И, повернувшись спиной к толпе, он зашагал вглубь раскинувшегося по берегу леса. Скорость, с которой он принял решение, повергла Наоэ и Аяко в минутный шок, и Наоэ почудилось в удаляющейся спине Такаи лично ему адресованное презрение.
«И всё равно мне ничего не остаётся, кроме как следовать за ним».
Наоэ шёл за своим господином, который никогда, никогда не оборачивался, и думал: «Если я не пойду за ним, продолжит ли он идти вперёд?»
читать дальшеСвершилась мечта ищущего нечто подлинное идиота: я наконец прочитала «Зеркало победителя» полностью. Мне не хватило третьего тома, когда я перечитывала роман три (уже!) года назад, но я дорвалась до него в этот раз, закрыла, что называется, гештальт. Смотрю теперь задумчиво на 9 том, существующий только на английском, и думаю, люблю ли я этих безумцев настолько, чтобы осилить чтение не в любимом переводе. Надо бы. Не столько из-за любви, сколько из-за необходимости прокачивать уровень английского, потому что и в нём я буксую( Я так недовольна собой, кто б знал
Я перечитала вновь «Тебе, моя единственная любовь», чтобы окунуться в «Зеркало» с тем самым чувством предвкушения качественного, отборного, зубодробительного пиздеца, которым канон славится; пиздеца не столько внешнего, событийного, сколько внутреннего. Мой любимый сорт травы, я ничего не могу с этим поделать, мне и не нужно ничего другого. Хотя другое нужно пробовать, чтобы расширять горизонты, но я настраиваю себя на то, что в следующем году буду читать классику, а не новомодные bl-романы.
К слову, о летах. «Зеркало» написано в 1992 году, и возможно я люблю этот канон так сильно, потому что он одного со мной возраста) Правда, при повторном чтении я чётче вижу уже устаревшие приёмы, которые были популярны в 90е среди целевой аудитории. Из-за того, что в нынешнем мире темы всевозможных «инаковостей» и сексуальных предпочтений активно педалируются, уже удивительным кажется табу на гомосексуальные отношения. До чего дошёл прогресс! Кажется, это сарказм.
Что касается моих впечатлений, то они оказались не столь однозначными, сколь были в прошлом. Возможно, на предыдущем прочтении отразился параллельный пересмотр аниме – я не дочитала арку «Зеркала», но отсутствие третьего тома заменила просмотром сериала, в котором концовка по тону была чуть другой. И я помнила её другой! А в тексте она оказалась не такой сердечно-щемящей. В аниме в сцене на озёрном пирсе признание в любви было признанием в любви, безнадёжным, отчаянным, но таким искренним и тёплым. А в тексте это очередное самоуничижительное высказывание, которым Наоэ и проникнуться не даёт своими следующими словами. Между «Я вас люблю, берегите себя» из аниме и «Я вас люблю и хочу изнасиловать, счастливо оставаться» из новеллы просто огромная пропасть, кишащая Наоэновскими тараканами. Ух, какие это страшные тараканы, бедному Такае не позавидуешь)
– Я ваш надёжнейший союзник, и в то же время – жесточайший ваш критик. Само совершенство, практически идеал человека, – вы как плевок мне в лицо. Вы тыкаете меня носом в мои недостатки, и поэтому я боюсь вас. Но всё равно хочу превзойти. – Наоэ... – Да, вы мне нравитесь, – бесцветный голос, безучастное лицо. – Да, я вас люблю. Слова Наоэ, сказанные механически, словно речь шла вовсе не о нём, привели Такаю в глубокое замешательство. – Ну и что... мне с этим делать? – Ничего не делать.
Какие они невозможные, ну
Одна из моих любимых вещей в «Зеркале» это Кагетора, цепляющийся за личность Такаи. Кажется, что если бы Наоэ не подвело терпение (в чём, к слову, его сложно винить), если бы он попридержал свои животные порывы ещё пару годиков и не стал провоцировать и оскорблять Такаю, стремясь явить на свет Кагетору, тот бы и сам дошёл до желания дополнить их духовную близость близостью физической. Когда из Такаи вырывалось обиженное и надрывное «ты хочешь Кагетору, а не меня», я прям в подушку завыла от умиления, ути-пути, хороший ты мой, sweet summer child. Наоэ при этом холоден и жесток, но в том проявляется его извращённое милосердие – он не обманывает, он говорит, как есть. Но он не всё говорит, к сожалению. Самые нежные и чувственные его порывы остаются в его мыслях, и Такая/Кагетора слишком сломан для того, чтобы допустить возможность их существование где-то там. Но что характерно, пока сам Наоэ предпринимает мазохистские попытки от себя Такаю оградить, тот сам приходит к мысли, что хочет узнать его больше, и это вынуждает его стать больше Кагеторой, что жаль, конечно. Такаю совсем не хочется терять.
Что касается текста, то весь третий том был пресыщен всевозможным магическим экшеном, описанным не очень захватывающе, но заставляющим включать воображение. «Мираж» достаточно кинематографичен – скупой авторский слог, когда дело доходит до описания событий, а не чувств персонажей (о, тут автор отрывается со страшной силой), своей схематичностью напоминает сценарий. Ну да отсутствие поражающей воображение литературности с лихвой окупается проработкой исторических, географических, религиозных и мифологических аспектов. Я нахожу прекрасным то, как автор обходится с историческим наследием Японии. Похоже, что она черпала вдохновение буквально из того, что было прямо перед глазами и это, имхо, наряду со способностью гореть, очень важно для писателя. В конце концов, с опытом придёт и навык, но способность создавать и «заражать» других своими созданиями зиждется на другом)
Напоследок хочется отметить буквально парой цитат участие в событиях Чиаки и Косаки – как бы много потеряло повествование без их искренней фанатской поддержки
Чиаки сосредоточенно прислушался, но не к доносившимся снаружи звукам, а к голосу Аяко, звучавшему в его голове. Они мысленно переговаривались какое-то время, а потом Чиаки довольно ухмыльнулся. – Ясуда-доно?.. – Наш хрено-тигр умудрился не подохнуть-таки в Хаконэ. Теперь ему, видите ли, нужен череп Иэясу – да пожалуйста, так бы сразу и сказал.
– Не волнуйся, зеркало я разобью. – Наоэ уставился на стратега из клана Такэда с нескрываемой враждебностью. – И вы будете по гроб жизни нам обязаны, так Сингэну и передай. Косака хмыкнул. – Да минует тебя идиотская смерть.
Если это не любовь, то что тогда любовь? хд
P. S. Возможно теперь я перечитаю «Дикий адаптер», чтобы заполировать ангст четырёхсотлетних мужчин приятным флаффом преступного Токио; потому что – да – на фоне драм Кагеторы и Наоэ отношения Макото и Токито таки милейший флафф, самую малость омрачённый жестокостью окружающего мира)
