"...saigo wa warau sa"
11:06
Книги'23
Ольга Ярошинская "Огня для мисс Уокер!"– На месте преступления была шерсть, – сказала Джейн. – Я видела ее в списке улик.
– Надевает волчью шкуру, – пожал плечами Ральф.
– Значит, по Вуденкерсу ходит человек в волчьей шкуре и с накладными зубами, воображающий себя вервольфом? – подвела итог Джейн.
– Милый городок, – сказал инспектор. – Мне он все больше нравится.
Иногда, чтобы выбрать книгу для чтения, я заглядываю к книжным блогерам. В последней ромфантовской подборке @BooksAroundMe оказалась эта книга, привлёкшая меня завязкой с элементами детектива и обещанными искрами между главными героями. Таки чего-то такого попроще, что можно прочесть за несколько часов дороги, и хотелось (да и не вечно же в поисках лучшей романтики «Ходячий Замок» перечитывать). Ничего сверх обещанного книга не даёт, но всё заявленное представлено на хорошем крепком уровне, ни разу за время чтения у меня не возникло желания бросить. Ну английская глубинка с чертовщинкой, ну дерзкая понаехавшая из этих ваших свободных Америк героиня, ну инспектор местной полиции – весь такой из себя выдающийся, ну небольшое детективное приключение, немножко мистическое, чуть-чуть будоражащее воображение, всякие локальные тайны и внезапно раскрывающиеся тайны происхождения – очень всё ничего, не скучно, под настроение цепляет (я б такое кино посмотрела). Само собой возникла в голове ассоциация с «Верными врагами» Громыко из-за главных героев и химии между ними, с той лишь весьма значительной разницей, что эта книга чисто романтическая, а та больше фэнтезийное роуд-муви, любовная линия в которой не играла (вроде как) главную роль.
– Если бы вы отправляли те письма, у нас бы ничего не вышло, – заметила она. – Вы так сухо все излагаете. Никаких эпитетов!
– Это полицейский отчет, а не любовное письмо, – ответил он. – Впрочем, вы правы, в эпистолярном жанре я не силен.
– А в чем сильны? – поинтересовалась Джейн и тут же осеклась, поймав на себе взгляд инспектора, такой жадный и жаркий, что она невольно покраснела.
– Я неплохо играю в шашки, – усмехнулся Ральф, снова опустив взгляд в бумаги.
Короче, если вдруг кому-то, как и мне, захочется какого-то такого лёгкого чтива на пару вечерков, данная книга весьма неплохой вариант, не стыдно советовать)
* * *
Саймон Стивенсон "Включи мое сердце на "пять"Эмбер повела нас по крутой тропе к берегу – туда, где, к счастью, не было ни одного морского льва. По одну сторону от тропы росли цветы, а с другой зияла пропасть.
Кстати, я не хотел, чтобы предыдущее предложение было метафорой, описывающей мою жизнь – жизнь робота с чувствами. Однако его определенно можно рассматривать и как метафору.
Говоря об этой книге, первым делом нужно отметить следующее: её автор – пиксаровский сценарист. По своей структуре книга представляет собой на 40 % процентов сценарий несостоявшегося фильма/мультфильма. Ну, в смысле, наверняка я этого не знаю, планировался ли такой мультик или нет, но буквально всё ему соответствует – мне очень легко представлялось мультяшное окружение и «глянцево-пластилиновые» 3d-анимации в процессе чтения. Пиксаровские мультики в большинстве своём подходят всем возрастам (хотя я их словно бы сознательно избегаю, потому что они кажутся мне слёзовыжимательными – я и без такого хорошо плачу), так и книга от промариновавшегося в этой среде автора тоже является универсальной. Я бы рекомендовала её детям, потому что в ней очень толково и понятно описаны всевозможные чувства и эмоции, говорится о том, что испытывать их все нормально и правильно. С другой стороны, читать могут и взрослые, которые при желании или при соответствии книги их вкусу могут найти в ней что-то от сатиры Курта Воннегута, как написано на обложке (я хз, я не читала). Но вот из-за этого я при прочтении так и не определилась: а что эта книга дала лично мне? Умной и смелой сатиры я в ней не увидела; юмор во многом казался натужным и старательно сочинённым, не спонтанным, а стилистически выверенным, имитирующим причудливые умозаключения главного героя; в сюжете тоже ничего выдающегося я не заметила. Всё как-то слишком просто и во многом предсказуемо.
Да, кстати. Главный герой книги – робот-стоматолог по имени Джаред, и всё начинается с того, что в нём, вопреки его природе, зарождаются чувства. Врубай на «пять»! В главных ролях – тостер с чувствами!
Я люблю роботов в художественных книгах, так что этот фактор, вероятно, сыграл решающую роль: я начала читаться из-за главного героя. Потом впоследствии оказалось, что книга ещё и своеобразное роуд-муви и справочник по классическому голливудскому кинематографу. Мне этого хватило, чтобы читать не без интереса, но не хватило, чтобы сейчас, при написании отзыва, сформулировать какую-то вдохновляющую идею, которую я почерпнула. Всё, что можно из содержания книги почерпнуть, проговаривается прямо, в лоб, тут особо и анализировать-то нечего, кроме как сокрушаться, что мы, люди, озабочены игрой с нулевой суммой и нас даже апокалипсис, вероятно, от этой зависимости не избавит.
Но в целом книга совсем не плохая и не пустая. Кому нравятся пиксаровские мультики, кто хотел бы отправиться в путешествие по Америке, кому интересен кинематограф и кто страдает оттого, что в его жизни слишком много чувств приходится испытывать каждый день, – присоединяйтесь к Джареду. Ему есть, что рассказать)
цитаты
/Он часто сокрушался, что он – врач человеков, а не режиссер фильмов.
/Он о многом сожалел и, кроме того, возможно, страдал от алкоголизма.
Я обладаю этими единицами информации о докторе Глунденстейне, потому что иногда по вечерам он приглашал меня в свою приемную, находившуюся в противоположной части коридора, чтобы «потрепаться». «Потрепаться» – это значит «вежливо слушать, пока человек пьет алкоголь и излагает вам свои печали и обиды».
Я всегда с радостью принимал приглашение, ведь, если человек тебя куда-то приглашает, по правилам вежливости нужно согласиться. Исключением являются случаи, когда тебя приглашают просто из вежливости. В подобных ситуациях по правилам вежливости нужно отказаться! Человеческие взаимодействия можно представить себе в виде бесконечной гонки вооружений вежливости.
«Schadenfreude» означает «получать удовольствие от небольших, но заслуженных чужих страданий». В моем «Колесе чувств» его не было потому, что это немецкое слово. Немцы, похоже, – единственные люди, которые испытывают эту восхитительную эмоцию настолько часто, чтобы у них появилась необходимость в отдельном термине для нее.
10/10 немцы умеют получать удовольствие от жизни!
Рик Декард не был похож на сотрудников Бюро роботехники. Он был молодым, подтянутым, саркастичным и смертельно опасным. Он ни за что не стал бы носить чужую рубашку, потому что за обедом пролил на себя соус!
Такие, как Рик Декард, на себя соус не проливают!
Такие, как Рик Декард, скорее всего, вообще не обедают.
Ведь такие, как Рик Декард, скорее всего, считают, что обед – это для слабаков.
Когда я впервые ощутил себя счастливым, мир стал прекрасным.
А теперь, когда я умирал, он ожил.
То, что мир оживает, когда ты умираешь, – это парадокс!
Воистину, это парадокс, который разбивает тебе сердце!
Фильм, над которым работала эта недооцененная сценаристка, был про человека, который последовательно и намеренно убивает других людей. Это настолько популярное времяпровождение, что для него придумали особый термин: «серийные убийства»!
По словам сценаристки, она хотела показать всем, что серийные убийцы – не обязательно плохие люди. Ведь они, вероятно, просто с самого рождения запрограммированы убивать. Или, возможно, у них было трудное детство, или они – обычные, честные американцы, которые пытаются сводить концы с концами после Великой катастрофы. Может, они стали серийными убийцами просто для того, чтобы выжить! В конце своей речи сценаристка заключила, что серийные убийцы могут быть такими же умными и непонятыми, как и все мы. «Разве каждому из нас не хочется иногда кого-нибудь убить?» – спросила она.
Услышав эти слова, все красивые люди встали и зааплодировали.
Им определенно хотелось кого-нибудь убить!
Но не прямо сейчас!
Сейчас они чувствовали, что любят серийных убийц!
И, возможно, когда-нибудь нам, чувствующим роботам, больше не придется дрожать от страха при мысли о том, что нас отформатируют!
И, что самое важное, возможно, мой фильм даже получит премию!
А когда мне станут ее вручать, я раскрою, кто я на самом деле!
Тостер!
Тостер, у которого есть сердце!
Тостер, у которого есть сердце и пишущая машинка!
Тостер, у которого есть сердце и пишущая машинка и который полностью изменил жизнь всех будущих тостеров с сердцами и пишущими машинками!
Бедные люди с разбитым сердцем!
Каждый из них родился с идеально работающим сердцем, внутри которого находилась бесценная сердечная теплота.
Но где-то по ходу дела сердца пришлось использовать для задач, для которых они не предназначены, и в результате они сломались.
Ведь все вещи быстро разрушаются, если их применяют не по назначению.
«Недотепа» – ласкательный термин, обозначающий человека, у которого отсутствует зрительно-моторная координация. Но будьте осторожны! Это слово мгновенно превращается в оскорбление, если вы говорите о человеке, у которого неуклюжесть связана с состоянием здоровья. Таким образом, очень невежливо называть недотепой человека с серьезным неврологическим заболеванием, каким бы потрясающим недотепой он ни был.
Люди и их вежливость!
Я не могу!
Таким образом истинные чувства Эмбер по отношению ко мне останутся для меня загадкой до тех пор, пока я не сообщу ей о том, что я не человек по имени Брэд Смит, а робот по имени Джаред.
Но это признание может повлиять на ее чувства!
Таким образом, чувства Эмбер по отношению ко мне были чем-то вроде кота Шредингера.
И, как и в знаменитом эксперименте, открыв коробку, мы могли убить кота!
Кстати, в этой метафоре котом были чувства Эмбер.
Или я.
Таким образом, Дон Ласалль испортил «Шермана» не потому, что хотел это сделать, а потому, что искренне верил, что поступает так по необходимости. Ведь получить больше биткойнов он мог только за испорченный сценарий, а в глубине души он все еще верит в то, что когда-нибудь бесконечное число биткойнов все исправит.
Кстати, стрип-клуб – это заведение, где одни люди платят биткойны другим за возможность быть сексуально фрустрированными. Зачем – не знаю.
Конференция проходила в большом ангаре, в котором раньше строили корабли. Их использовали для того, чтобы топить корабли других стран, однако при этом часто они сами шли на дно, уничтоженные кораблями тех самых других стран. При этом возникала необходимость в строительстве новых кораблей, которые затем тоже топили. Другие страны тем временем участвовали в том же самом процессе кораблестроительства и кораблепотопления.
Таким образом, это был бесконечный международный цикл строительства и потопления кораблей.
Люди.
Честное слово, я не могу.
Мы задыхались от недостатка воздуха и надежды.
Мы были дефектным тостером и чайником без каких-либо планов на будущее.
И по городу бродил злой ремонтник, который мечтал нас выследить.
– По тебе не скажешь, что ты счастлив.
– Но это так.
– Ты не рассчитан на то, чтобы быть счастливым. Почему ты счастлив?
– Потому что это было чудесное приключение.
* * *
Антонина Крейн "Улыбнись мне, Артур Эдинброг"
— Это похоже на угрозу.
— Всё самое прекрасное в жизни похоже на угрозу — угрозу банальности, скуке и повседневности.
«Что-то я взялась за какие-то мусорные книги», – хотела я сказать, когда начала читать. Но читать, что характерно, не бросила. И, в конце концов, пришла к выводу, что книга сама по себе нормальная, но я уже лет десять как не её целевая аудитория, так что нечего мне какие-то претензии к ней предъявлять.
А вот пятнадцатилетним – семнадцатилетним девочкам, которые предвкушают переезд в другой город, самостоятельную жизнь без родителей, учёбу в университете и дальнейшие радужные перспективы лучшего периода их жизни и всё такое – вот им это читать самое то. Оно одновременно сказочное и нереалистичное, но вместе с тем, не уходящее в совсем уж дремучий отрыв и иногда натурально так заземляющее, не строящее совсем уж фантастические иллюзии относительно жизни. Т.е. да, тут у нас прости-господи-попаданство в другой мир, фэнтезийный, полный магии и сказочных существ. Но этот мир стоит на пороге катастрофы и ожидает, как со дня на день случится армагеддон; населяющие его люди из-за этого находятся в перманентной заочной прострации и надеются на какого-то избранного; люди сами по себе не то чтобы не мудаки, просто сказочные. Так что жизнь в фэнтези-мире оказывается вовсе не сахар. Но! Здесь есть Артур Эдинброг – и таки его личность является наибольшим фантастическим преувеличением. Не дай боже девочки в пятнадцать лет поверят, что такие мальчики существуют
Я вот тоже на красивую обложку купилась – не надо так делать! хд
В целом, автор не учит плохому, говорит о том, что важно быть смелым, учиться и пробовать новое, стремиться получить опыт из всего, при этом не строить иллюзий и не создавать себе кумиров. И всё так, конечно. То, что некоторые из высказанных идей вызвали у меня баттхёрт, говорит только о том, что мне уже сложно быть настолько гибкой и бескомпромиссной оторвой, которая во всём ставит себя на первое место. Я, пожалуй, и не была такой никогда. Но пример главной героини этой книги вовсе не является плохим. Лучше всего – быть самим собой, искренним с собой, честным с другими, и тогда полегче будет жить эту жизнь.
В остальном… ну, что тут скажешь. Не уверена, что я со своей колокольни и стилем могу критиковать автора, её манеру изложения и лексику. Ну такое
Вроде как есть авторы на фикбуке, которые пишут лучше, а вроде и пойдёт – автор-то уже не одну книгу написала и издала, значит, есть спрос, значит, людям и так нравится. Но в целом по массе заложенных в описываемый мир идей можно было и больше, и лучше. Говорят, что больше и лучше в основном цикле автора, ну я, может, попробую его начать, если лень что-то другое искать будет.
Книгу тяжело советовать к прочтению (аннотация кажется приукрашенной), но, повторюсь, девочкам может и зайти, вот пусть девочки и читают)
— В чём проблема-то?
— Э, ну. Они бы как бы проиграли. Остались бы незнамо где у разбитого корыта.
— Это с хрена ли бы они проиграли, прошу прощения?! Они бы опыт получили! А если совсем худо стало бы — вернулись бы назад. Самолёты никто не отменяет. А тут никто не отменяет Большой Адронный Телепорт, для нас с тобой уже готовенький и предоплаченный. Если я захочу — я вернусь. Возможностей во вселенной куда больше, чем проблем. Но людям почему-то нравятся проблемы: они их, даже чисто теоретические, с удовольствием смакуют, обсасывают и раздувают. Только вот мне такой мейнстрим не по нраву. Случилась задница — я думаю, как выбираться. Не случилась — так и чего о ней размышлять? Жизнь прекрасна, пока она прекрасна, ёлы-палы!
Наверное, это не так-то легко — взять и развенчать своих кумиров. Признать, что нет никаких «великих», «знаменитых» или хотя бы «взрослых». Что все мы, по сути, одинаковы. И разница лишь в том, какую ответственность мы готовы нести: идти по чьим-то стопам или прокладывать новый путь, ведя за собой.
* * *
Антонина Крейн "Шолох. Теневые блики"Я была не права всегда, когда боялась сделать шаг вперед. Всегда, когда выбирала бездействие. Когда опускала руки. Когда думала, что меня никто не понимает, и слепла от гордыни. Всегда, когда позволяла победить лени, страху, злобе, безответственности и равнодушию.
Если так отвлечённо о книге подумать, прикладывая к друг другу её отдельные кусочки, то вроде и ничего. Волшебный новый мир – со своими флорой, фауной, магией и, конечно же, богами; сюжет – с элементами мистического детектива; герои… ну, типа прикольные наверное, хз. В общем, всё это было не тем, чего хотелось, но, как я о себе и предсказывала, было лень искать что-то другое. Поэтому я не буду критиковать книгу, просто сделаю пометку на будущее, что сюда можно будет вернуться, когда чего-то такого захочется.
Но, возможно, и не захочется, из-за двух факторов: мне не нравится язык, которым пишет автор, и мне не нравится главная героиня. В обоих этих аспектах я могу назвать и плюсы, и минусы, как, например, то, что автор, не смущаясь своего сленгового стиля (и это минус) пишет всё равно и пишет много (и это ей в плюс). Что касается героини, она современная девушка с современными диагнозами, что делает её актуальным и, наверное, для кого-то интересным персонажем, но я бы предпочла, чтобы книга не была написана от её лица, потому что читать её околофилософские выкладки своим внутренним голосом мне было мучительно больно. При этом что-то в ней было и близкое мне, но, должно быть, сходство дополнительно просто меня бесило хд
В общем, подробного отзыва не будет, я дочитала, и самому этому факту рада)
несколько цитат
– Перестань обесценивать мои чувства! – взвился Дахху. – Имей хоть капельку почтения!
– К чему? К твоим слабостям? К моим слабостям? К тому, что мы ни разу не те, кем хотим быть и кем должны быть?
Дахху отобрал у меня чашки и со звоном брякнул их в раковину.
– Не только идеалы имеют право на жизнь. Просто ты – прахова максималистка. И это не комплимент.
Полынь смотрел на меня изумленно.
– У тебя что, хобби такое – препятствия придумывать? Ты в курсе, что продуктивность – это умение не делать из мухи слона? Видишь проблему – идешь и устраняешь, конец истории. Если с наскоку не получается, делишь ее на части. Элементарно.
Как будто куратор не помочь пытается, а насильно выковыривает меня из уютнейшей ракушки навстречу холоду и тьме океана. В свое время я почитывала книжки по психологии, в том числе про «зону комфорта», и самоуверенно думала, что меня подобное не касается. Сейчас же я воистину поразилась тому, что моя зона комфорта заключалась в том, чтобы быть беспомощной магической калекой, помогите мне, пожалейте меня… Иначе почему я так противлюсь? Ой-ой-ой. Нехорошо.
Кажется, маленькая победа над моей неприспособленностью к самостоятельным действиям приободрила его. Так всегда и бывает: если навалилась куча жутких дел, попробуй решить хотя бы одно, самое простое, и оптимизм вернется. А вместе с ним и силы для грядущих подвигов.
Жизнь на удивление проста и приятна для тех, кто не боится действовать.
Перемены и грозы. Вспышки, которые представляют все в таком искаженном виде, что ты начинаешь сомневаться в собственном разуме. Яркий свет, в котором ты стоишь, будто голый, и нет ничего – ни прошлого, ни будущего, ни настоящего. Твое сознание растворяется в грохоте стихии, а когда собирается вновь – никто не может гарантировать, что это ты, а не кто-то новый с поддельной памятью. Никто не может гарантировать, что то, чем забита твоя черепушка – это действительно твои мысли, твои идеи, твоя вера.
* * *
Кормак Маккарти "Кровавый меридиан, или Закатный багрянец на западе"Чёрные против солнца, они выезжали из исчезнувшего моря, как загорелые призраки, ноги их лошадей взбивали фантомную пену, они терялись на фоне солнца и озера, мерцали, сливались вместе и вновь разделялись, и они множились в различных плоскостях воплощением чего-то зловещего, начали сливаться в одно целое, и над ними в пробуравленных рассветом небесах возникало дьявольское подобие их рядов, огромное и перевёрнутое; их лошади ступали своими невероятно длинными ногами по высоким и тонким перистым облакам; эти антивоины с воплями свешивались со своих коней огромными химерами, и их пронзительные дикие крики разносились по плоской и голой равнине, словно вопли душ, прорвавшихся вниз, в мир людей, из-за нестыковки в хитросплетении сущего.
Сказать про «Мередиан» особо нечего. Если вначале мне всё нравилось, то дочитывала я уже из-за чистого упрямства, потому что идея (ну, в том виде, в каком я её поняла) исчерпала себя ещё на середине. Жестокость ради жестокости только лишь потому, что она в таком вот первозданном виде в природе человеческого существа. Людям свойственны подобные вещи, потому что… они могут. И это чертовски пугает, но не является чем-то новым для сознания, поэтому мир она не переворачивает. Новой была обстановка – я хотела почитать что-то в таком стиле, в вестерн-стилистике, воплощающей середину девятнадцатого века в Америке, но, повторюсь, накушалась раньше, чем оно закончилось. Всевозможные описания хороши, интересно контрастируют с приземлённым происходящим, но читать это с удовольствием едва ли возможно. Познавательно, да, с литературной точки зрения любопытно, в чём-то пища для ума, конечно, но очень уж невкусная. Больше написано в чужих рецензиях, я же ограничусь цитатами –
цитаты
Ночное небо так усыпано звёздами, что черноте не остаётся места, и они падают всю ночь напролёт, описывая горестные дуги, но меньше их почему-то не становится.
Человеку не дано познать, что у него на уме, потому что не умом суждено это познавать. Он может познать душу свою, но не хочет. И правильно делает. Лучше туда не заглядывать. Никак не устремлена душа твари Божией, куда назначено Господом. Низкое найдёшь в самой малой из тварей сих, но ведь когда Господь создавал человека, дьявол стоял за плечом Его. Тварь, которой по силам всё. Сотворить машину. И машину, творящую другие машины. И зло, что может работать само по себе тысячу лет, как машина, за которой не нужно присматривать. Веришь ты в это?
Не знаю.
А ты поверь.
И смотрели, как драные языки пламени отрываются и летят по ветру, словно оттуда, из этой пустыни, из пустоты, их засасывает некий водоворот, некий вихрь, против которого и жизнь человека, и его суждения ничего не значат. Словно помимо воли или судьбы жонглёр, и скот его, и имущество его двигались, как по картам, так и в реальности, к некоему третьему и иному предназначению.
Как же тогда, спрашивается, надо растить ребёнка?
В юном возрасте, сказал судья, их нужно сажать в яму с дикими собаками. Их следует поставить в такое положение, чтобы они сами догадались, за какой из трёх дверей нет свирепых львов. Нужно заставлять их бегать голышом по пустыне, пока…
Погоди, перебил его Тобин. Вопрос поставлен со всей серьёзностью.
И ответ на полном серьёзе, парировал судья. Если Бог хотел бы вмешаться в процесс вырождения человечества, неужели Он уже не сделал бы этого? Среди себе подобных проводят отбор волки, дружище. Какой другой твари это по силам? А разве род человеческий не стал ещё большим хищником? В мире заведено, что всё цветёт, распускается и умирает, но в делах человеческих нет постепенного упадка, и полдень самовыражения человека уже свидетельствует о грядущей ночи. На пике достижений иссякает дух его. Его меридиан, зенит достигнутого есть одновременно и его помрачение, вечер дней его. Он любит игры? Пусть играет, но что-то ставит на карту. То, что вы здесь видите, эти руины, которым дивятся племена дикарей, разве это, по-вашему, не повторится? Повторится. Снова и снова. С другими людьми, с другими сыновьями.
В свете горбатой луны лошади и всадники казались привязанными к своим теням на отливающей снежной голубизной земле, и с приближением грозы при каждой вспышке молнии те же формы, что вырисовывались за ними с какой-то жуткой избыточностью, третьим выражением их присутствия, беспорядочно вычеканивались чёрным на голой земле. Они продолжали двигаться вперёд.
Тем, кто пускается в необдуманные предприятия, остаётся уповать на судьбу и удачу. Путь этих золотоискателей завершился, как сказано, во прахе, и кое-кто мог бы, рассуждал бывший священник, усмотреть в факте схождения таких векторов в такой пустыне, где души и деяния одного маленького народа поглощает и сводит в могилу другой, длань некоего циничного бога, который вот так незамысловато и якобы неожиданно приводит к подобному летальному стечению обстоятельств.
Развернувшись на равнине в боевые порядки, они двигались, постоянно что-то уничтожая, словно им уготовано было разделять мир, лежавший у них на пути, на то, что было, и на то, чего уже никогда не будет, и оставлять за собой на земле обломки и того и другого.
Истина об этом мире, говорил судья, заключается в том, что в нём нет ничего невозможного. Если бы вы, родившись, не увидели всего, что есть в мире, и не лишили бы его тем самым необычности, вы увидели бы мир таким, каков он есть, — фокусом со шляпой на лекарственном шоу, горячечным сном, гипнотическим состоянием, населённым химерами, у которого нет ни аналогов, ни прецедентов, кочующей ярмаркой с аттракционами, бродячим цирком, чьё окончательное предназначение остаётся после многочисленных представлений на множестве грязных полей столь не поддающимся описанию и гибельным, что трудно даже представить.
Вселенная — это не нечто узкое, и устройство её не ограничено какой-то широтой, если представлять себе, что где-то ещё она повторяет нечто уже в ней имеющееся. Даже в этом мире есть больше неизвестного нам, чем того, о чём мы знаем. И порядок в творении у вас перед глазами — это лишь то, что вы в него вложили сами; это верёвочка, проложенная в лабиринте, чтобы не заблудиться. Ибо сущее имеет собственный строй, и ни одному человеку не объять этого, так как сам разум — явление среди других явлений.
Какая разница, что думают о войне люди, сказал судья. Война есть и будет. С таким же успехом можно спросить, что люди думают о камне. Война была всегда. Она была ещё до человека, война поджидала его. Основное ремесло поджидало своего основного исполнителя. Так было и так будет. Именно так, и никак иначе.
Люди рождаются, чтобы играть. И ни для чего другого. Всякий ребёнок знает, что игра — бóльшая доблесть, чем работа. Знает он и то, что значение или достоинство игры не в самой игре, а в ценности того, что подвергается риску. Чтобы азартные игры имели какой-то смысл, нужна ставка. В спортивных играх противники меряются умением и силой, и унижение при поражении и гордость при победе сами по себе достаточная ставка, потому что этим определяется, кто из участников чего стоит, и это придаёт им некий статус. Но пытается ли удача или проверяется, кто чего стоит, все игры стремятся к состоянию войны, ибо ставкой здесь поглощается всё — и игра, и игрок.
Представьте, что два человека играют в карты и поставить на кон могут лишь свою жизнь. Наверное, все о таком слышали. Когда раскрывается карта, для игрока вся вселенная с лязгом сосредоточивается на этом моменте, который определит, умрёт он от руки второго игрока или от его руки падёт тот, другой. Есть ли более точный способ определить, чего стоит человек? Такое доведение игры до её крайнего выражения не допускает никаких доводов относительно понятия судьбы. Когда один человек делает выбор за другого, предпочтение является абсолютным и бесповоротным, и надо быть воистину тупым, чтобы считать, что такое всеобъемлющее решение принимается без посредничества или не имеет значения. В играх, где на кону уничтожение проигравшего, решения принимаются совершенно чёткие. У человека в руке определённый расклад карт, и через него он перестаёт существовать. Это и есть природа войны, где ставкой одновременно является и игра, и полномочие, и оправдание. Если рассматривать её таким образом, война — самый верный способ предсказания. Это испытание воли одного и воли другого в рамках той, ещё более всеобъемлющей воли, что связывает их между собой и поэтому вынуждена выбирать. Война — это высшая игра, потому что война в конечном счёте приводит к целостности бытия. Война — это божество.
Сила ещё не значит справедливость, заметил Ирвинг. Тому, кто вышел победителем в бою, нет нравственного оправдания.
Нравственный закон изобрело человечество, чтобы лишать сильных их привилегий в пользу слабых. Закон исторический ниспровергает его на каждом шагу. Прав кто-то с точки зрения морали или неправ — этого не докажет ни одно серьёзное испытание. Ведь не считается же смерть человека на дуэли свидетельством ошибочности его взглядов. Сам факт его участия в таком испытании свидетельствует о новом, более широком воззрении. Готовность участников отказаться от дальнейшего спора как от банальности, чем он, собственно, и является, и обратиться напрямую в палаты исторического абсолюта ясно показывает, насколько малозначимы мнения и как велико значение расхождений в них. Ибо спор действительно банален, но не такова проявляющаяся в споре воля каждого. Тщеславие человека может стремиться к бесконечности, но его знания остаются несовершенными, и как высоко он ни оценивает свои суждения, ему в конце концов придётся представить их на высший суд. Здесь уж не заявишь о существовании нового факта по делу. Здесь соображения относительно равенства, справедливости и морального права будут признаны недействительными и не имеющими оснований, и мнения сторон здесь во внимание не принимаются. При решении вопроса о жизни и смерти, о том, что пребудет, а что нет, уже не до вопросов права. Когда происходит выбор такого масштаба, такие не столь всеобъемлющие категории, как моральное, духовное, естественное, идут уже после него.
Ах, святой отец, вздохнул судья. Что бы такое у тебя попросить, чего ты ещё не отдал?
В числе работ автора – «Старикам здесь не место». Читать не читала, но посмотрела фильм от братьев Коэнов, не то чтобы насладилась, но полюбовалась)
* * *
Генри Лайон Олди "Чёрный ход"Нужны ли нам — стрелкáм, нефтяникам, прачкам, скотоводам, торговцам, шлюхам, фермерам, банкирам, священникам, ворам, детям, отцам, матерям, добрым бабушкам, кормящим внуков с ложечки — нужны ли нам тахтоны, чтобы вцепиться друг другу в глотку по поводу и без? Требуются ли нам для этого чудеса? Карусель причин и следствий? Какое-то сверхъестественное, дьявольски изощрённое стечение обстоятельств?! Философский вопрос, сэр, и кажется, Джошуа Редман знает ответ.
Ещё одна работа любимого мною дуэта, не то чтобы полноценная книга, я бы назвала её объёмной повестью, самостоятельное произведение, скрасившее мне несколько дней. Но сказать много о ней мне не удастся, посему как нахожу «Чёрный ход» проходной работой. Как всегда, авторы придумали оригинальный концепт, воплотили в антураже вестерна историю о, скажем так, приведениях и пофантазировали о том, откуда они берутся, в целом выжали из этого максимум, вышло занятно, но не зацепило. Никакой трагедии в этом нет, книга всё равно приятная)
* * *
Эля Рин "Любовь, ведьма и котики"После завтрака я позорно покинула ринг словесной дуэли с Сигизмундом, сбежав из квартиры. Он утверждал, что идея котового манто – это «ааа!», и «ыыы!», и «Евгения, как эта мысль вообще пришла тебе в голову?»
Книги разные нужны, книги разные важны. Конкретно за эту я взялась, когда мне предстоял пятичасовой полёт на самолёте, нужно было куда-то себя деть, а здесь завязка оказалась достаточно увлекательной: современная ведьма, приехавшая из Москвы в Питер, чтобы приглядеть за котиком сестры, участвует в реалити-шоу в стиле «выйти замуж за миллионера». В исполнении оно такое же придурковатое, как и в описании, без претензий на художественную ценность, легкомысленное авантюрное чтиво, но оно такое оказалось кстати. Свою задачу «развлечь» книга выполнила, большего от неё и не требовалось.
* * *
Роберт Курвиц "Божественный и страшный аромат"Свыкнитесь с мыслью, что пошли вы na hui.
Пока я думала о том, что нужно собраться с мыслями и написать что-то про «Аромат», начала читать новую книгу Собраться с мыслями особо не вышло, ага, в последнее время всё у меня как-то вкривь и вкось идёт, без удовольствия. Хотя книга мне однозначно понравилась, чтобы лучше её понять, необходимо заново её перечитать, потому как в небольшом её объёме заложено слишком много мыслей и идей. И я бы, пожалуй, сквозь эти тернии не продралась вовсе, если бы это не была та самая книга, из которой возникла вселенная «Disco Elysium». Собственно, по этой причине я и хотела с ней ознакомиться. Игра в своё время произвела на меня впечатление настолько сильное, что из её прохождения я бы с радостью сделала ежегодную традицию, если бы для этого не требовались недюжинные моральные силы –
В процессе чтения особенно интересно было подмечать детали, которые впоследствии перекочевали в игру, и в целом – вероятно, свою в том роль сыграл перевод, исполненный небезразличным к сабжу фанатом (честь ей и хвала!) – атмосфера книги во всём напоминает об игре. Что-то такое тягуче-тревожное, застывшее в ожидании пиздеца, а быть может, уже посреди случившегося пиздеца. Чувствуется, что за двумя произведениями стоит один и тот же человек, родившийся на определённой территории, проживший определённую жизнь, в определённых условиях. Книга эта настолько продукт своего времени, насколько это вообще возможно в современной литературе. Она дарит особый, скажем так, экспириенс (ну, опыт, да), при котором читатель словно бы оказывается в пустом кинозале, на экране которого прокручиваются засвеченные разрозненные кадры, представляющие собой моменты из жизни разных людей, на первый взгляд, словно бы совсем не связанные между собой. У этого кино нет звука, его можно только вообразить, а в качестве музыкального сопровождения – неясный гул за стеной, источник которого даже представить страшно, не то что увидеть своими глазами. Эта книга больше про ощущения, чем про историю, в ней больше образов, чем сюжета, но написана она вне всякого сомнения талантливо. Читать – на свой страх и риск, но, если вам понравилась игра, сделать это стоит обязательно.
пара цитат
Реже всего они говорят между собой о том, о чем думают на самом деле. Об этом исчезновении. Из-за того, что в самом начале они говорили слишком много, так много, что разговоры перестали помогать. Всё сказано, им больше нечем утешить друг друга. И потому всем так странно слышать, как Йеспер говорит: «Иногда мне кажется, что весь мир о них забыл».
— Я изнасилую твою жену!
— Так держать, мой мальчик, так держать! Продолжай!
— Я национализирую твои заводы, ты у меня будешь жить в Екокатаа!
— Ты слишком углубляешься в теорию, не надо, это тонкий лед. Ты ведь знаешь, что не разбираешься в этом. Скажи ему, что он педераст!
— Пидор!
Коммунизм могуч! Вера в коммунизм — великое вдохновение! Клянусь! Это прекрасно, верить в человека, но без него самого!
— Такие, как мы с вами, Мачеек. Мы — агенты Международной полиции. Задача Международной полиции — не расследовать. Задача Международной полиции — сохранять мир в его настоящем виде.
Мачеек отводит взгляд от окна:
— Этот твой мир в его настоящем виде, — полное дерьмо.
— Провались, Ревашоль! Чтоб ты сгорел! — кричит он ветру. — Я знаю, что это грандиозно, мир знает, что это грандиозно! А вы кто такие?
Яхта налетает на льдину. Лед оглушительно скрежещет по деревянному борту. Граф зубами вытаскивает пробку из бутылки со спиртом.
— Непонятно?! — выкрикивает он и делает глоток. — Я принес вам музыку сфер, а вам — непонятно?! Сами вы непонятные, скоты!
Кроме, собственно, книги в файле содержится ещё и рассказ Мартина Луиги «Верноподданный нигилист». Он ближе к сатиристической составляющей «Диско», чем тоже доставляет –
ещё пара цитат
— Я вообще не думал, что это как-то относится к правительству. Мне казалось, весь смысл в том, что никакого смысла нет, а те, кто думает иначе, отсосут, — признается набриолиненный хулиган.
— Интуитивно это верно, и, в сущности, этого достаточно, но если ты думаешь так — ты действуешь на уровне инстинктов, как та тётка. Тётки, как правило, за государство, потому что тётки всегда за государство: они не умеют быть против. Они просто повторяют то, что им говорят, потому что не могут придумать ничего лучше. Шпана, в свою очередь, всегда была в контрах с властью, так что ей тоже трудно представить, что можно по-другому. Но на самом деле полезно понимать политику, чтобы идти в ногу со временем. Иначе сам рискуешь отсосать по полной.
Хулио, ты удивительное существо. На первый взгляд — лопух обыкновенный. Но если копнуть поглубже, становится ясно, что ты абсолютно безразличен ко всему, что предлагает тебе мир, кроме, пожалуй, разврата. Если поговорить с тобой подольше, можно услышать ярчайшие мысли; непонятно, рождены они развитыми аналитическими способностями или интуицией — но ты за них никогда не держишься. Стильная игра. Я бы так не смог.
— На самом деле, это всё не на самом деле. Мое имя, название спецслужбы, агент я или нет – всё это иллюзии. А реальность — как маяк, свет которого невозможно ни скрыть, ни уничтожить. Понимаешь?
P. S. И как же иронично (и печально), что вышло по итогу так, как вышло
* * *
Брендон Сандерсон "Утраченный металл"Я приехал в Бассейн, чтобы расследовать небольшое дельце о железнодорожных составах, которые грабили хитрым способом. Как, во имя Разрушителя, я вляпался в историю о темных богах, армиях, разрушительных бомбах и… призраках? Вакс, мы ведь еще не обсудили призраков.
– Я печатаю эмоционально окрашенные статьи о людях, остающихся без внимания крупных изданий. Захватывающие истории за авторством известных искателей приключений. Карикатуры, рисунки забавных овощей…
– Насколько забавных? – спросил Уэйн с другого конца подвала.
– Зависит от твоего чувства юмора, – ответила Марага.
– Идиотское. С легким оттенком вульгарности.
Развёрнутой рецензии не будет, потому что я не настолько прониклась этим циклом. Мне хотелось какого-то динамичного приключения с интересными персонажами в условно фэнтезийном мире – и автор мне это дал, не пожадничал. Но в целом это такое сугубо одноразовое чтение, я бы сравнила его с просмотром боевичка – приятно развлекательного, но в целом не задевающего какие-то особые струны души. Ну да откуда этим струнам в моей душе взяться? О предыдущих книгах цикла я писала здесь и здесь и добавить к уже сказанному я могу очень немного. В моём топе персонажей неизменное первое место занимает Уэйн, следом за ним девушки Мараси и Стерис, а главный герой Вакс тащится в хвосте, и я прямо-таки не представляю, откуда мне взять симпатию к книге, когда мне не нравится её главный герой, скучнейший мужик обыкновенный, только люди вокруг его и красят) И, тем не менее, прочитала я относительно быстро, ведомая любовью к Уэйну и подозрением, что автор задумал некую гадость относительно него. Предчувствие меня не обмануло, но это не оказалось слабым моментом книги – к этому, в конце концов, всё и шло. Слабым местом книги, имхо, оказались бесконечные рояли, посредством появления которых решались все спорные моменты – неожиданные догадки, неожиданные союзники, неожиданные способности, неожиданное всё. Под чётким контролем всё было только у Стерис и, если можно так выразиться, у Уэйна, потому что всё происходящее вписывалось в его хаотическую картину мира идеально. При этом всё такое прочее я не могу со стопроцентной уверенностью вписать в вину и недоработки автора, потому что без знания событий первой трилогии я, может, тоже львиную долю важного пропустила и не уловила кучу отсылок. Ну и… ладно, не сильно-то и хотелось)
В остальном – всё на уровне предыдущих книг – какое-то расследование, какой-то экшен, который бы работал намного лучше в виде фильма, а не буковок. Но, читая Сандерсона, я думаю: блин, надо меньше заморачиваться и не стремиться к идеалу. Если у тебя есть идея, какой-то план и желание претворить его в жизнь, твои писательский стиль и его возможные несовершенства имеют второстепенное значение. Неважно, насколько ты там косноязычным становишься на шестисотой странице, важно, что ты закончишь свой опус, а после напишешь ещё десять и твои преданные фанаты это оценят. Ни в коем случае нельзя сдерживать творческие порывы чрезмерной критикой своих способностей. Сандерсон отличный демиург и трудяга, чем и подкупает)
пара цитатДа, Уэйн слышал истории о туманных призраках. Они прятались под кроватями и крали лица твоих знакомых. Кровати были сверху мягкими и пружинистыми, а под ними обретались интересные собеседники. Красота! Сущая благодать, ржавь побери.
– Уэйн, он был самым отъявленным бандитом. Злобным, гадким, вонючим. Он никогда не мылся.
– Потому что хорошенько испачкаться стоит больших усилий?
– Нет, потому что… постой, чтобы испачкаться, нужно приложить усилия?
– Конечно. Нужно тщательно вываляться в грязи.
– А зачем, во имя Гармонии, это делать?
– Чтобы научиться мыслить, как грязь, – ответил Уэйн.
– Но следующее испытание было еще сложнее. Каньон Смерти.
– О-о-о-о… – протянул Уэйн. – Там, наверное, красиво.
– С чего ты взял?
– Если бы там было некрасиво, никто бы и не сунулся в место с таким названием. А если кто-то там побывал и дал ему название, значит там красиво.
– Красиво, – согласилась Ма. – Каньон протянулся среди полуразрушенных скалистых шпилей, разноцветных, как будто их раскрасили вручную.
– И тогда, – начал он, – оно разжевало его, перемалывая зубами кости, как…
– Нет, – перебила Ма. – Оно лишь попыталось его проглотить. Но Джек был не просто находчивым и хорошим стрелком. Он был еще и…
– Кем?
– Большущей занозой в заднице.
– У него, случаем, не осталось еще каких-нибудь родственничков, замышляющих устроить конец света, или полоумных жен со сверхъестественными способностями?
– Если таковые объявятся, заставлю отчитаться. И постараюсь отложить конфронтацию с ними до следующего квартала, чтобы не выйти за рамки бюджета.
Вакс, ты только посмотри! Кто-то взял мешок с херами и сшил из них человека! Он даже ходит!
– А я думала, ты не умеешь читать, – бросила Мараси, обходя их.
– Умею, – ответил Уэйн. – Но я тупой, поэтому читаю только тупые истории.
* * *
upd.
– Почему?
Потому что половина человечества не знает, что ради его существования вторая половина была принесена в жертву. Потому что сейчас все войны, отправленные на Изнанку, прекратились. Потому что миллионы мужчин и женщин наконец-то сложили оружие и избавились от бесконечных, по кругу возобновлявшихся конфликтов. Потому что только для самой Евлалии всё еще нет мира. Потому что Другой остается глух к ее призывам. Потому что он не принес умиротворения ни в одно сердце, ни в один очаг на Лицевой Стороне. Потому что они оба совершили ошибку, приняв себя за Бога. И потому что – при этой мысли Евлалия бросает взгляд на юношу, сидящего на постели Агаты, – в этот самый момент другие люди совершают те же ошибки на Вавилоне.
Потому что так надо.
Кристель Дабо "Граница миров"
Вероятно, мне стоит пересмотреть свои отношения с книгами. Зачем так читать, если по прошествии времени ты и вспомнить не можешь, что там было и об чём Мне, тем не менее, приспичило довести до конца знакомство с книжным циклом «Сквозь зеркала», через три книги которого я продиралась несколько лет назад. На тот момент серия была закончена, но последняя книга ещё не вышла на русском, но о ней наиболее заинтересованные фанаты отзывались с недовольством, дескать, концовка разочаровывает. Авторитетное мнение каких-то ноунеймов в интернете это, конечно, хорошо, но лучше своё заиметь. Так что, закончив с «Рождёнными туманом», я решила взяться за финальную – четвёртую – книгу этого цикла. Стремление подкрепилось ещё и тем, что конкретно тогда я чувствовала заинтересованность в описании романтических отношений с мужским персонажем строгих нравов. Хотя по смутным, обрывочным воспоминаниям о предыдущих книгах, я подозревала, что ожидать многого не стоит. Тем не менее, старое практически всегда лучше нового. В общем, закончим на этом со вступлением.
Дочитала на днях в ночи.
По вышеуказанным причинам развёрнутого отзыва не будет (я не компетентна, как читатель), будет небольшая заметка с впечатлениями.
Мне понравилось.
Не всё, само собой. Утомляла в большинстве своём меня главная героиня, стремления которой очень плохо сочетаются с её способностями (ну правда, героические одноногие собачки это не моя чашка чая); утомляло само стремление автора нагнетать и преумножать воду (хотя выходило у неё вовсе неплохо). Вероятно, что это по итогу утомило и её саму, иначе я не могу объяснить, почему последняя сотня страниц кажется, должна была быть отдельной книгой, но что-то пошло не так. К сожалению, финал – заключительное противостояние с названным «злодеем» цикла – проиграл по своей интенсивности и интересности кульминационному эпизоду книги. Вышло скомкано и словно бы даже вымучено. Ну да и ладно. Мне в целом понравилось то, что, судя по отзывам, мало кому понравилось: отсутствие хэппи-энда. Ну неоткуда ему было взяться. И хотя мне не нравится такой сценарий, когда за ошибки одного расплачивается весь белый свет, но отсутствие иллюзий в этом вопросе – это всё же неплохо для истории.
В целом, четыре книги цикла я склонна оценивать как два подцикла: две первые книги сами по себе, другие две – соответственно. В чём однозначно автору не откажешь, так это в фантазии. Мир у неё вышел необычным, интересным, похожим на смесь многих жанров от фэнтези-паропанка до футуризма в графическом исполнении, и от драмы до психоделического триллера сюжетно с элементами фантастики, хоррора и бог весть чего ещё – такая изящная свалка. Наверняка не скажу, но есть ощущение, что автор вдохновлялась в том числе и французскими комиксами, графическими новеллами.
Книга эта, хоть и не подарила мне каких-нибудь тёплых чувств и приятных ощущений, скорее всё вышло в точности наоборот, но читать было любопытно. Мир – причудливое переплетение его составляющих, описывающий его авторский слог, внутренний мир главной героини, умеющей проходить сквозь зеркала, – повторюсь – понравилось. Пополнение в категории «эх, перечитать бы теперь нормально». В своей следующей жизни я только и буду, что читать, и однажды придумаю, как спасти мир, ведь все книжные черви так делают.
пара цитат
Вы только посмотрите на меня, молодой человек: я похожа на тех, кто празднует конец света?!
Она всегда думала: если человечество до такой степени воинственно, агрессивно, то причина кроется не в ненависти к соседям, а скорее в боязни собственной уязвимости. Если бы каждый человек в мире был способен творить чудеса, он перестал бы бояться других людей.
Если всё пойдет согласно ее планам, этот язык однажды станет общим для всего человечества. Потому что война начинается там, где перестают понимать друг друга.
Так вот, представьте: ваш собственный двойник, целиком состоящий из эраргентума, внезапно осознает себя, кристаллизуется вокруг этой мысли, овладевает вашей речью и желает лишь одного: поведать вам о том, что недоступно вашему восприятию. Вот это и есть Другой.
Офелия непонимающе посмотрела на него.
– Я-то со своей стороны осознал это очень быстро, – продолжил он резким тоном. – То постоянно растущее в тебе стремление, которое всё больше и больше определяет твои поступки. Тебе нужна независимость. За твоей одержимостью прошлым – чтением, музеем, смутными воспоминаниями – на самом деле всегда стояло желание от этого прошлого освободиться. Ты стремишься к независимости, – повторил он, выделяя каждый слог, – а я хочу, чтобы ты не могла без меня обойтись.
* * *
– Надевает волчью шкуру, – пожал плечами Ральф.
– Значит, по Вуденкерсу ходит человек в волчьей шкуре и с накладными зубами, воображающий себя вервольфом? – подвела итог Джейн.
– Милый городок, – сказал инспектор. – Мне он все больше нравится.
Иногда, чтобы выбрать книгу для чтения, я заглядываю к книжным блогерам. В последней ромфантовской подборке @BooksAroundMe оказалась эта книга, привлёкшая меня завязкой с элементами детектива и обещанными искрами между главными героями. Таки чего-то такого попроще, что можно прочесть за несколько часов дороги, и хотелось (да и не вечно же в поисках лучшей романтики «Ходячий Замок» перечитывать). Ничего сверх обещанного книга не даёт, но всё заявленное представлено на хорошем крепком уровне, ни разу за время чтения у меня не возникло желания бросить. Ну английская глубинка с чертовщинкой, ну дерзкая понаехавшая из этих ваших свободных Америк героиня, ну инспектор местной полиции – весь такой из себя выдающийся, ну небольшое детективное приключение, немножко мистическое, чуть-чуть будоражащее воображение, всякие локальные тайны и внезапно раскрывающиеся тайны происхождения – очень всё ничего, не скучно, под настроение цепляет (я б такое кино посмотрела). Само собой возникла в голове ассоциация с «Верными врагами» Громыко из-за главных героев и химии между ними, с той лишь весьма значительной разницей, что эта книга чисто романтическая, а та больше фэнтезийное роуд-муви, любовная линия в которой не играла (вроде как) главную роль.
– Если бы вы отправляли те письма, у нас бы ничего не вышло, – заметила она. – Вы так сухо все излагаете. Никаких эпитетов!
– Это полицейский отчет, а не любовное письмо, – ответил он. – Впрочем, вы правы, в эпистолярном жанре я не силен.
– А в чем сильны? – поинтересовалась Джейн и тут же осеклась, поймав на себе взгляд инспектора, такой жадный и жаркий, что она невольно покраснела.
– Я неплохо играю в шашки, – усмехнулся Ральф, снова опустив взгляд в бумаги.
Короче, если вдруг кому-то, как и мне, захочется какого-то такого лёгкого чтива на пару вечерков, данная книга весьма неплохой вариант, не стыдно советовать)
* * *
Саймон Стивенсон "Включи мое сердце на "пять"Эмбер повела нас по крутой тропе к берегу – туда, где, к счастью, не было ни одного морского льва. По одну сторону от тропы росли цветы, а с другой зияла пропасть.
Кстати, я не хотел, чтобы предыдущее предложение было метафорой, описывающей мою жизнь – жизнь робота с чувствами. Однако его определенно можно рассматривать и как метафору.
Говоря об этой книге, первым делом нужно отметить следующее: её автор – пиксаровский сценарист. По своей структуре книга представляет собой на 40 % процентов сценарий несостоявшегося фильма/мультфильма. Ну, в смысле, наверняка я этого не знаю, планировался ли такой мультик или нет, но буквально всё ему соответствует – мне очень легко представлялось мультяшное окружение и «глянцево-пластилиновые» 3d-анимации в процессе чтения. Пиксаровские мультики в большинстве своём подходят всем возрастам (хотя я их словно бы сознательно избегаю, потому что они кажутся мне слёзовыжимательными – я и без такого хорошо плачу), так и книга от промариновавшегося в этой среде автора тоже является универсальной. Я бы рекомендовала её детям, потому что в ней очень толково и понятно описаны всевозможные чувства и эмоции, говорится о том, что испытывать их все нормально и правильно. С другой стороны, читать могут и взрослые, которые при желании или при соответствии книги их вкусу могут найти в ней что-то от сатиры Курта Воннегута, как написано на обложке (я хз, я не читала). Но вот из-за этого я при прочтении так и не определилась: а что эта книга дала лично мне? Умной и смелой сатиры я в ней не увидела; юмор во многом казался натужным и старательно сочинённым, не спонтанным, а стилистически выверенным, имитирующим причудливые умозаключения главного героя; в сюжете тоже ничего выдающегося я не заметила. Всё как-то слишком просто и во многом предсказуемо.
Да, кстати. Главный герой книги – робот-стоматолог по имени Джаред, и всё начинается с того, что в нём, вопреки его природе, зарождаются чувства. Врубай на «пять»! В главных ролях – тостер с чувствами!
Я люблю роботов в художественных книгах, так что этот фактор, вероятно, сыграл решающую роль: я начала читаться из-за главного героя. Потом впоследствии оказалось, что книга ещё и своеобразное роуд-муви и справочник по классическому голливудскому кинематографу. Мне этого хватило, чтобы читать не без интереса, но не хватило, чтобы сейчас, при написании отзыва, сформулировать какую-то вдохновляющую идею, которую я почерпнула. Всё, что можно из содержания книги почерпнуть, проговаривается прямо, в лоб, тут особо и анализировать-то нечего, кроме как сокрушаться, что мы, люди, озабочены игрой с нулевой суммой и нас даже апокалипсис, вероятно, от этой зависимости не избавит.
Но в целом книга совсем не плохая и не пустая. Кому нравятся пиксаровские мультики, кто хотел бы отправиться в путешествие по Америке, кому интересен кинематограф и кто страдает оттого, что в его жизни слишком много чувств приходится испытывать каждый день, – присоединяйтесь к Джареду. Ему есть, что рассказать)
цитаты
/Он часто сокрушался, что он – врач человеков, а не режиссер фильмов.
/Он о многом сожалел и, кроме того, возможно, страдал от алкоголизма.
Я обладаю этими единицами информации о докторе Глунденстейне, потому что иногда по вечерам он приглашал меня в свою приемную, находившуюся в противоположной части коридора, чтобы «потрепаться». «Потрепаться» – это значит «вежливо слушать, пока человек пьет алкоголь и излагает вам свои печали и обиды».
Я всегда с радостью принимал приглашение, ведь, если человек тебя куда-то приглашает, по правилам вежливости нужно согласиться. Исключением являются случаи, когда тебя приглашают просто из вежливости. В подобных ситуациях по правилам вежливости нужно отказаться! Человеческие взаимодействия можно представить себе в виде бесконечной гонки вооружений вежливости.
«Schadenfreude» означает «получать удовольствие от небольших, но заслуженных чужих страданий». В моем «Колесе чувств» его не было потому, что это немецкое слово. Немцы, похоже, – единственные люди, которые испытывают эту восхитительную эмоцию настолько часто, чтобы у них появилась необходимость в отдельном термине для нее.
10/10 немцы умеют получать удовольствие от жизни!
Рик Декард не был похож на сотрудников Бюро роботехники. Он был молодым, подтянутым, саркастичным и смертельно опасным. Он ни за что не стал бы носить чужую рубашку, потому что за обедом пролил на себя соус!
Такие, как Рик Декард, на себя соус не проливают!
Такие, как Рик Декард, скорее всего, вообще не обедают.
Ведь такие, как Рик Декард, скорее всего, считают, что обед – это для слабаков.
Когда я впервые ощутил себя счастливым, мир стал прекрасным.
А теперь, когда я умирал, он ожил.
То, что мир оживает, когда ты умираешь, – это парадокс!
Воистину, это парадокс, который разбивает тебе сердце!
Фильм, над которым работала эта недооцененная сценаристка, был про человека, который последовательно и намеренно убивает других людей. Это настолько популярное времяпровождение, что для него придумали особый термин: «серийные убийства»!
По словам сценаристки, она хотела показать всем, что серийные убийцы – не обязательно плохие люди. Ведь они, вероятно, просто с самого рождения запрограммированы убивать. Или, возможно, у них было трудное детство, или они – обычные, честные американцы, которые пытаются сводить концы с концами после Великой катастрофы. Может, они стали серийными убийцами просто для того, чтобы выжить! В конце своей речи сценаристка заключила, что серийные убийцы могут быть такими же умными и непонятыми, как и все мы. «Разве каждому из нас не хочется иногда кого-нибудь убить?» – спросила она.
Услышав эти слова, все красивые люди встали и зааплодировали.
Им определенно хотелось кого-нибудь убить!
Но не прямо сейчас!
Сейчас они чувствовали, что любят серийных убийц!
И, возможно, когда-нибудь нам, чувствующим роботам, больше не придется дрожать от страха при мысли о том, что нас отформатируют!
И, что самое важное, возможно, мой фильм даже получит премию!
А когда мне станут ее вручать, я раскрою, кто я на самом деле!
Тостер!
Тостер, у которого есть сердце!
Тостер, у которого есть сердце и пишущая машинка!
Тостер, у которого есть сердце и пишущая машинка и который полностью изменил жизнь всех будущих тостеров с сердцами и пишущими машинками!
Бедные люди с разбитым сердцем!
Каждый из них родился с идеально работающим сердцем, внутри которого находилась бесценная сердечная теплота.
Но где-то по ходу дела сердца пришлось использовать для задач, для которых они не предназначены, и в результате они сломались.
Ведь все вещи быстро разрушаются, если их применяют не по назначению.
«Недотепа» – ласкательный термин, обозначающий человека, у которого отсутствует зрительно-моторная координация. Но будьте осторожны! Это слово мгновенно превращается в оскорбление, если вы говорите о человеке, у которого неуклюжесть связана с состоянием здоровья. Таким образом, очень невежливо называть недотепой человека с серьезным неврологическим заболеванием, каким бы потрясающим недотепой он ни был.
Люди и их вежливость!
Я не могу!
Таким образом истинные чувства Эмбер по отношению ко мне останутся для меня загадкой до тех пор, пока я не сообщу ей о том, что я не человек по имени Брэд Смит, а робот по имени Джаред.
Но это признание может повлиять на ее чувства!
Таким образом, чувства Эмбер по отношению ко мне были чем-то вроде кота Шредингера.
И, как и в знаменитом эксперименте, открыв коробку, мы могли убить кота!
Кстати, в этой метафоре котом были чувства Эмбер.
Или я.
Таким образом, Дон Ласалль испортил «Шермана» не потому, что хотел это сделать, а потому, что искренне верил, что поступает так по необходимости. Ведь получить больше биткойнов он мог только за испорченный сценарий, а в глубине души он все еще верит в то, что когда-нибудь бесконечное число биткойнов все исправит.
Кстати, стрип-клуб – это заведение, где одни люди платят биткойны другим за возможность быть сексуально фрустрированными. Зачем – не знаю.
Конференция проходила в большом ангаре, в котором раньше строили корабли. Их использовали для того, чтобы топить корабли других стран, однако при этом часто они сами шли на дно, уничтоженные кораблями тех самых других стран. При этом возникала необходимость в строительстве новых кораблей, которые затем тоже топили. Другие страны тем временем участвовали в том же самом процессе кораблестроительства и кораблепотопления.
Таким образом, это был бесконечный международный цикл строительства и потопления кораблей.
Люди.
Честное слово, я не могу.
Мы задыхались от недостатка воздуха и надежды.
Мы были дефектным тостером и чайником без каких-либо планов на будущее.
И по городу бродил злой ремонтник, который мечтал нас выследить.
– По тебе не скажешь, что ты счастлив.
– Но это так.
– Ты не рассчитан на то, чтобы быть счастливым. Почему ты счастлив?
– Потому что это было чудесное приключение.
* * *
Антонина Крейн "Улыбнись мне, Артур Эдинброг"
— Это похоже на угрозу.
— Всё самое прекрасное в жизни похоже на угрозу — угрозу банальности, скуке и повседневности.
«Что-то я взялась за какие-то мусорные книги», – хотела я сказать, когда начала читать. Но читать, что характерно, не бросила. И, в конце концов, пришла к выводу, что книга сама по себе нормальная, но я уже лет десять как не её целевая аудитория, так что нечего мне какие-то претензии к ней предъявлять.
А вот пятнадцатилетним – семнадцатилетним девочкам, которые предвкушают переезд в другой город, самостоятельную жизнь без родителей, учёбу в университете и дальнейшие радужные перспективы лучшего периода их жизни и всё такое – вот им это читать самое то. Оно одновременно сказочное и нереалистичное, но вместе с тем, не уходящее в совсем уж дремучий отрыв и иногда натурально так заземляющее, не строящее совсем уж фантастические иллюзии относительно жизни. Т.е. да, тут у нас прости-господи-попаданство в другой мир, фэнтезийный, полный магии и сказочных существ. Но этот мир стоит на пороге катастрофы и ожидает, как со дня на день случится армагеддон; населяющие его люди из-за этого находятся в перманентной заочной прострации и надеются на какого-то избранного; люди сами по себе не то чтобы не мудаки, просто сказочные. Так что жизнь в фэнтези-мире оказывается вовсе не сахар. Но! Здесь есть Артур Эдинброг – и таки его личность является наибольшим фантастическим преувеличением. Не дай боже девочки в пятнадцать лет поверят, что такие мальчики существуют
Я вот тоже на красивую обложку купилась – не надо так делать! хдВ целом, автор не учит плохому, говорит о том, что важно быть смелым, учиться и пробовать новое, стремиться получить опыт из всего, при этом не строить иллюзий и не создавать себе кумиров. И всё так, конечно. То, что некоторые из высказанных идей вызвали у меня баттхёрт, говорит только о том, что мне уже сложно быть настолько гибкой и бескомпромиссной оторвой, которая во всём ставит себя на первое место. Я, пожалуй, и не была такой никогда. Но пример главной героини этой книги вовсе не является плохим. Лучше всего – быть самим собой, искренним с собой, честным с другими, и тогда полегче будет жить эту жизнь.
В остальном… ну, что тут скажешь. Не уверена, что я со своей колокольни и стилем могу критиковать автора, её манеру изложения и лексику. Ну такое
Вроде как есть авторы на фикбуке, которые пишут лучше, а вроде и пойдёт – автор-то уже не одну книгу написала и издала, значит, есть спрос, значит, людям и так нравится. Но в целом по массе заложенных в описываемый мир идей можно было и больше, и лучше. Говорят, что больше и лучше в основном цикле автора, ну я, может, попробую его начать, если лень что-то другое искать будет.Книгу тяжело советовать к прочтению (аннотация кажется приукрашенной), но, повторюсь, девочкам может и зайти, вот пусть девочки и читают)
— В чём проблема-то?
— Э, ну. Они бы как бы проиграли. Остались бы незнамо где у разбитого корыта.
— Это с хрена ли бы они проиграли, прошу прощения?! Они бы опыт получили! А если совсем худо стало бы — вернулись бы назад. Самолёты никто не отменяет. А тут никто не отменяет Большой Адронный Телепорт, для нас с тобой уже готовенький и предоплаченный. Если я захочу — я вернусь. Возможностей во вселенной куда больше, чем проблем. Но людям почему-то нравятся проблемы: они их, даже чисто теоретические, с удовольствием смакуют, обсасывают и раздувают. Только вот мне такой мейнстрим не по нраву. Случилась задница — я думаю, как выбираться. Не случилась — так и чего о ней размышлять? Жизнь прекрасна, пока она прекрасна, ёлы-палы!
Наверное, это не так-то легко — взять и развенчать своих кумиров. Признать, что нет никаких «великих», «знаменитых» или хотя бы «взрослых». Что все мы, по сути, одинаковы. И разница лишь в том, какую ответственность мы готовы нести: идти по чьим-то стопам или прокладывать новый путь, ведя за собой.
* * *
Антонина Крейн "Шолох. Теневые блики"Я была не права всегда, когда боялась сделать шаг вперед. Всегда, когда выбирала бездействие. Когда опускала руки. Когда думала, что меня никто не понимает, и слепла от гордыни. Всегда, когда позволяла победить лени, страху, злобе, безответственности и равнодушию.
Если так отвлечённо о книге подумать, прикладывая к друг другу её отдельные кусочки, то вроде и ничего. Волшебный новый мир – со своими флорой, фауной, магией и, конечно же, богами; сюжет – с элементами мистического детектива; герои… ну, типа прикольные наверное, хз. В общем, всё это было не тем, чего хотелось, но, как я о себе и предсказывала, было лень искать что-то другое. Поэтому я не буду критиковать книгу, просто сделаю пометку на будущее, что сюда можно будет вернуться, когда чего-то такого захочется.
Но, возможно, и не захочется, из-за двух факторов: мне не нравится язык, которым пишет автор, и мне не нравится главная героиня. В обоих этих аспектах я могу назвать и плюсы, и минусы, как, например, то, что автор, не смущаясь своего сленгового стиля (и это минус) пишет всё равно и пишет много (и это ей в плюс). Что касается героини, она современная девушка с современными диагнозами, что делает её актуальным и, наверное, для кого-то интересным персонажем, но я бы предпочла, чтобы книга не была написана от её лица, потому что читать её околофилософские выкладки своим внутренним голосом мне было мучительно больно. При этом что-то в ней было и близкое мне, но, должно быть, сходство дополнительно просто меня бесило хд
В общем, подробного отзыва не будет, я дочитала, и самому этому факту рада)
несколько цитат
– Перестань обесценивать мои чувства! – взвился Дахху. – Имей хоть капельку почтения!
– К чему? К твоим слабостям? К моим слабостям? К тому, что мы ни разу не те, кем хотим быть и кем должны быть?
Дахху отобрал у меня чашки и со звоном брякнул их в раковину.
– Не только идеалы имеют право на жизнь. Просто ты – прахова максималистка. И это не комплимент.
Полынь смотрел на меня изумленно.
– У тебя что, хобби такое – препятствия придумывать? Ты в курсе, что продуктивность – это умение не делать из мухи слона? Видишь проблему – идешь и устраняешь, конец истории. Если с наскоку не получается, делишь ее на части. Элементарно.
Как будто куратор не помочь пытается, а насильно выковыривает меня из уютнейшей ракушки навстречу холоду и тьме океана. В свое время я почитывала книжки по психологии, в том числе про «зону комфорта», и самоуверенно думала, что меня подобное не касается. Сейчас же я воистину поразилась тому, что моя зона комфорта заключалась в том, чтобы быть беспомощной магической калекой, помогите мне, пожалейте меня… Иначе почему я так противлюсь? Ой-ой-ой. Нехорошо.
Кажется, маленькая победа над моей неприспособленностью к самостоятельным действиям приободрила его. Так всегда и бывает: если навалилась куча жутких дел, попробуй решить хотя бы одно, самое простое, и оптимизм вернется. А вместе с ним и силы для грядущих подвигов.
Жизнь на удивление проста и приятна для тех, кто не боится действовать.
Перемены и грозы. Вспышки, которые представляют все в таком искаженном виде, что ты начинаешь сомневаться в собственном разуме. Яркий свет, в котором ты стоишь, будто голый, и нет ничего – ни прошлого, ни будущего, ни настоящего. Твое сознание растворяется в грохоте стихии, а когда собирается вновь – никто не может гарантировать, что это ты, а не кто-то новый с поддельной памятью. Никто не может гарантировать, что то, чем забита твоя черепушка – это действительно твои мысли, твои идеи, твоя вера.
* * *
Кормак Маккарти "Кровавый меридиан, или Закатный багрянец на западе"Чёрные против солнца, они выезжали из исчезнувшего моря, как загорелые призраки, ноги их лошадей взбивали фантомную пену, они терялись на фоне солнца и озера, мерцали, сливались вместе и вновь разделялись, и они множились в различных плоскостях воплощением чего-то зловещего, начали сливаться в одно целое, и над ними в пробуравленных рассветом небесах возникало дьявольское подобие их рядов, огромное и перевёрнутое; их лошади ступали своими невероятно длинными ногами по высоким и тонким перистым облакам; эти антивоины с воплями свешивались со своих коней огромными химерами, и их пронзительные дикие крики разносились по плоской и голой равнине, словно вопли душ, прорвавшихся вниз, в мир людей, из-за нестыковки в хитросплетении сущего.
Сказать про «Мередиан» особо нечего. Если вначале мне всё нравилось, то дочитывала я уже из-за чистого упрямства, потому что идея (ну, в том виде, в каком я её поняла) исчерпала себя ещё на середине. Жестокость ради жестокости только лишь потому, что она в таком вот первозданном виде в природе человеческого существа. Людям свойственны подобные вещи, потому что… они могут. И это чертовски пугает, но не является чем-то новым для сознания, поэтому мир она не переворачивает. Новой была обстановка – я хотела почитать что-то в таком стиле, в вестерн-стилистике, воплощающей середину девятнадцатого века в Америке, но, повторюсь, накушалась раньше, чем оно закончилось. Всевозможные описания хороши, интересно контрастируют с приземлённым происходящим, но читать это с удовольствием едва ли возможно. Познавательно, да, с литературной точки зрения любопытно, в чём-то пища для ума, конечно, но очень уж невкусная. Больше написано в чужих рецензиях, я же ограничусь цитатами –
цитаты
Ночное небо так усыпано звёздами, что черноте не остаётся места, и они падают всю ночь напролёт, описывая горестные дуги, но меньше их почему-то не становится.
Человеку не дано познать, что у него на уме, потому что не умом суждено это познавать. Он может познать душу свою, но не хочет. И правильно делает. Лучше туда не заглядывать. Никак не устремлена душа твари Божией, куда назначено Господом. Низкое найдёшь в самой малой из тварей сих, но ведь когда Господь создавал человека, дьявол стоял за плечом Его. Тварь, которой по силам всё. Сотворить машину. И машину, творящую другие машины. И зло, что может работать само по себе тысячу лет, как машина, за которой не нужно присматривать. Веришь ты в это?
Не знаю.
А ты поверь.
И смотрели, как драные языки пламени отрываются и летят по ветру, словно оттуда, из этой пустыни, из пустоты, их засасывает некий водоворот, некий вихрь, против которого и жизнь человека, и его суждения ничего не значат. Словно помимо воли или судьбы жонглёр, и скот его, и имущество его двигались, как по картам, так и в реальности, к некоему третьему и иному предназначению.
Как же тогда, спрашивается, надо растить ребёнка?
В юном возрасте, сказал судья, их нужно сажать в яму с дикими собаками. Их следует поставить в такое положение, чтобы они сами догадались, за какой из трёх дверей нет свирепых львов. Нужно заставлять их бегать голышом по пустыне, пока…
Погоди, перебил его Тобин. Вопрос поставлен со всей серьёзностью.
И ответ на полном серьёзе, парировал судья. Если Бог хотел бы вмешаться в процесс вырождения человечества, неужели Он уже не сделал бы этого? Среди себе подобных проводят отбор волки, дружище. Какой другой твари это по силам? А разве род человеческий не стал ещё большим хищником? В мире заведено, что всё цветёт, распускается и умирает, но в делах человеческих нет постепенного упадка, и полдень самовыражения человека уже свидетельствует о грядущей ночи. На пике достижений иссякает дух его. Его меридиан, зенит достигнутого есть одновременно и его помрачение, вечер дней его. Он любит игры? Пусть играет, но что-то ставит на карту. То, что вы здесь видите, эти руины, которым дивятся племена дикарей, разве это, по-вашему, не повторится? Повторится. Снова и снова. С другими людьми, с другими сыновьями.
В свете горбатой луны лошади и всадники казались привязанными к своим теням на отливающей снежной голубизной земле, и с приближением грозы при каждой вспышке молнии те же формы, что вырисовывались за ними с какой-то жуткой избыточностью, третьим выражением их присутствия, беспорядочно вычеканивались чёрным на голой земле. Они продолжали двигаться вперёд.
Тем, кто пускается в необдуманные предприятия, остаётся уповать на судьбу и удачу. Путь этих золотоискателей завершился, как сказано, во прахе, и кое-кто мог бы, рассуждал бывший священник, усмотреть в факте схождения таких векторов в такой пустыне, где души и деяния одного маленького народа поглощает и сводит в могилу другой, длань некоего циничного бога, который вот так незамысловато и якобы неожиданно приводит к подобному летальному стечению обстоятельств.
Развернувшись на равнине в боевые порядки, они двигались, постоянно что-то уничтожая, словно им уготовано было разделять мир, лежавший у них на пути, на то, что было, и на то, чего уже никогда не будет, и оставлять за собой на земле обломки и того и другого.
Истина об этом мире, говорил судья, заключается в том, что в нём нет ничего невозможного. Если бы вы, родившись, не увидели всего, что есть в мире, и не лишили бы его тем самым необычности, вы увидели бы мир таким, каков он есть, — фокусом со шляпой на лекарственном шоу, горячечным сном, гипнотическим состоянием, населённым химерами, у которого нет ни аналогов, ни прецедентов, кочующей ярмаркой с аттракционами, бродячим цирком, чьё окончательное предназначение остаётся после многочисленных представлений на множестве грязных полей столь не поддающимся описанию и гибельным, что трудно даже представить.
Вселенная — это не нечто узкое, и устройство её не ограничено какой-то широтой, если представлять себе, что где-то ещё она повторяет нечто уже в ней имеющееся. Даже в этом мире есть больше неизвестного нам, чем того, о чём мы знаем. И порядок в творении у вас перед глазами — это лишь то, что вы в него вложили сами; это верёвочка, проложенная в лабиринте, чтобы не заблудиться. Ибо сущее имеет собственный строй, и ни одному человеку не объять этого, так как сам разум — явление среди других явлений.
Какая разница, что думают о войне люди, сказал судья. Война есть и будет. С таким же успехом можно спросить, что люди думают о камне. Война была всегда. Она была ещё до человека, война поджидала его. Основное ремесло поджидало своего основного исполнителя. Так было и так будет. Именно так, и никак иначе.
Люди рождаются, чтобы играть. И ни для чего другого. Всякий ребёнок знает, что игра — бóльшая доблесть, чем работа. Знает он и то, что значение или достоинство игры не в самой игре, а в ценности того, что подвергается риску. Чтобы азартные игры имели какой-то смысл, нужна ставка. В спортивных играх противники меряются умением и силой, и унижение при поражении и гордость при победе сами по себе достаточная ставка, потому что этим определяется, кто из участников чего стоит, и это придаёт им некий статус. Но пытается ли удача или проверяется, кто чего стоит, все игры стремятся к состоянию войны, ибо ставкой здесь поглощается всё — и игра, и игрок.
Представьте, что два человека играют в карты и поставить на кон могут лишь свою жизнь. Наверное, все о таком слышали. Когда раскрывается карта, для игрока вся вселенная с лязгом сосредоточивается на этом моменте, который определит, умрёт он от руки второго игрока или от его руки падёт тот, другой. Есть ли более точный способ определить, чего стоит человек? Такое доведение игры до её крайнего выражения не допускает никаких доводов относительно понятия судьбы. Когда один человек делает выбор за другого, предпочтение является абсолютным и бесповоротным, и надо быть воистину тупым, чтобы считать, что такое всеобъемлющее решение принимается без посредничества или не имеет значения. В играх, где на кону уничтожение проигравшего, решения принимаются совершенно чёткие. У человека в руке определённый расклад карт, и через него он перестаёт существовать. Это и есть природа войны, где ставкой одновременно является и игра, и полномочие, и оправдание. Если рассматривать её таким образом, война — самый верный способ предсказания. Это испытание воли одного и воли другого в рамках той, ещё более всеобъемлющей воли, что связывает их между собой и поэтому вынуждена выбирать. Война — это высшая игра, потому что война в конечном счёте приводит к целостности бытия. Война — это божество.
Сила ещё не значит справедливость, заметил Ирвинг. Тому, кто вышел победителем в бою, нет нравственного оправдания.
Нравственный закон изобрело человечество, чтобы лишать сильных их привилегий в пользу слабых. Закон исторический ниспровергает его на каждом шагу. Прав кто-то с точки зрения морали или неправ — этого не докажет ни одно серьёзное испытание. Ведь не считается же смерть человека на дуэли свидетельством ошибочности его взглядов. Сам факт его участия в таком испытании свидетельствует о новом, более широком воззрении. Готовность участников отказаться от дальнейшего спора как от банальности, чем он, собственно, и является, и обратиться напрямую в палаты исторического абсолюта ясно показывает, насколько малозначимы мнения и как велико значение расхождений в них. Ибо спор действительно банален, но не такова проявляющаяся в споре воля каждого. Тщеславие человека может стремиться к бесконечности, но его знания остаются несовершенными, и как высоко он ни оценивает свои суждения, ему в конце концов придётся представить их на высший суд. Здесь уж не заявишь о существовании нового факта по делу. Здесь соображения относительно равенства, справедливости и морального права будут признаны недействительными и не имеющими оснований, и мнения сторон здесь во внимание не принимаются. При решении вопроса о жизни и смерти, о том, что пребудет, а что нет, уже не до вопросов права. Когда происходит выбор такого масштаба, такие не столь всеобъемлющие категории, как моральное, духовное, естественное, идут уже после него.
Ах, святой отец, вздохнул судья. Что бы такое у тебя попросить, чего ты ещё не отдал?
В числе работ автора – «Старикам здесь не место». Читать не читала, но посмотрела фильм от братьев Коэнов, не то чтобы насладилась, но полюбовалась)
* * *
Генри Лайон Олди "Чёрный ход"Нужны ли нам — стрелкáм, нефтяникам, прачкам, скотоводам, торговцам, шлюхам, фермерам, банкирам, священникам, ворам, детям, отцам, матерям, добрым бабушкам, кормящим внуков с ложечки — нужны ли нам тахтоны, чтобы вцепиться друг другу в глотку по поводу и без? Требуются ли нам для этого чудеса? Карусель причин и следствий? Какое-то сверхъестественное, дьявольски изощрённое стечение обстоятельств?! Философский вопрос, сэр, и кажется, Джошуа Редман знает ответ.
Ещё одна работа любимого мною дуэта, не то чтобы полноценная книга, я бы назвала её объёмной повестью, самостоятельное произведение, скрасившее мне несколько дней. Но сказать много о ней мне не удастся, посему как нахожу «Чёрный ход» проходной работой. Как всегда, авторы придумали оригинальный концепт, воплотили в антураже вестерна историю о, скажем так, приведениях и пофантазировали о том, откуда они берутся, в целом выжали из этого максимум, вышло занятно, но не зацепило. Никакой трагедии в этом нет, книга всё равно приятная)
* * *
Эля Рин "Любовь, ведьма и котики"После завтрака я позорно покинула ринг словесной дуэли с Сигизмундом, сбежав из квартиры. Он утверждал, что идея котового манто – это «ааа!», и «ыыы!», и «Евгения, как эта мысль вообще пришла тебе в голову?»
Книги разные нужны, книги разные важны. Конкретно за эту я взялась, когда мне предстоял пятичасовой полёт на самолёте, нужно было куда-то себя деть, а здесь завязка оказалась достаточно увлекательной: современная ведьма, приехавшая из Москвы в Питер, чтобы приглядеть за котиком сестры, участвует в реалити-шоу в стиле «выйти замуж за миллионера». В исполнении оно такое же придурковатое, как и в описании, без претензий на художественную ценность, легкомысленное авантюрное чтиво, но оно такое оказалось кстати. Свою задачу «развлечь» книга выполнила, большего от неё и не требовалось.
* * *
Роберт Курвиц "Божественный и страшный аромат"Свыкнитесь с мыслью, что пошли вы na hui.
Пока я думала о том, что нужно собраться с мыслями и написать что-то про «Аромат», начала читать новую книгу
Собраться с мыслями особо не вышло, ага, в последнее время всё у меня как-то вкривь и вкось идёт, без удовольствия. Хотя книга мне однозначно понравилась, чтобы лучше её понять, необходимо заново её перечитать, потому как в небольшом её объёме заложено слишком много мыслей и идей. И я бы, пожалуй, сквозь эти тернии не продралась вовсе, если бы это не была та самая книга, из которой возникла вселенная «Disco Elysium». Собственно, по этой причине я и хотела с ней ознакомиться. Игра в своё время произвела на меня впечатление настолько сильное, что из её прохождения я бы с радостью сделала ежегодную традицию, если бы для этого не требовались недюжинные моральные силы –В процессе чтения особенно интересно было подмечать детали, которые впоследствии перекочевали в игру, и в целом – вероятно, свою в том роль сыграл перевод, исполненный небезразличным к сабжу фанатом (честь ей и хвала!) – атмосфера книги во всём напоминает об игре. Что-то такое тягуче-тревожное, застывшее в ожидании пиздеца, а быть может, уже посреди случившегося пиздеца. Чувствуется, что за двумя произведениями стоит один и тот же человек, родившийся на определённой территории, проживший определённую жизнь, в определённых условиях. Книга эта настолько продукт своего времени, насколько это вообще возможно в современной литературе. Она дарит особый, скажем так, экспириенс (ну, опыт, да), при котором читатель словно бы оказывается в пустом кинозале, на экране которого прокручиваются засвеченные разрозненные кадры, представляющие собой моменты из жизни разных людей, на первый взгляд, словно бы совсем не связанные между собой. У этого кино нет звука, его можно только вообразить, а в качестве музыкального сопровождения – неясный гул за стеной, источник которого даже представить страшно, не то что увидеть своими глазами. Эта книга больше про ощущения, чем про историю, в ней больше образов, чем сюжета, но написана она вне всякого сомнения талантливо. Читать – на свой страх и риск, но, если вам понравилась игра, сделать это стоит обязательно.
пара цитат
Реже всего они говорят между собой о том, о чем думают на самом деле. Об этом исчезновении. Из-за того, что в самом начале они говорили слишком много, так много, что разговоры перестали помогать. Всё сказано, им больше нечем утешить друг друга. И потому всем так странно слышать, как Йеспер говорит: «Иногда мне кажется, что весь мир о них забыл».
— Я изнасилую твою жену!
— Так держать, мой мальчик, так держать! Продолжай!
— Я национализирую твои заводы, ты у меня будешь жить в Екокатаа!
— Ты слишком углубляешься в теорию, не надо, это тонкий лед. Ты ведь знаешь, что не разбираешься в этом. Скажи ему, что он педераст!
— Пидор!
Коммунизм могуч! Вера в коммунизм — великое вдохновение! Клянусь! Это прекрасно, верить в человека, но без него самого!
— Такие, как мы с вами, Мачеек. Мы — агенты Международной полиции. Задача Международной полиции — не расследовать. Задача Международной полиции — сохранять мир в его настоящем виде.
Мачеек отводит взгляд от окна:
— Этот твой мир в его настоящем виде, — полное дерьмо.
— Провались, Ревашоль! Чтоб ты сгорел! — кричит он ветру. — Я знаю, что это грандиозно, мир знает, что это грандиозно! А вы кто такие?
Яхта налетает на льдину. Лед оглушительно скрежещет по деревянному борту. Граф зубами вытаскивает пробку из бутылки со спиртом.
— Непонятно?! — выкрикивает он и делает глоток. — Я принес вам музыку сфер, а вам — непонятно?! Сами вы непонятные, скоты!
Кроме, собственно, книги в файле содержится ещё и рассказ Мартина Луиги «Верноподданный нигилист». Он ближе к сатиристической составляющей «Диско», чем тоже доставляет –
ещё пара цитат
— Я вообще не думал, что это как-то относится к правительству. Мне казалось, весь смысл в том, что никакого смысла нет, а те, кто думает иначе, отсосут, — признается набриолиненный хулиган.
— Интуитивно это верно, и, в сущности, этого достаточно, но если ты думаешь так — ты действуешь на уровне инстинктов, как та тётка. Тётки, как правило, за государство, потому что тётки всегда за государство: они не умеют быть против. Они просто повторяют то, что им говорят, потому что не могут придумать ничего лучше. Шпана, в свою очередь, всегда была в контрах с властью, так что ей тоже трудно представить, что можно по-другому. Но на самом деле полезно понимать политику, чтобы идти в ногу со временем. Иначе сам рискуешь отсосать по полной.
Хулио, ты удивительное существо. На первый взгляд — лопух обыкновенный. Но если копнуть поглубже, становится ясно, что ты абсолютно безразличен ко всему, что предлагает тебе мир, кроме, пожалуй, разврата. Если поговорить с тобой подольше, можно услышать ярчайшие мысли; непонятно, рождены они развитыми аналитическими способностями или интуицией — но ты за них никогда не держишься. Стильная игра. Я бы так не смог.
— На самом деле, это всё не на самом деле. Мое имя, название спецслужбы, агент я или нет – всё это иллюзии. А реальность — как маяк, свет которого невозможно ни скрыть, ни уничтожить. Понимаешь?
P. S. И как же иронично (и печально), что вышло по итогу так, как вышло
* * *
Брендон Сандерсон "Утраченный металл"Я приехал в Бассейн, чтобы расследовать небольшое дельце о железнодорожных составах, которые грабили хитрым способом. Как, во имя Разрушителя, я вляпался в историю о темных богах, армиях, разрушительных бомбах и… призраках? Вакс, мы ведь еще не обсудили призраков.
– Я печатаю эмоционально окрашенные статьи о людях, остающихся без внимания крупных изданий. Захватывающие истории за авторством известных искателей приключений. Карикатуры, рисунки забавных овощей…
– Насколько забавных? – спросил Уэйн с другого конца подвала.
– Зависит от твоего чувства юмора, – ответила Марага.
– Идиотское. С легким оттенком вульгарности.
Развёрнутой рецензии не будет, потому что я не настолько прониклась этим циклом. Мне хотелось какого-то динамичного приключения с интересными персонажами в условно фэнтезийном мире – и автор мне это дал, не пожадничал. Но в целом это такое сугубо одноразовое чтение, я бы сравнила его с просмотром боевичка – приятно развлекательного, но в целом не задевающего какие-то особые струны души. Ну да откуда этим струнам в моей душе взяться? О предыдущих книгах цикла я писала здесь и здесь и добавить к уже сказанному я могу очень немного. В моём топе персонажей неизменное первое место занимает Уэйн, следом за ним девушки Мараси и Стерис, а главный герой Вакс тащится в хвосте, и я прямо-таки не представляю, откуда мне взять симпатию к книге, когда мне не нравится её главный герой, скучнейший мужик обыкновенный, только люди вокруг его и красят) И, тем не менее, прочитала я относительно быстро, ведомая любовью к Уэйну и подозрением, что автор задумал некую гадость относительно него. Предчувствие меня не обмануло, но это не оказалось слабым моментом книги – к этому, в конце концов, всё и шло. Слабым местом книги, имхо, оказались бесконечные рояли, посредством появления которых решались все спорные моменты – неожиданные догадки, неожиданные союзники, неожиданные способности, неожиданное всё. Под чётким контролем всё было только у Стерис и, если можно так выразиться, у Уэйна, потому что всё происходящее вписывалось в его хаотическую картину мира идеально. При этом всё такое прочее я не могу со стопроцентной уверенностью вписать в вину и недоработки автора, потому что без знания событий первой трилогии я, может, тоже львиную долю важного пропустила и не уловила кучу отсылок. Ну и… ладно, не сильно-то и хотелось)
В остальном – всё на уровне предыдущих книг – какое-то расследование, какой-то экшен, который бы работал намного лучше в виде фильма, а не буковок. Но, читая Сандерсона, я думаю: блин, надо меньше заморачиваться и не стремиться к идеалу. Если у тебя есть идея, какой-то план и желание претворить его в жизнь, твои писательский стиль и его возможные несовершенства имеют второстепенное значение. Неважно, насколько ты там косноязычным становишься на шестисотой странице, важно, что ты закончишь свой опус, а после напишешь ещё десять и твои преданные фанаты это оценят. Ни в коем случае нельзя сдерживать творческие порывы чрезмерной критикой своих способностей. Сандерсон отличный демиург и трудяга, чем и подкупает)
пара цитатДа, Уэйн слышал истории о туманных призраках. Они прятались под кроватями и крали лица твоих знакомых. Кровати были сверху мягкими и пружинистыми, а под ними обретались интересные собеседники. Красота! Сущая благодать, ржавь побери.
– Уэйн, он был самым отъявленным бандитом. Злобным, гадким, вонючим. Он никогда не мылся.
– Потому что хорошенько испачкаться стоит больших усилий?
– Нет, потому что… постой, чтобы испачкаться, нужно приложить усилия?
– Конечно. Нужно тщательно вываляться в грязи.
– А зачем, во имя Гармонии, это делать?
– Чтобы научиться мыслить, как грязь, – ответил Уэйн.
– Но следующее испытание было еще сложнее. Каньон Смерти.
– О-о-о-о… – протянул Уэйн. – Там, наверное, красиво.
– С чего ты взял?
– Если бы там было некрасиво, никто бы и не сунулся в место с таким названием. А если кто-то там побывал и дал ему название, значит там красиво.
– Красиво, – согласилась Ма. – Каньон протянулся среди полуразрушенных скалистых шпилей, разноцветных, как будто их раскрасили вручную.
– И тогда, – начал он, – оно разжевало его, перемалывая зубами кости, как…
– Нет, – перебила Ма. – Оно лишь попыталось его проглотить. Но Джек был не просто находчивым и хорошим стрелком. Он был еще и…
– Кем?
– Большущей занозой в заднице.
– У него, случаем, не осталось еще каких-нибудь родственничков, замышляющих устроить конец света, или полоумных жен со сверхъестественными способностями?
– Если таковые объявятся, заставлю отчитаться. И постараюсь отложить конфронтацию с ними до следующего квартала, чтобы не выйти за рамки бюджета.
Вакс, ты только посмотри! Кто-то взял мешок с херами и сшил из них человека! Он даже ходит!
– А я думала, ты не умеешь читать, – бросила Мараси, обходя их.
– Умею, – ответил Уэйн. – Но я тупой, поэтому читаю только тупые истории.
* * *
upd.
– Почему?
Потому что половина человечества не знает, что ради его существования вторая половина была принесена в жертву. Потому что сейчас все войны, отправленные на Изнанку, прекратились. Потому что миллионы мужчин и женщин наконец-то сложили оружие и избавились от бесконечных, по кругу возобновлявшихся конфликтов. Потому что только для самой Евлалии всё еще нет мира. Потому что Другой остается глух к ее призывам. Потому что он не принес умиротворения ни в одно сердце, ни в один очаг на Лицевой Стороне. Потому что они оба совершили ошибку, приняв себя за Бога. И потому что – при этой мысли Евлалия бросает взгляд на юношу, сидящего на постели Агаты, – в этот самый момент другие люди совершают те же ошибки на Вавилоне.
Потому что так надо.
Кристель Дабо "Граница миров"
Вероятно, мне стоит пересмотреть свои отношения с книгами. Зачем так читать, если по прошествии времени ты и вспомнить не можешь, что там было и об чём
Мне, тем не менее, приспичило довести до конца знакомство с книжным циклом «Сквозь зеркала», через три книги которого я продиралась несколько лет назад. На тот момент серия была закончена, но последняя книга ещё не вышла на русском, но о ней наиболее заинтересованные фанаты отзывались с недовольством, дескать, концовка разочаровывает. Авторитетное мнение каких-то ноунеймов в интернете это, конечно, хорошо, но лучше своё заиметь. Так что, закончив с «Рождёнными туманом», я решила взяться за финальную – четвёртую – книгу этого цикла. Стремление подкрепилось ещё и тем, что конкретно тогда я чувствовала заинтересованность в описании романтических отношений с мужским персонажем строгих нравов. Хотя по смутным, обрывочным воспоминаниям о предыдущих книгах, я подозревала, что ожидать многого не стоит. Тем не менее, старое практически всегда лучше нового. В общем, закончим на этом со вступлением.Дочитала на днях в ночи.
По вышеуказанным причинам развёрнутого отзыва не будет (я не компетентна, как читатель), будет небольшая заметка с впечатлениями.
Мне понравилось.
Не всё, само собой. Утомляла в большинстве своём меня главная героиня, стремления которой очень плохо сочетаются с её способностями (ну правда, героические одноногие собачки это не моя чашка чая); утомляло само стремление автора нагнетать и преумножать воду (хотя выходило у неё вовсе неплохо). Вероятно, что это по итогу утомило и её саму, иначе я не могу объяснить, почему последняя сотня страниц кажется, должна была быть отдельной книгой, но что-то пошло не так. К сожалению, финал – заключительное противостояние с названным «злодеем» цикла – проиграл по своей интенсивности и интересности кульминационному эпизоду книги. Вышло скомкано и словно бы даже вымучено. Ну да и ладно. Мне в целом понравилось то, что, судя по отзывам, мало кому понравилось: отсутствие хэппи-энда. Ну неоткуда ему было взяться. И хотя мне не нравится такой сценарий, когда за ошибки одного расплачивается весь белый свет, но отсутствие иллюзий в этом вопросе – это всё же неплохо для истории.
В целом, четыре книги цикла я склонна оценивать как два подцикла: две первые книги сами по себе, другие две – соответственно. В чём однозначно автору не откажешь, так это в фантазии. Мир у неё вышел необычным, интересным, похожим на смесь многих жанров от фэнтези-паропанка до футуризма в графическом исполнении, и от драмы до психоделического триллера сюжетно с элементами фантастики, хоррора и бог весть чего ещё – такая изящная свалка. Наверняка не скажу, но есть ощущение, что автор вдохновлялась в том числе и французскими комиксами, графическими новеллами.
Книга эта, хоть и не подарила мне каких-нибудь тёплых чувств и приятных ощущений, скорее всё вышло в точности наоборот, но читать было любопытно. Мир – причудливое переплетение его составляющих, описывающий его авторский слог, внутренний мир главной героини, умеющей проходить сквозь зеркала, – повторюсь – понравилось. Пополнение в категории «эх, перечитать бы теперь нормально». В своей следующей жизни я только и буду, что читать, и однажды придумаю, как спасти мир, ведь все книжные черви так делают.
пара цитат
Вы только посмотрите на меня, молодой человек: я похожа на тех, кто празднует конец света?!
Она всегда думала: если человечество до такой степени воинственно, агрессивно, то причина кроется не в ненависти к соседям, а скорее в боязни собственной уязвимости. Если бы каждый человек в мире был способен творить чудеса, он перестал бы бояться других людей.
Если всё пойдет согласно ее планам, этот язык однажды станет общим для всего человечества. Потому что война начинается там, где перестают понимать друг друга.
Так вот, представьте: ваш собственный двойник, целиком состоящий из эраргентума, внезапно осознает себя, кристаллизуется вокруг этой мысли, овладевает вашей речью и желает лишь одного: поведать вам о том, что недоступно вашему восприятию. Вот это и есть Другой.
Офелия непонимающе посмотрела на него.
– Я-то со своей стороны осознал это очень быстро, – продолжил он резким тоном. – То постоянно растущее в тебе стремление, которое всё больше и больше определяет твои поступки. Тебе нужна независимость. За твоей одержимостью прошлым – чтением, музеем, смутными воспоминаниями – на самом деле всегда стояло желание от этого прошлого освободиться. Ты стремишься к независимости, – повторил он, выделяя каждый слог, – а я хочу, чтобы ты не могла без меня обойтись.
* * *
@темы: Perfect Persons, Я - Фанат, "...we still believe in love...", Книги, Цитаты, Комментарии