходящим вокруг. Ещё позже, с неожиданным эскортом в лице Авелин, появился Андерс. Они, совсем как обычно, о чём-то спорили, но быстро пришли к примирению за общим столом.

Когда все собрались вместе, Мерриль первой обратила внимания, что Фенриса нет. Изабелла промурлыкала что-то невразумительное, гладя эльфийку по голове, а Авелин, которая только открыла было рот, чтобы тоже высказаться по поводу отсутствия столь любящего азартные игры Фенриса, пиратка попросту пнула под столом в коленку, выразительно изогнув брови и кивая на Хоук. Авелин вздохнула. Андерс фыркнул. Варрик покачал головой, поглядывая на Хоук: та продолжала старательно их игнорировать.

«Дело дрянь», – подумал тогда Вариик.

И сейчас он видит прямое тому подтверждение. Он ещё и сам не успел отойти от истории с Бартрандом, а тут Хоук со своими любовными терзаниями. И правда любовными, что ли, всё так серьёзно? Эх… Но они ведь друзья. Хоук в тяжёлый момент не отказала ему в помощи, да и предотвратила большую ошибку с его стороны, и он не может её бросить, пусть и беда её кажется ему не столь уж страшной и явно не заслуживающей такой бурной реакции с её стороны.

– Хоук? – зовёт Варрик, когда слышит, что Мариан перестала рыдать, только носом, всё ещё прижатым к его груди, сдавленно шмыгает. Варрик кладёт ладони ей на плечи, заставляя оторваться, наконец, от него. Хоук это делает с явной неохотой, убирает руки и отворачивается, избегая смотреть на друга.

– Ну, посмотри, что ты сделала, мокрый весь теперь. Моя прекрасная волосатая грудь пострадала из-за тебя, – пытается отшутиться Варрик, но как только замечает, что Хоук готова ко второму этапу слёзоизвержения, беспардонно закрывает ей лицо платком, вытирая слёзы и сопли, с удовольствием вытягивая Хоук нос. – Успокойся, – говорит он. – Нашла из-за чего трагедию раздувать. Ты же лучше меня эльфа нашего знать должна. Предупреждал же я, дикобраз он у нас. Психанул, так ведь одумается, вернётся. Цветочки небось ещё притащит, извиняться станет. Ты и сама, будем откровенны, не подарочек. Ну, успокойся.

Хоук тяжело дышит через рот, и Варрик поспешно отпускает её нос. В ту же секунду плотину вновь прорывает, и слёзы текут по щекам Защитницы бурным потоком. Только теперь уже Хоук бессильно улыбается, словно извиняясь, и разводит руками.

– Прости, – охрипшим голосом просит она. – Ничего не могу с собой поделать.

Варрик фыркает.

– Была бы ты лучше пьяной, а не влюблённой.

– Я не… – Хоук пытается что-то сказать, но рыдания сдавливают горло, не позволяя ничего толково объяснить.

«А, может, и не в одном эльфе дело», – думает Варрик. Мало ли у Защитницы Киркволла поводов пустить слезу. Едва ли он один, такой банальный тем более. На долю беглянки из Лотэринга бед выпало не меньше, чем кому-либо. Только из-за того, что ей хватило сил их все пережить, нельзя назвать её бесчувственной и непонимающей.

– Ты же у меня умница, Хоук, ты ж моя хорошая, – приговаривает Варрик, наблюдая за тем, как под его пристальным руководством, Мариан послушно вытирает слёзы. – Давай-ка, вставай и умойся, а то проснёшься завтра – в зеркале себя не узнаешь, – терпеливо упрашивает он.

Хоук явно намерена подъехать к бадье с водой, стоящей за ширмой в углу комнаты, на стуле, но Варрик вовсе не пьян и чувствует себя так, словно сил у него хватит на десяток капризных Хоуков. Поэтому он поднимает Хоук со стула и тут же отпихивает его в сторону, чтобы у Мариан не возникло соблазна усесться снова. Он подталкивает её, шутливо хлопая по ягодицам.

– Я, конечно, могу за тобой поухаживать, но уж разве хочется тебе так унижаться?

– Хочется, – отзывается Хоук, невольно поплётшись к ширме, потирая на ходу ушибленное место. Варрик не знает, что ответить, когда нужный момент оказывается упущенным, так что уже не отшутиться. Он утешает себя, думая, что Мариан всё равно бы не услышала ответа, даже если бы он и последовал.

Пока Хоук шумно плещется в воде, Варрик подзывает официантку и помогает ей убраться со стола. В общем зале уже затихла музыка, только засидевшиеся выпивохи бормочут что-то своё, отнюдь не музыкальное. Основная масса завсегдатаев уже разбрелась по домам.

Варрик открывает окно, впуская в комнату свежий воздух, разгоняющий застоявшийся пьяный дурно пахнущий дух. Время позднее, спать пора.

– Я могу остаться здесь на ночь? – спрашивает Хоук с другого конца комнаты, да так тихо, что Варрику приходится домысливать едва услышанное.

– Гхм…

– Что?

– Да, конечно, оставайся, куда ж я тебя одну в таком виде пущу, – нарочито бодро отвечает он.

Хоук мычит в ответ что-то невразумительное, что является для Варрика напоминанием о неказистом внешнем виде подруги и он направляется к шкафу, чтобы найти среди своих вещей что-то, что сможет сойти за женскую ночную сорочку. Естественно, вещь с такой характеристикой в его гардеробе отсутствует, но есть парадная рубашка, чистая, совсем не ношенная. Ну и правильно, ни на одно собрание гильдии глубокоуважаемый Варрик Тетрас прийти не удосужился.

Рубашку он не глядя суёт за ширму.

– Ты мне воды хоть оставила? – спрашивает он, когда Хоук, присмиревшая и вялая, присаживается на кровать. Растерянно кивает в ответ, выдёргивая из-под себя конец одеяла.

«И отчего я трезвый такой», – думает Варрик. Он только моет лицо и вытирает себя влажным полотенцем, пытаясь припомнить какой-нибудь весёлый песенный мотивчик, но в голову ничего не приходит. Он быстро раздражается и невпопад думает о том, что Фенриса, исключительно в профилактических целях, стоит иногда хорошенько бить.

Хоук накрылась одеялом практически с головой, только чёрная всклоченная макушка и торчит. Места на кровати для двоих достаточно, но всё-таки Варрик, прислушиваясь к дыханию Хоук, раздумывает над тем, а не уйти ли ему. Неловкости перед Хоук он никогда ранее не испытывал и сейчас не испытывает. Но всё происходящее что-то ему напоминает. Что-то, о чём вспоминать вовсе не хочется.

– Ты там ещё не ушёл? – вырывает его из пучины размышлений голос Мариан.

– Уйдёшь тут от тебя, – ворчит Варрик и тушит свечи. Укладывается рядом, потянув на себя одеяло, слишком, всё же, малое для двоих. Тогда Хоук подкатывается ближе, прямо ему под бок, но руки держит у лица, не стараясь его обнять. И Варрику от этого немного легче.

– Варрик, – тихо зовёт Мариан.

– Спи.

– Я просто хотела сказать, что…

– Лучше не говори ничего глупого, хватит с тебя на сегодня.

Хоук пинает его коленом и, обиженная, поворачивается к нему спиной.

– Только не спрашивай среди ночи, сплю ли я, – предостерегает Варрик, нарушая воцарившуюся тишину. – Я сплю и спать буду, и тебе того же советую. Спокойной ночи, Хоук.

Он знает, что она кивнула и закрыла покрасневшие от слёз глаза. Завтра они вновь будут кристально чистыми, а слёзы Защитница Киркволла уже не скоро прольёт снова. В его рассказе, Хоук и вовсе плакала лишь раз, на похоронах своей матери Лиандры. То придало рассказу трагичности, заставило слушателей сопереживать, проникнуться сочувствием к героине. Но слушатели обычно не хотят сочувствовать. Они желают быть восхищёнными, а не тронутыми. Своих бед, слава Создателю, хватает. Поэтому о маленьких слабостях своей Защитницы Киркволл никогда не узнает.

Как никому и никогда Варрик не расскажет историю Бьянки, так никогда не позволит себе назвать Хоук по имени. Ведь он точно знает, что в хорошем рассказе должно быть как можно меньше правды.