Ух я, а ведь только сейчас заметила)

....

Все на KKM ID =)

---

Gundam 00: A wakening of the Trailblazer

По прочтении спойлеров (стёбно-истеричное, фанатское): Сецуна таки Гандамом был, Гандамом и остался и это у него пожизненное. Но данное обещание своё сдержал, что не может не радовать… М-да, пятьдесят с лишним лет Марина его ждала. Дождалась же. Боги, она настоящая героиня! Сецуна проапгрейзился до каких-то божественных высот, он не стареет и, возможно, и вовсе бессмертен. Сволочи, из Марины-то 50 лет ожиданий сделали бабушку. Вот тебе и вся романтика… Никогда не хотела думать, что он к ней как к матери относится, но и любви «романтичной» там тоже быть не могло. Что-то иное… Нет, конечно, потом, когда уже сама посмотрю фильм (может через годик - другой) я буду писать, что главное не физическая связь, а духовная, но всё равно сейчас у меня неадекват. Я хочу это увидеть. Я уже сейчас рыдаю, представляя эту картину: Сецуна, как всегда, через балкон, заходит в комнату старенькой Марины, которая не может видеть его и только ощущает чьё-то присутствие, и говорит: «Марина Измаил, та дай ма»… Ваа…

Далее, по пунктам, что поняла:
- Тьерия, маленькая голограмка на плече Сецуны… (Ага, голос разума)… Ммм
- Ваа! Халлелуйя, банзай! (он был и это главное)
- «ЗабаНя, икимас» - Локон, такой Локон
- Гы, Патрик - таки заставил Кати понервничать) Но он же счастливчик =)
- Риббонс не ожил
- Что-то из прошлого всё-таки показали
- А Грэхем умер…
- (Про Фелт я принципиально молчу…)

Кто был враг и что вообще происходило я сказать не могу. Я, читая краткие спойлеры на английском и не пыталась в это вникать. Главное для меня это то, что сегодня на экранах Японии вышел мувик по нулевому Гандаму. И это был Гандам. И этим всё сказано)
Люблю.

---

Uragiri wa Boku no Namae wo Shitteiru. Ep. 20-22

Можно ли любить всех одновременно? Урабочная практика продолжает доказывать обратное. Увы, - нет. Если ты Любишь, то или одного, или другого. Другие же могут быть тебе дороги, но когда речь зайдёт о том, например, что выбрать – Любимого или Дорогого, что произойдёт? Сильный сможет выбрать. А по-настоящему любимый или дорогой сможет понять и принять этот выбор. (Но это идеальный вариант, который во многих случаях, если обращать внимание на причины, не осуществим). И пусть тебе самому подобные мысли кажутся отвратительными, но это на самом деле так. А слабый… А можно ли назвать слабостью желание, чтобы всё было хорошо? Возможно, это слабохарактерность. Но когда человек просто одержим этим желанием, он не хочет выбирать, он уверен, что можно сделать так, что в итоге всем будет хорошо. Разве можно за это его осуждать? В глубине души все хотят одного. Счастья. (Опустим подробности и рассмотрим данную ситуацию только в случае с УраБоку).

Пункт первый: Юки. Говорить о нём, оправдывать или ругать этого героя можно бесконечно. Дать правильную ему характеристику не сможет никто, по той простой причине, что каждый из зрителей рассуждает предвзято, делая ставку только на свои предпочтения. Так же и я не могу рассмотреть его поведение с точки зрения логики. Но я его понимаю. И в конце концов он и не может вести себя иначе. Юки не был бы самим собой, если бы не сомневаясь (с чем бог не шутит) встал бы на сторону Такаширо и сражался бы вместе со стражами против Рэйги. О, это было бы даже неожиданно. Но в свете последних событий, что может помешать думать, что Юки может принять и сторону Рэйги (мало ли какие у Рэйги обстоятельства, толком о них мы всё равно ничего сказать не можем). Но вот я всё пишу о Рэйге и Юки, но при этом совсем забываю о Такаширо и Луке. По-моему, имеет место быть и такой вариант: Рэйга использует Юки только ради того, чтобы как-то повлиять на Такаширо, ведь всё-таки это Их битва. Но тогда Ваканамия Каната, который так дорог был Юки, которого тот любил и любит до сих пор, стал жертвой чужой игры. Но этой теории противоречит тот факт, что Рэйга действительно был Канатой, а не просто демоном, захватившим его тело. Рэйга, будучи Канатой, действительно пытался Жить. Авторы и сами напустили очень много пыли в глаза зрителям, так крепко связав Канату и Юки, что, лично мне, вообще очень трудно заставить себя думать об отношениях Такаширо и Рэйги. О них вообще забываешь. (Особенно, когда рядом с Такаширо так ненавязчиво в каждом кадре нарисовывается Фуютоки, словно авторы, сжалившись над главой клана Гио, решили и ему дать возможность томно повздыхать на плече близкого друга, чтобы обидно не было, «а то все парами, а я чем хуже», типа). В общем Юки – невинная жертва. Настолько невинная, что, создаётся впечатление, что вся заварушка и Великая битва происходят из-за неё, а не из-за событий тысячелетней давности. Просто Юкки любит. Но кого он любит?..

Пункт второй: Рэйга-Каната. Да, можно было поверить в его жуткую злобность, в желание уничтожить всё к чертям, но только не после 21 эпизода. «План. У него был план» - такой фразы даже в плане не было. Впрочем, и плана тоже не было». (С). Поднимите руки, кто верит в этот план, точнее в его «тёмную» состовляющую? Ведь Рэйга всерьёз сражался с Кадензой, всерьёз рисковал своей жизнью. Ради плана? Ради того, чтобы что-то там нехорошее сделать Такаширо? Тогда мне безумно жаль Юки, ведь его просто грязно используют. Использует мерзкий отвратительный демон с с лицом его лучшего друга. Это значит, что Рэйга действительно враг, монстр, убийца и всё, что мы видели до сих по было лишь притворством, игрой, маской. Но разве не он так хотел заполучить Юки, перевести его на свою сторону, тем самым защитить. Он в самом деле этого хотел! Или этого хотел Каната внутри его? Если так, то Юки опять жаль. А всё из-за того, что Юки не смог сделать выбор и сейчас страдает. А если страдает, то значит поступает неверно, но не может этого понять, не может найти решение. И чужое влияние, видимо, недостаточно сильно, чтобы удержать его.
Я снова перешла на тему Юки, а ведь писать собиралась о Рэйге. Рэйгу я всё ещё могу оправдать, вспоминая его прошлое и то время, когда он был Канатой. Не верю я в его беспросветную черноту. И вспоминаются его же слова, обращённые к Луке: «Мы с тобой одинаковые». И эта фраза наводит на некоторые размышления, и о них в следующем пункте. А вообще в качестве заключения Рэйгу можно похвалить: он хочет – он делает. И он… возможно не любит, но желает. И то, что желает, пытается заполучить.

Пункт третий: Лука. Казалось бы, что он поступает наиболее правильно, разумно, честно. Защищает Рэйгу, всё так же бережёт чувства Юки, не даёт своим эмоциям одержать над собой верх. И вот возникает вопрос: а что бы Лука сделал, если бы вышел из себя? Он силён, его потенциальная сила не поддаётся контролю. А ещё он всё так же вспоминает Ту Юки. Ну сколько можно! В этом плане Лука ничем не отличается от самого Сакурая. Что нужно Луке? Луке нужна (нужен?) Юки. Если бы он был на стороне собратьев – демонов, то, думаю, они с Рэйгой перегрызли бы друг другу глотки за Юки. Но Стражи Луке доверяют, жалеют его, уважают. Но что Лука может сказать Юки? Я не предам тебя? Сколько уже раз он произносил эту фразу? Он, из клана заклеймённых предателей – это что-то да значит. Та Юки дала ему успокоение, веру, надежду, смысл жизни. Та Юки, не этот. И забота, которую проявляют к его персоне Токо и Цукумо, больше похожа на жалость. Луке нужен этот смысл жизни. И он к нему всеми силами тянется. Но тот ли это смысл? Юки столько раз давал ему надежду, говорил что-то нежное, но что в итоге? Его слова, как пустой звук. Тень, отражение, иллюзия, в которую хочется верить. Иллюзия тает, но реальность улыбается не менее нежно, и снова ты поступаешь безрассудно и неправильно (защищаешь врага). Но разве ты можешь иначе? Лука тоже любит… Любит ли? Возможно, его любовь это самоутешение. Демон – убийца, демон – изгнанник вдруг встречает Святую, которая прощает его. Но если она его не любила на самом деле, то была той ещё скотиной. Но это предположение отпадает сразу.
Если к концу сериала Лука не сойдёт с ума, то воистину может считаться Главным Героем всего аниме. На пару с нынешним Юки он тоже такая же жертва. Не забываем, кто всё это начал.

Пункт четвёртый: Такаширо. Все помнят, что я не люблю Такаширо? Так вот с тех пор, когда я говорила это в последний раз, и вплоть до 22 серии моё к нему отношение не изменилось. Я всё так же его не люблю. Битва! Нужно действовать, нужно что-то предпринимать, а не умирать! Где эпик? Где экшен? Где твоя так называемая Битва? Твоя Битва и ничья другая! Так какого чёрта ты пятую серию подряд изображаешь из себя бревно!? Кто всё это начал? Кто поднял стражей из-под Земли? Кто в начале сериала жаждал использовать Юки? Кто, в конце концов, хотел отомстить за прошлое? Юки? Лука? Стражи? Им что, это больше других надо?! В общем, если Такаширо не соизволит в следующей серии предпринять что-то почти грандиозное, то вакансия моего нелюбимого героя этого аниме будет занята им. И он любит… Точнее, любил, а если продолжает любить, то только по привычке.

Пункт пятый: Стражи. Что сказать? Вот они Любят. И умудряются любить если не всех, то хотя бы друг друга, честно, красиво и правильно. Но они герои второго плана. Они словно бы необходимый фон. Ими можно и пожертвовать так, что ничего особо после этого и не изменится. И это грустно. Даже Токо и Цукумо, о которых ничего особенного не сказали, всё равно вызывают тёплые чувства. И Сенширо с Курото, обезумевшие незатейливые мстители. Я уж молчу про Хоцуму и Шусея. Вот с ними связано большее количество приятных воспоминаний о всём аниме. Спасибо им за это. Но, боюсь, на этом их роль и окончена. А что они могут сделать? Дождаться приказа и действовать… Неужели это всё?

Пункт шестой. Заключительный. Две серии осталось. Для хорошего аниме этого достаточно, чтобы реабилитироваться и встать на верный путь. Хватит ли этого для УраБоку… Надеюсь, что хватит.

---

"Давай притворимся, что у нашей истории счастливый конец..."

"You're taking me over
Drown in me one more time
Hide inside me tonight
Do what you want to do
Just pretend happy end
Let me know let it show

Ending with letting go
Let's pretend, happy end"

Он очнулся, когда резкий солнечный луч ударил в его лицо и столь же неожиданно исчез. По крайней мере, так ему показалось. Фрау открыл глаза. Постепенно его чувства возвращались к нему. Он услышал шум двигателя автобуса, тихий шорох дороги. Он провёл ладонь по запотевшему стеклу. За окном медленно плыли назад давно отцветшие тёмные поля, дремлющие под серой пеленой тумана. А тяжёлое серое небо казалось смертельно уставшим. Ни намёка на близящийся рассвет, ни даже тени от упавшего солнечного луча. Прочитав однажды историю, в которой тени были отражениями душ людей, Фрау, впечатлённый этим образом, сейчас вспомнил о нём снова. В темноте души теряются, они не могут найти дорогу, они боятся исчезнуть. Поэтому они так стремятся к свету.
«Надо же, какое у меня лирическое настроение, - фыркнул Фрау. – Впору стихи писать».
От дыхания Фрау стекло снова затянулось белой пеленой, словно в немой насмешке в ответ на его мысли: «Нечего тебе там высматривать, покойничек».
Пошевельнув затёкшей шеей и поведя плечами, Фрау услышал тихое, но ужасно недовольное неразборчивое бурчание. Тейто спал, прижавшись к Фрау и сжимая его руку. Епископ усмехнулся.
«Боишься, что я снова попытаюсь сбежать?.. Пока я с тобой, у меня нет ни шанса. Слова Лабрадора похожи на заклинание».
Во сне лицо Тейто было беспокойным, будто ему снился плохой сон. Его рот был немного приоткрыт, веки едва подрагивали. На мгновение пальцы мальчика сильнее сжали рукав пальто Фрау. На коленях Кляйна, почувствовав беспокойство, проснулся Микаге и вопросительно посмотрел сначала на Тейто, а после на Фрау. Епископ аккуратно прикоснулся к плечу Тейто и легонько его потряс.
- Тейто, - тихо позвал он. Остальные пассажиры мирно спали на своих местах, и Фрау не хотелось ненароком им помешать.
Кляйн поморщился и, не открывая глаз, «боднул» Фрау головой, но выглядело это так, будто бы он пытался поудобней устроиться на подушке.
- Бурупья? – сказал Микаге. Фрау думал примерно так же, только в его варианте это звучало как, «какого чёрта».
- Кажется, что не такой уж плохой сон он видит, - произнёс епископ, досадуя на самого себя и требуя немедленного отмщения. – Эй, малец, может прекратишь уже использовать мо руку в качестве подушки? – спросил он. – Тх, Его Величеству претит внимать гласу каких-то там плебеев. Тоже мне, Спящая красавица.
Эти слова Фрау прошептал прямо на ухо мальчишке, за что едва ли не поплатился пропущенным ударом в челюсть, но в последний момент успел уклониться. Если бы Кляйн всерьёз планировал ударить его, он бы не промазал. В этом Фрау был уверен. Уж он то знал, какая у Тейто тяжёлая рука, особенно когда он в гневе.
Обычно Тейто спал очень чутко и реагировал на любой, даже едва ощутимый звук. И сейчас, проснувшись, зная об отсутствии всякой опасности, он был немного раздражён. Он бы обязательно врезал «тупископу» сильнее, если бы не неожиданный холод, дохнувший на Тейто, едва тот пошевелился. Просто за окном осеннее промозглое утро… Или ночь. Тейто не мог знать точно. В приглушённом свете единственной горящей в полупустом автобусе лампы Кляйн видел лицо Фрау, его усмешку. Искать же очертания пейзажа за серым стеклом было бессмысленно. Впрочем, главное он уже увидел.
- Блин, ещё так рано. Зачем нужно было меня будить? – недовольно проворчал Кляйн, отворачиваясь и протирая глаза. Правая его ладонь была тёплой – ею он держал Фрау, а левая – холодной.
- Через час или чуть больше мы уже будем на месте, - сказал Фрау, без стеснения разглядывая Тейто, что так старательно (и небезуспешно) пытался избегать его взглядов уже на протяжении последних двух недель. Епископу это казалось очень забавным и обидным одновременно.
«Маленькая бестия! Надо бы ему напомнить, кто именно всё это начал».
- Перебирайся ко мне на колени, - абсолютно серьёзным тоном, что так легко выводил Тейто из себя, сказал Фрау. – Тебе ведь холодно и неудобно.
От возмущения Тейто побагровел и его последующие, полные негодования слова, столь предсказуемые и так любимые Фрау, не заставили себя долго ждать.
- По-твоему на твоих коленях мне будет и теплей, и удобней?! – прошипел Тейто, вовремя вспомнив, где они с Фрау находятся, и при этом благополучно забыв опровергнуть сказанное епископом: «И вовсе мне не неудобно! И холода я совсем, ну ни капельки, не чувствую!»
- Перестань ты краснеть, как девица на выданье, - Фрау откровенно упивался реакцией Тейто. Не имея возможности повысить голос, Кляйн так выразительно кривил своё лицо, что трудно было не залюбоваться. – Нечего тебе стесняться. Или ты меня боишься?
- Да нет же! Просто…
- Возможно, что глыба льда вроде меня просто не в состоянии тебя согреть. Раз так, то ладно, - неожиданно отступил Фрау и отвернулся к окну, всем своим видом выражая скорбное смирение. Микаге даже участливо, жалостливо, что-то произнёс на своём языке, устроившись на плече у епископа. Фрау понял и, оценив проявленное к себе внимание, горестно вздохнул и с благодарной улыбкой погладил маленького друга.
«Микаге, предупреждал же я тебя, чтобы ты с ним не связывался. Предатель…» - подумал Тейто. Но делать было нечего. Он на всякий случай оглянулся. Все пассажиры спали, и Кляйн надеялся, что никто из них не станет свидетелем того, что он собирается сделать.
«Симулирует же, епископ-извращенец», - в качестве моральной компенсации продолжал ворчать Кляйн в своих мыслях, нехотя пересаживаясь на колени Фрау.
Епископ тут же заключил его в кольцо крепких рук, не позволяя вырваться и заставляя смириться. Тейто ничего другого не оставалось, кроме как устроиться в родных объятьях поудобней и положить голову на грудь Фрау. Слушая тишину. Кожа Фрау была холодной, а сердце не билось.
Тейто всё никак не мог в это поверить, и привыкнуть к этому было трудно. Ведь сердце Фрау такое большое, сильное, доброе – почему оно не бьётся, не позволяя ему ни радоваться, ни плакать. Сам Кляйн плохо представлял, как такое возможно. Да, однажды Фрау умер. Тогда он ещё не был Фрау. Но, погибнув, разве он перестал чувствовать? Нет, его эмоции всё ещё принадлежат живому человеку, его дыхание тёплое – Тейто знал это. И хотя Фрау продолжал твердить «я мертвец», жестоко раня мальчика каждый новый раз, в мире Тейто он был жив. Однажды Кляйн решил, что у них будет одно сердце на двоих. Он никогда не говорил об этом Фрау, но твёрдо решил для самого себя, что если он сердце, то он будет биться ради этого человека.
- Не молчи, - ворчливо проговорил Тейто. Но в его голосе от раздражения и смущения не осталось и следа. Он и забыл про то, что, как будто бы, ещё минуту назад злился. Он слишком хорошо обосновался на груди Фрау, чтобы помнить о подобных мелочах.
- Ты лучше постарайся ещё немного поспать, - спокойно ответил Фрау.
- Это я должен Тебе говорить.
В самом деле, Тейто заснул лишь глубокой ночью, возможно, только пару часов назад. Но это не казалось ему важным. Он наблюдал за Фрау и не мог заснуть, видя, как епископа мучают ночные кошмары. Тогда то он и сжал его руку, не зная другого способа помочь, когда разбудить Фрау не удалось.
- Что тебе снилось? – спросил Тейто, заглядывая в лицо Фрау. – Тебе ведь снятся кошмары в последнее время. Если ты поделишься своими переживаниями со мной, тебе ведь станет лучше, я уверен.
«А ещё я уверен в том, что ничего то ты мне не расскажешь. Ты не станешь делиться со мной своими страхами, боишься ранить меня. Но при этом ты не понимаешь, когда по-настоящему причиняешь мне боль. Когда же ты перестанешь ко мне так бережно относиться? Когда поймёшь, что нет больше смысла скрывать от меня то, свидетелем чего я уже стал? Когда перестанешь меня недооценивать, сомневаться во мне и в себе? Боги, я убью тебя ещё раз, если ты рискнёшь повторить, что моим проводником может стать и Кастор и любой другой из Семи Призраков».
Фрау улыбнулся. Ну, видимо, не суждено Тейто понять, что все его мысли написаны у него на лбу.
- Малец, мне кажется или ты опять решил меня утешить? – хитро прищурился Фрау. Такая усмешка не предвещала ничего хорошего.
- Т-ты о чём? – Тейто попытался отстраниться, но, разумеется, безуспешно. Фрау продолжил наступление. Он обладал видимым преимуществом. Тейто никак не мог найти место, куда можно было отвести взгляд, лишь бы не смотреть в насмешливые глаза епископа.
- Не прикидывайся. Или ты решил всерьёз попытаться сделать вид, что в гостинице, где мы остановились две недели назад, ничего не произошло?
- Конечно не произошло! – Тейто с переменным успехом удавалось контролировать тон своего голоса. – Я вообще ничего не помню!.. А даже если и помню, я всё равно себя не контролировал, потому что был пьян!
- Ох-хо, как ты заговорил. А не ты ли сам попросил налить тебе, желая попробовать спиртное впервые, в честь семнадцатилетия, так сказать? Я, честно говоря, был уверен, что ты просто уснёшь уже после пары стаканчиков. А ты ж расхрабрился так, что сейчас строишь из себя оскорблённую невинность и ссылаешься на опьянение. Да если б все так пьянели как ты!
- Пара стаканчиков? То ты называешь парой стаканчиков?! И то был поцелуй! Только поцелуй и ничего больше!
- Насколько это был «только поцелуй», я помню лучше тебя. Помнится, ты говорил тогда, что хочешь меня утешить. О, ты выбрал воистину наилучший способ. Признайся, наверняка от Микаге узнал?
- Аргх, - у Тейто закончились всякие аргументы. «Бурупья?» - непонимающе смотрел на него Микаге.
- Фрау, я же серьёзно о тебе беспокоюсь. Почему ты всё постоянно переворачиваешь так, как тебе удобно. Всё время увиливаешь от прямого ответа. Ты невыносим, - Тейто успокоился, высказавшись. Правда, то, что он до сих пор сидел на коленях у Фрау, не располагало к серьёзному здравому размышлению. Удивительно, что епископ вообще так долго молчал. Действительно понимал, что Тейто будет трудно об этом вспоминать. Но всё же в компании с Фрау нельзя быть уверенным во всём, и приходится всегда быть настороже. Это вот его долгое молчание тоже не к добру.
- Почему? – переспросил Фрау. – Да потому, что сейчас поцелуй бы мне действительно помог, - улыбаясь, сказал Фрау.
Тейто смотрел на епископа с опаской, подозревая очередной подвох.
«Не-ет, дважды на ту же удочку я не попадусь. Ишь как смотрит».
Ни за что не купится. Даже если самому хочется. Невозможно было смотреть в эти синие глаза и сохранить спокойствие.
- Эх, ладно, я так уж и быть, пойду тебе навстречу и скажу, что просто в очередной раз глупо пошутил. Так что расслабься, - сказал Фрау с непонятной интонацией.
- Вот всегда ты так! – вспылил Тейто.
- Ну теперь то тебя что не устраивает? – изумился Фрау.
- Дурак.
«М-да, следовало бы слезть с его коленей, говоря это, а не прижиматься к нему ещё сильнее», - пряча улыбку на груди Фрау, думал Тейто.
Епископ положил ладонь на голову Тейто, приглаживая непослушные пряди, наслаждаясь теплом своей самой любимой души. Автобус неслышно увозил их прочь, по оконному стеклу постучали капли дождя, оставляя за собой сияющие дорожки. Дождь, ветер, шум двигателя, шорох дороги – не хотелось расставаться с этими звуками. Фрау положил подбородок поверх своей ладони и тихо заговорил:
- Знаешь, честно говоря, я плохо помню свой сон. Там было много теней. Я сам был одной из них. А вокруг царила абсолютная кромешная тьма, что была темнее нас самих. Один за одним мы растворялись в ней… Там было что-то ещё, но я не знаю что, не могу объяснить… Но я отчётливо помню, как остался совершенно один в той тьме. И как вдруг всего меня наполнило тепло, разливающееся из сердца по всему телу. Тогда я увидел свет. Кто-то вёл меня за руку к тому свету. Он сам был слишком ярок, и я не смог рассмотреть, кем был мой проводник. Я проснулся, ослеплённый этим светом... Это всё, что я помню… Надо же, уснул. А ведь скоро мы уже приедем. Как бы мне хотелось, чтобы наше путешествие не заканчивалось никогда. Правда, Микаге?

---

Uragiri wa Boku no Namae wo Shitteiru. Ep. 18-19

"The Vengeful Pair"

После того как весь предыдущий эпизод Юки в сопровождении Курото и Сенширо провёл в бесплодных попытках отыскать Луку, 19 серия была целиком посвящена "мстящим напарникам" - собственно самим Курото и Сенширо. С чего вдруг мрачный, не отличающийся особым дружелюбием Хорай решил рассказать их историю Юки - загадка. Хотя всё именно так как и говорил его напарник: Курото на самом деле очень милый и добрый парень, не смотря на свою манеру поведения. Причины вести себя так, а не иначе у Хорая (и у Фуриори), разумеется, есть. Как и в случае с Хоцумой и Шусеем, корни проблемы кроются, кто бы сомневался, в прошлом. Крест, который они на себя взвалили - это месть. Месть "красноволосому" (или лучше сказать "кровавоволосому") демону, убившему первого напарника Курото, а после (уже в этой жизни) дедушку Сенширо.







Девять лет назад, когда Курото было семь (т.е. сейчас ему 16) его отправили к деду Сенширо - Мастеру Гарану, содержащему додзе. Тогда то Хорай и познакомился с Сенширо и Цубаки. (Да, Цубаки тоже была там. Не знаю, ровесники ли они с Сенширо или нет, но на пару лет они точно старше Курото. По-видимому, между их семьями было заключено какое-то соглашение, так что Цубаки была невестой Сенширо. Забавно, если бы они в самом деле поженились, Сенширо, получается, стал бы дядей Юки).

Потеряв напарника, Курото стал замкнутым, враждебно относящимся к любым проявлениям доброты к себе, маленьким диким зверьком, не расстающимся с кольцом своего погибшего партнёра. И он упрямо не желал признавать Мастера, Сенширо и других своей семьёй. Он просто не хотел ни к кому привязываться снова, боясь впоследствии потерять. Он сам решил, что ему суждено вечно быть одному, и он сам вбил себе в голову, что так и должно быть. И сражается он только ради свершения своей мести. (Да, "Я мститель!")

Мастер говорил Курото не зацикливаться на прошлом. Он предложил ему тогда попробовать поиграть с ним в шоги. Игра отвлечёт его, очистит разум. И Хорай в глубине души, будучи просто маленьким брошенным мальчиком, хотел поверить в эти слова. Но он продолжал бежать в темноте и твердить самому себе, что он один навсегда. А то, что по возвращении домой на него набрасывался Сенширо, ругая его за поздние прогулки, Курото игнорировать не мог, но предпочитал не думать об этом, как о чём-то особенном. "Ну, дурак Сенширо и его дед тоже. Что удивляться? Не стоит трудов".







Но "игра в шоги" понемногу начала захватывать его. За очередную партию он садился с азартом - он очень не любил проигрывать или сдаваться. Сенширо радовался и за него, и за деда, у которого появился и достойный соперник, и талантливый ученик в одном лице. А Курото уже привык ко всему. И с Сенширо он сблизился настолько, что мог открыто тому сказать, что ему в нём не нравится (он, конечно, и раньше мог, но без оснований).







Так прошло несколько лет. Курото стал профессиональным игроком и Мастер гордился им, как родным внуком. Курото был смущён. Он изменился. Он привязался к новому дому. (Ещё мне нравятся отношения Курото и Цубаки. Кажется, что если они и общались, то только задирая друг друга. Сенширо же мог лишь сдержанно улыбаться, пытаясь их примерить).





Курото и Сенширо... Как и пророчил Мастер, вдвоём они могли бы стать отличными напарниками. Хорай даже показал Сенширо своё "тайное место". Вместе они любовались там звёздами, и Курото признался, что он не против работать в паре с Сенширо, только если Фуриори сам не против. Сенширо был счастлив видеть улыбку Курото...





На этом веселье закончилось.







Когда глубокой ночью в комнату Курото ворвался испуганный взволнованный Сенширо, Хорай поверил в то, что его ночной кошмар ожил. На додзе напали. Имя Каденция Курото не забыл бы никогда в жизни. И тогда, едва только услышав его, он сорвался с места, одержимый, сумасшедший. Если бы Сенширо не держал его, если бы не говорил всех тех слов, Курото наверняка присоединился бы к списку убитых. Младший Фуриори говорил очень правильные, честные, необходимые вещи. Он знал, что этот демон тот самый, который убил напарника Курото; что сейчас он же за стеной убивает один за одним их товарищей по додзе. Он знал, он понимал и всё равно продолжал держать крепко, уверенно. Даже тогда, когда его дед, появившийся на мгновение, произнеся свои последние слова, закрыл дверь, попрощавшись навсегда, он и тогда не ослушался, сделал всё как надо. Хотя, я уверена, его чувства кричали ему поступить иначе. они были такими же, как и чувства Курото.











В молчании, в тягостном ожидании неизвестно сколько времени они провели в запертой комнате. Когда дверь распахнулась и появился Такаширо, значало ли это, что битва закончилась? Хотя клану Гио удалось одолеть Каденцию, они не успели вовремя. Гаран был мёртв. Лука, что был там, сказал, что Гаран умер, совершив столь героический поступок, защищая и защитив ценою своей жизни.
После Курото и Сенширо говорили Юки, что они в неоплатном долгу перед Лукой. И в самом деле, что бы они могли сделать, к каким выводам придти в тот день, плача под дождём у бездыханного тела Гарана, их дедушки. Потерявшие семью, потерявшиеся сами, отчаянные, они искали бы смерти, желая вернуть всё. Но Лука теми немногими произнесёнными словами заставил их очнуться... Живите и тем самым докажите, что Он не зря отдал свою жизнь.















Курото решил, что виною всему лишь он. Это его проклятье: где бы он ни был, люди, что становятся ему дороги, умирают. Собравшись покинуть семью Фуриори навсегда, он и представить себе не мог, что его остановит Сенширо. Он не отпустит его одного, не позволит искать утешения, не даст терзаться сомнениями, никогда не забудет прошлого, не откажется от самого дорогого своего человека. Сенширо решил стать стражем Цвайльт, напарником Курото. Он словно бы дал клятву.
С того дня их битва, одна на двоих, только началась.





Такая вот предыстория. Курото, играя в шоги с Юки, сказал, что это его последняя игра. Он все ещё считал виновным себя. Он убедил себя, что не имеет права быть счастливым. Юки не стал его переубеждать, упрекать, говорить что-то ободряющее. Он сказал лишь одно: ему понравилось играть с ним в шоги. И этого достаточно.
Видимо, после того, как Сенширо принял решение стать стражем, помолвку (или что там) с Цубаки пришлось разорвать. но вдвоём они остались добрыми друзьями (думаю, что Цубаки Сенширо на самом деле нравился и, возможно, нравится до сих пор). Цубаки так же была свидетелем всех тех событий и она понимает, какого было Сенширо и Курото. Не смотря ни на что, она действительно рада, что Сен-тян и Куро-пи вместе.







Таким вот образом, у Сенширо и Курото, единственных из стражей, есть личные причины сражаться.





О предыдущем 18 эпизоде я не знаю, что можно сказать. Сомнения Луки, появление Эледжи (ненавижу подобных особ), неожиданное вмешательство Токо и Цукумо, переживания Юки - вот и краткое изложение всех событий. Одно только хочу сказать: Лука ломается на глазах. Нужно что-то делать, что-то ему сказать (и это не должны быть слова Токо и Цукумо).
(А насчёт всяких там демонов, их иерархии, "Кругов" и проч. мне это совершенно неинтересно. Чувства важнее, но ими Лука меня пока не радует).

Следующая серия уже 20. Начнём же обратный отсчёт?

---

UraBoku

В результате этого я села и начала думать. За отсутствием других тем об УраБоку. И вот я рискнула дать персонажам совсем краткую характеристику их особенностей на основе манги, аниме и своих собственных предположений. Получилось мало. Думаю, постепенно, по мере поступления информации, список будет пополняться. Итак фендомная правда.

При этом о Юки я ничего такого особенного не вспомнила. Так что начнём с Луки.

Лука
- обладает своеобразным чувством юмора (юмора ли?) - не понятно, серьёзно он говорит или шутит;
- судя по диалогам в анимешных превью, питает слабость к всякой разной современной технике.

Токо
- не любит Хоцуму. Точнее, как не любит, просто они похожи. А похожие люди общаются примерно вот так:
- Дурак!
- Сама дура!
- Цукумо, подтверди!
- Шусей, скажи ей!
- Эээ, ребята, мы думаем, что вы двое не правы.
- Что!!?
(Или что-то типа этого).

Цукумо
- любит что-нибудь пожевать (предпочтительно - шоколад);
- общается с животными (я понимаю, что это его способность, чувствовать, но всё равно это так забавно);
- играет в теннис;
- чаще других пребывает в таком состоянии -

Хоцума
- с завидным постоянством оказывается спящим на кровати Шусея;
- за ним "охотится" баскетбольная команда (ну тут я точно не знаю, состоит он в команде или нет, но в 37 главе манги, Шусей спрашивал его о том, поедет ли он на турнир вместе с ней);
- питает нездоровый интерес к видеоиграм

Шусей
- играет на фортепиано;
- любит подшучивать над Хоцумой (ему, видимо, нравится, когда Рендзё так забавно злится);
- имеет статус едва ли не школьного принца (просто он такой красивый, вежливый, доброжелательный, улыбчивый, что все девушки от него в восторге);
- так получается, что он иногда подслушивает чужие разговоры (чаще, когда в них учавствует Хоцума).


Сенширо
- хорошо готовит;
- иногда рисует всяких кавайных девочек;
- выполняет обязанности шофёра Курото;
- считает Курото очень милым и не стесняется всем и каждому об этом говорить


Курото
- ещё более "взрывоопасный", чем Хоцума;
- постоянный его соперник;
- профессиональный игрок в шоги;
- любит мороженное и всякие японские сладости (вообще, видимо, Курото любит поесть, поэтому ясно откуда у Сенширо любовь к готовке)




Татчибана
- обладает удивительной способностью появляться в самый неподходящий момент (например, Лука и Юки говорят о чём-нибудь проникновенном, а тут он "случайно" из-за угла выруливает). Точнее он просто нагло подслушивает и подглядывает, а в самый трогательный момент его присутствие обнаруживают (Лука так мило скрипит тогда зубами)

запись создана: 08.07.2010 в 22:54

---

Uragiri wa Boku no Namae wo Shitteiru. Ep. 16-17

Можно ли сказать, что по прошествии 16-17 серий многое встало на свои места? Едва ли.

много вопросительных знаков

Ничего то конкретно нам так и не сказали, так что разбираться приходится со всем самостоятельно, используя ту немногую информацию, полученную за две (!) серии. Обо всём и ни о чём по порядку.

Всё началось ещё тысячи лет назад. История клана Гио берёт своё начало ещё со времён эпохи Хэйан. Уже тогда существовал клан, что во имя Императора сражался с демонами. Во главе клана стояли четыре человека. Первым был Гио Арио. Кроме имени нам о нём ничего не рассказали и его самого не показали. Но я так думаю, что это, возможно, он -

Второй - Такаширо, третья - некая Ёми, четвёртый - Рэйга, собственной персоной. Их называли "святыми".





Как последний оказался в клане, я ума не приложу (хотя некоторые выводы напрашиваются, весьма циничные, но о них ниже). Мать Рэйги была родом из клана, но отец был Опастом. В нём течёт смешанная кровь. "Плод запретной любви", - сказал Такаширо. Что ж, родители Рэйги действительно любили друг друга? Куда они тогда делись после рождения Рэйги? Если их убили, то сделать это мог лишь клан (если они, конечно, не сбежали). Если это так, то это ещё одна причина для Рэйги ненавидеть людей, да и дюр тоже. Его одного боялись и люди избегали встречи с ним, не смотря на то, что он относился к клану.







На основании этого, думаю, я могу понять, или хотя бы предположить, почему Рэйга в итоге призвал полчище демонов и устроил "резню" в резиденции клана. Почему Рэйга поступил так, ведь, казалось бы, в клане к нему относились хорошо, переживали за него. Ага, а за спиной обсуждали возможную угрозу, что может принести его сила. Мило, не правда ли? В клане его держали словно в тюрьме, не давая ему ничего сделать самостоятельно, контролируя каждое его движение. Наверняка "соклановцы" относились к Рэйге с подозрением, опасаясь, что его огромная сила может выйти из-под контроля. Только так они могли быть спокойны - не спуская с него глаз. Они боялись его. Ему доверяли? Очень сомневаюсь. Если разобрать тот эпизод, когда Такасиро собирался ехать в столицу. Он не позволил заняться этим делом самому Рэйге, но он оставил клан на его и Ёми, разумеется, защиту. А эта Ёми. Прощаясь с Такаширо, что она хотела сказать? Она чувствовала, что что-то нехорошее должно произойти. Она хотела предупредить? Или, зная, что исход очевиден, хотела сказать что-то другое, но не менее важное? Мне кажется очевидной симпатия Рэйги к Ёми. Думаю, он и тогда пытался найти своё место в жизни, поверить в людей. Но здесь тоже нет однозначного ответа. Рэйга мог любить Ёми, а она при этом могла испытывать чувства к Такаширо. И это ещё один повод уничтоножить всё к чёртовой матери, разорвать все связи.
Или Рэйга мог уже тогда быть злобным и бесчувственным опастом, скрывающимся за личиной "покаявшегося грешника", тайно призывая демонов и вставляя клану палки в колёса (может это он стоял за появление демонов в столице). Кажется, что в первоё мгновение, как Такаширо увидел Рэйгу в огне, он так и подумал.
(О, я понимаю Арио, который предпочёл оказаться подальше от всех этих "личных" разборок)





Всё же всё слишком туманно. Кто же виноват? Откуда у Такаширо эта безумная ненависть, ради которой он связал свою жизнь с дюрой и обрёк тем самым себя на безрадостное бессмертие? Уничтоженный клан? Убитая любимая? Неоправданное доверие? Предательство друга? Неужели ему так дорог был клан, существовавший тысячи лет назад? Неужели он ради одной единственной женщины заварил такую кашу? Или ради долга? Неужели он действительно так верил в Рэйгу? Неужели считал его своим другом? Если нет, то что ещё может быть причиной?

А Рэйга? Взыграла кровь опаста и породила жажду убийства? За своё трудное детство обиделся на весь мир и решил его уничтожить, разве? Стал жертвой безответной любви? (имхо, уже теплее) Решил, что его предали? (вероятней всего)

Все эти разговоры под сакурой, скрытые образы, можно поискать в них какой-нибудь скрытый смысл, но меня приведённое сравнение (Рэйга - дуб, в смысле, сакура) не вдохновило на рассуждения. Бессмысленная лирика.
Но мне нравятся воспоминания Юки о Канате из детства. Они такие светлые, нежные, заставляют поверить во что-то хорошее.





В общем, объяснить более или менее ясно поступки Рэйги я могу. У него всё ещё есть оправдание - Юки. А Такаширо я не понимаю. (Или он как небезызвестный вечный мститель Саске-кун? Но у Итачи оказались весьма веские причины поступать так). Разве он такой уж благородный паладин в сияющих доспехах, мечтающий искоренить скверну с лица земли? Да ну, их сражение с самого начало было лишь сведением личных счётов. А спасение мира - это уже отговорка для Стражей, обречённых перерождаться. Но они ведь тоже живые люди, а не безвольные солдаты. Такаширо ведь сам сознался, что их он просто использовал (использует). То, как Хоцума и Ко, находясь в поместье, волновались, узнал ли Юки правду или нет, сначала меня ужасно разозлило: ещё одни - страдающие, молчали - молчали и вдруг вспомнили, какие они нехорошие, Юки всё это время лгали. А потом их волнение показалось более искренним, нежели раскаянье Такаширо. Но всё равно не приятно, они же не виноваты.

Так что немногое прояснилось и совсем ничего не изменилось в моём восприятии поступков Такаширо и Рэйги. Я всё так же ругаю первого и оправдываю второго. Но, боже, они уже сколько тысяч лет сражаются и всё никак не могут ни до чего договориться, тысячи лет ничего не могут решить. Каждый новый виток, словно первый раз. И так по спирали они двигались и двигались без остановки. Кажется, что в этот раз они дали друг другу шанс подумать, что-то переосмыслить. Но. но, но... А теперь вспомните Юки, которая просила защиты у Луки. Я называла её эгоисткой? О, нет. Я бы тоже захотела сбежать при таких обстоятельствах. (Кстати, о Юки. Ни слова о ней не было сказано. Так что она, по-видимому, такой же Страж, как и другие. Но отношение к ней особое только из-за её сил, что ли?)






(Я тоже на Такаширо так смотрела)

И откуда у Юки столько любви, понимания и готовности всё принять и простить, если так открыто об этом сожалеют. Воистину, "Божественный свет".



За то у Сакурая обнаружились родственники. Ибуки-сан и новый персонаж - Цубаки-сан оказались тётушками Юки, сёстрами его матери - Мидзуки. Об отце ничего не известно, кроме того, что он был. Но Мидзуки очень ждала рождения Юки. Она любила его и оставила в приюте ради его же блага. (Интереcно, была ли она знакома с Лукой? Вдруг вспомнился Конрад из "Короля демонов Мао" =)



Вот такие дела.
Цубаки, кстати, высказала предположение, что Юки всё же не место в клане. Все они здесь по своей воле (ага, особенно насильно возрождённые стражи, у которых теперь долг и ответственность за чужую битву на первом месте), но Юки не обязан здесь быть (думаю, она бы поддержала идею, чтобы Юки сбежал вместе с Лукой). Но Юки сказал, что не хочет, чтобы кто-нибудь ещё оказался ранен. Так что он остаётся в клане и в вечерней тишине думает о Луке. И мне вот интересно, что от Луки хотела Ибуки? Типа, Юки теперь с нами, так что иди гуляй, ты ничего не сможешь больше сделать? Не понятно.



Следующая серия, кто бы мог подумать, уже 18-ая. Надеюсь, в ней нам уже начнут рассказывать о Курото и Сенширо (я теперь на все сто процентов уверена в том, что Сенширо ничего с кланом до этой жизни не связывало) и про Луку не забудут. Хочется верить, что дальше - лучше.

---

Этот больной безумный Мир

Просто потрясающий сериал.

Без комментариев

Трент: - Я опаздываю на репетицию.
Джейн: - А когда у тебя репетиция?
Трент: - Не знаю.
Джейн: - А как ты понял что опаздываешь?
Трент: - Я всегда опаздываю.

Дарья: - Бог пошли инсульт.
Джейн: - Им или тебе?
Дарья: - Всем нам.

Джейн: - Моя дорогая, ты стала женщиной!
Дарья: - Заткнись!
Джейн: - Я не о том. Ты сделала глупость ради мужчины. Неужели ты все-таки человек?!

Трент: - Мы группа Мистическая спираль...
Но мы планируем сменить название...

Джейн: - Ты же не можешь жить в этой коробке!
Дарья: - Смогу, как только мне сюда проведут интернет...

Жизнь - дерьмо, а потом ты умираешь...

Кевин: - Дарья, как мне ответить на первый вопрос?
Дарья: - На вопрос: "Кем я являюсь на самом деле?"
Кевин: - Да
Дарья: - Напиши "трансвестит"
Кевин: - Спасибо, я у тебя в долгу

Тошнотик: - Неужели атлас тебя не возбуждает?
Дарья: - Только если он выстилает твой гроб.

Том: - Если бы я знал, что тебя остановит ужасная авария на дороге из двадцати машин, и ты будешь отчаянно шептать мое имя, пытаясь не впасть в кому...
Дарья: - Да ладно тебе, меня просто вынесло на обочину.
Том: - У тебя свое видение, у меня свое.

Трент: - Я не ношу часы, они вгоняют меня в депрессию.


Джейн (машет пятерней перед лицом Дарьи, которая сняла очки): - Сколько пальцев?
Дарья: - Могу показать один.

Слова призваны контрастировать притягательностью образа...

Квин: - Не дай бог Клуб узнает, что я ем размороженные сосиски!
Дарья: - Не дай бог Клуб узнает, что ты вообще ешь!

Джейн: - Будешь завтракать?
Дарья: - Спасибо, но я предпочитаю не завтракать после обеда, а то весь ужин насмарку.

Дарья: - Ни одно доброе дело не должно остаться безнаказанным.

Джейн: - Я покажу им правду о том, какое же это дерьмо
Дарья: - Да.
Джейн: - Чтобы разрушить этот миф о счастливой юности.
Дарья: - Да.
Джейн: - А ты мне поможешь!
Дарья: - Нет.

Придерживайтесь своих убеждений, пока логика и практика не докажут, то они не правильны.

Том: - Что он сказал?
Дарья: - Либо "не мыть мышат", либо "не могу дышать".

Джейн: - Не хочешь сходить со мной в новый гипермаркет? Говорят там высокохудожественный пол из линелеума.
Дарья: - Нет. Лучше я посижу дома на своей высокохудожественной заднице.

Бритни, у тебя фобия или ты просто считаешь, что думать - это слишком больно?

Дарья: - Трент, прости, что нам пришлось тебя разбудить.
Трент: - Ничего... Рано или поздно это всеравно случилось бы...

- Спорим на 20 баксов,что он назовет класс эмбицилами?
- Скорее, дегенератами...
- АХ ВЫ КУЧКА...КУЧКА...ЭМБИЦИЛЬНЫХ ДЕГЕНЕРАТОВ!!!

Джейн: - Я не хочу окончив школу, знать столько же, сколько и Кевин
Дарья: - Ты знала уже больше, окончив детский сад.

Дарья: - Мое внутреннее подсознание подсказывает, что я должна помочь тебе... Чертово внутреннее подсознание...

Джейн: - Когда-нибудь исследователи назовут этот период моего творчества....
Дарья: - Исследователи?
Джейн: - Криминалисты...

Его философия заключается в том, чтобы не делать никаких лишних движений... в том числе и умственных.

Трент: - В книжный магазин я не ходок... не спрашивай почему, просто прими как факт...

Трент и строители:
- Эй, я вам за что плачу? Ну, типа, начинайте работать...
- Слышали, ребята? начинаем работать - хозяин велел...
- Жесто-о-ко...

Угощайся, кипяток еще остался

Она переоценивает мою совесть - думает что она у меня есть.

Ад-это другие люди!...хотя нет, ад-это я сама

- Думаешь совместный процесс раздражения родителей основа отношений?
- Для Ромео и Джульетты сработало!

Трент: - Джейни, детка, мне было слишком сложно на них наорать. Когда я смотрю в их глаза, я вижу себя.

Кто-то из мистической спирали:
- Слушай, когда я играю вот так вот бадан ба бам бадан ба бам, какого чёрта ты играешь какую-то фигню типа па паба да дан, па па ба блам?!
- Не блам, а блэм.

- Дарья, мне показалось или ты улыбнулась?
- Это был нервный тик.

Трент: - У меня в семь репетиция
Джейн: - Сейчас уже девять
Трент: - Значит мне пора...

Трент: - Алё,скорая,вы беседки чините?

Дарья: - Может, дыхнешь на меня, и я заражусь твоим энтузиазмом?

Бритни: - Господи, посмотрите на желе!
Дарья: - Шевелится?
Джейн: - Боится нас?

- По тому, как парень отмечает годовщину, можно понять, на сколько сильно ты ему нужна!
- Ну вот... а я всегда просила отрезаное ухо.

Дарья разговаривает со своей тетей:
Д: - А жизнь всегда так глупа, пафосна и унизительна? или это просто фаза?
Т: - Это просто фаза... я, вот, как раз жду, когда она закончится...

В небе пришельцы,под кроватью коммунисты....

Серия про инопланетян. Дарья идет по улице вечером. Рядом, что-то пошевелилось в кустах. Дарья сама себе:
- Я спокойна, это не инопланетянин. Это всего лишь маньяк, который хочет меня изнасиловать.
Пауза.
- Да, так мне намного спокойнее.

- Дарья!
- Если что-то сломалось, то это не я.

Я буду чувствовать себя идиоткой, если буду рассказывать неокрепшим умам, какое это замечательное место ,когда сама в это не верю. ( Дарья о школе)

- Я обещал себе ,что уговорю тебя!
- Зачем?
- Потому, что я забочусь о других!
- Значит Вам пора развивать свою бессердечность..

- Соседи начнут сплетничать!
- Отлично, а потом они научаться рисовать картинки на стенах пещеры и цивилизация продвинется вперед.

Слева вы видите однотонные индустриальные шкафчики, которые издают приятный мелодичный звук, если шарахнуться о них головой

Кевин Дарье:
- Добро пожаловать в мир орехов! Мы жуем орехи, орехи, орехи... Что там дальше, Дарья? Я забыл...
- Банкротство.

Трент: - Я не сдамся!!!! Я не всстану с дивана пока ситуация не изменится!!!

Том: - Мучаешься, составляешь заговоры, устраиваешь революции, зажигаешь массы, жестоко убиваешь врагов... И к чему приходишь?
Дарья: - Оказываешься в стеклянном гробу, окруженном туристами и некрофилами

Джейн и Дарья:
-Ты же не будешь вести себя как долбанутая ромашка?
- Какой точный образ..

Хелен: - Согласна, пищевое отравление - это совсем не смешно.
Дарья: - Пока кто-нибудь другой не отравился. Тогда у всех просыпается чувство юмора.

Трент: - Это мацарелла?..
Продавец: - Это Ваш любимый сорт?
- Да...
- Тогда это мацарелла.
Том: - Ребята, если мы будем стоять на месте, мы никогда не найдем Джейн!
Трент: - Подожди, чувак, это же мацарелла...

- Дарья, Дарья, где у нас арахис?
- В банке с арахисом..идиот.

Коментатор: - Слава богу, Кевин приземлился на голову!
Дарья: - Воистину! Сегодня день чудес.

Квин: - На свете много тайн которые нам не понять
Дарья: - То, что человеческое эго раздуто до таких пределов что верит будто силы создавшие вселенную будут о нас заботиться
К: - Если бы тебя канснулся ангел ты бы так не говорила
Д: - Да, я бу подала в суд за домогательства
К: - Не смей так говорить! Ангелы везде они всё слышат!
Д: - Тогда я пойду в свою комнату и поголворю с ними о тебе
К: - Некоторые не хотят прислушиваться к логике

Дарья: - Неужели не бывает ситуаций, когда твой внешний вид не оценивают?
Джейн: - Например, когда жертвуешь органы, только если это не глаз.

Джейн: - Краска с волос Бритни стекла мне на ботинки.
Дарья: - Ты уверена, что это были не мозги?
Джейн: - Уверена, их было слишком много

Учитель: - Ты ни за что не догадаешься...
Дарья: - Да, у меня забрали мой стеклянный шар.

Том: - Я на секундочку.
Дарья: - Одолжить тебе мой секундомер?

Джейн: - Что сегодня делаешь?
Дарья: - Как обычно: наложу пару проклятий, немного полетаю на метле и в кровать

Дарья: - ...и нет такого события, аспекта или грани вашей жизни, которую нельзя было бы исправить с помощью пиццы

Дарья: - Просто я не понимала какой я была скотиной, когда думала,что просто являюсь собой.

По телевизору: - Я не хотела его убивать.
Дарья: - Ну да. Нож соскочил 67 раз.
Джейн: - Что тут скажешь.Некоторые люди такие неловкие.

- Трент,ты куда?
- Гууляяять...
- А когда вернешься
- Потоом...

Джейк -Тренту, ведущему машину одной рукой:
- Ты ведь будешь вести машину обеими руками, правда?
- Ну.... Если только мне в пути не придут в голову стихи... Нужно же будет их записать...

Мисс Ли: - Преинавайтесь, кто украл отпечатки пальцев из школьной лаборатории?

- Класс, в моих руках бумага, которая откроет перед вами мир,полный положительного опыта...
- Закон об обязательном домашнем обучении?

Дарья: - У меня не низкая самооценка, у меня низкая оценка остальных.

Дарья: - Неглубоким людям-неглубокие могилы

Крысы-наркоманы атакуют аптечки ваших детей в поисках допинга!

Квин: - У тебя есть на сегодня планы?
Дарья: - Ну вообще-то я хотела сходить в соседний квартал и посчитать трещины на асфальте.
Квин: - Это может подождать

Джек: - А вот и ребрышки!
Дарья: - Я надеялась, что они будут разделанными, а они звонят в дверь...

Том: - Как у вас дела?
*слышны крики из дома*
Дарья: - Прекрасно.
Том: - Что происходит?
Дарья: - Мне и так приходится весь день это выслушивать.Не заставляй меня это еще и повторять

Дарья: - Самое главное в отношениях - чтобы вам нравилась одна пицца

- Пришельцы ходят по улицам!!!
- Конечно, что же им еще делать? Немногие из них могут позволить себе машину.

- Вы ничему не научились за этот год!
- Неправда! Я научился спать сидя!

Дарья: - Может они и глупые, но это не значит что их надо казнить?
Джейн: - Ещё как значит
Дарья: - Ладно уговарила

Он не позволяет здравому смыслу испортить свою речь.

Отпусти бабочку на волю, если она вернётся, значит, она была твоей, а если нет - значит нет...

запись создана: 03.12.2009 в 23:14

---

Uragiri wa Boku no Namae wo Shitteiru. Ep. 15

читать дальше?

По сравнению с предыдущими 14-ю эпизодами в 15 (с 15-го) что-то неуловимо изменилось. Разница, лично для меня, чувствуется во всём. Начиная с опенинга и заканчивая тем фактом, что будущие события я представляю себе очень слабо или не представляю вообще (по причине того, что в манге мне ничего не понятно (хотя это и не мешает мне продолжать возмущаться, что всё равно что-то не так, как в оригинале - дурацкая привычка), да и к тому же близится конец аниме, так что предугадать возможные ходы авторов сложно, ведь я надеюсь на то, что Конец всё-таки будет, не смотря на то, что манга не закончена).

Кстати о финале. В этом плане сделал своё чёрное дело новый опенинг, не то наспойлерив, не то пустив пыли в глаза. (Даже не знаю, к какому варианту склоняться. Скорее ко второму). Но стоит отдать должное: опенинг красивый, песня грустная и лично меня пробравшая до костей (не скажу же я, что до слёз=). Он такой трагичный и эпичный. Пересматривая его я поняла, что до этого не воспринимала Луку достаточно серьёзно, моё внимание всё время занимал кто-то другой. Но в этом опенинге ярко показали то, что Лука одинок. Шусей и Хоцума, Токо и Цукумо, Сенширо и Курото. Даже Такасиро всегда рисуют вместе с Рэйгой. Лука - один. А Юки постоянно находится в самом эпицентре событий. Он словно бы со всеми, но в тоже самое время ни с кем. Я всё больше путаюсь...

Что же касается самой серии...
Юки собирается ехать в Камакуру. Тачибана всеми силами старался, чтобы этот факт остался до некоторого времени в тайне ото всех стражей, особенно Хоцумы (ВААААА! ) Во время сцены в столовой я угарала с Тачибаны (точнее с Мики)) И с Хоцумы)





Действительно эти минуты были самыми смешными за все прошедщие эпизоды. Зато сразу стало видно: они ещё такие школьники, не смотря на то, чем занимаются в свободное от уроков время :-) Но отличился Шусей. Он глянул на несчастного растерянного Юки, который недоуменно на всё это смотрел, тяжело вздохнул, подумал (что он подумал неизвестно) и единственной своею репликой прекратил начавший набирать силы балаган. Вообще его реакция интересна. Трактовать её можно как хочешь. То ли он пожалел бедного Юки, то ли на правах старшего решил прекратить бессмыленный "базар" (с Такасиро же не поспоришь), то ли вообще заревновал Хоцуму к Юки и поэтому потянул последнего в школу (что самое маловероятное, по-мойму, но такое желанное))




В общем сопровождать Юки никому не дали. Для этой цели из главной резиденции были посланы другие люди. Это Сенширо и Курото (которого Хоцума обозвал самонадеянным мальцом... гы-гы, Хоцума-то=). Сенширо по словам Тачибаны оказался очень одарённым молодым человеком, с большими возможностями. А Курото - молодой гений, игрок в шоги. Но в этот же день, не мсотря на все уговоры, он бросил игру...





Сенширо был готов на всё, чтобы стать стражем... Почему? Курото так уверенно говорит о том, что будет уничтожать Дюр. Опять же, почему? Тут явно дело не только в долге. Месть - куда уж более сильная мотивация... Лука и Тачибана безусловно знают о причинах и Курото, и Сенширо (возможно, что причины у них общие). То что Лука знаком с Сенширо неудивительно. Другой вопрос, при каких обстоятельствах произошло их знакомство? Вряд ли там было что-то хорошее. И я не знаю, что там у них произошло в прошлом, кто такие Курото и Сенширо, но в одном я уверена уже сейчас (не имея никаких доказательств): Сенширо стал стражем Цвайльт ради Курото.

(Любопытно, Сенширо сказал, что сопровождать Юки в резиденцию его первое задание как стража Цвайльт. Значит ли это, что он присоединился к клану впервые только в этой жизни? Вообще о нём и его напарнике я сейчас очень много думаю. Всё вдруг стало более интересным, чем было раньше=)



Такасиро и нововведение (ИМХО, не самое удачное) его Дворецкий. Что сказать хорошего? И сюда они добрались, Дворецкие... "Как Дворецкий клана Гио я буду служить вам до конца вечности". Тьфу. Он в той резиденции в чисто японском стиле ни к селу ни к городу. Почему его младшая сестра Айя в юката ходит по замку, а он во фраке - здесь. Ну не нравится мне он. И Такасиро тоже, который вдруг решил помериться способностью ангнстить с Лукой. (Наверно, я так резка, потому что мне просто не хочется писать о нём пока. До него мне нет никакого дела, пока не появится 16 серия. Всё о нём оставим на потом). Прошлое Луки, Сенширо и Курото для меня на данном этапе представляет куда большую ценность, чем страдания Такасиро. (Вы ведь помните, что я не люблю начальников?)

Лука, кстати, в резиденцию не вошёл, сказав Юки, что там есть люди, которые не захотят его видеть. Грустно. Будет Лука один сидеть неизвестно сколько времени? Опасно...

Так и началась третья часть сериала. В ней будет, думаю, много неожиданностей, откровений и ещё больше ангнста. Всё ещё ждём и верим...

---

Uragiri wa Boku no Namae wo Shitteiru. Ep. 14

Вот и подошла к концу вторая часть сериала. Время подводить итоги.

С тех пор как Юки покинул приют и стал полноправным членом клана Гио прошло, кажется, так много времени. И хотя произошло не так много событий, но изменения успели каснуться всего. Юки потерял одного очень дорогого ему человека. Но он не остался один. Рядом с ним всегда оставались люди, которые поддерживали его и менялись вместе с ним.

Вдвоём Шусей и Хоцума пережили многое. Рука об руку они прошли через невзгоды, лишения, непонимание со стороны других, боль, смерть. За них, порой, сердце болело сильнее, чем за кого бы то ни было ещё. Для них потерять друг друга равносильно потере самой важной части самих себя. Они связаны друг с другом. Чем? Только ли своим "партнёрством"? Едва ли. Что удивительно, по-мойму, их связь - это не взаимопонимание (они не Цукумо и Токо). Потому что между ними двумя действительно существует тонкая, но плотная (как я и писала раньше) стена сомнений и предубеждений. Возможно, что из-за того, что они постоянно были рядом, Хоцума и Шусей так привыкли друг к другу, что некоторые их чувства, неотделимые от самого человека, оставались незамеченными. Они так боялись раставания, что предпочли жить с закрытыми ушами и глазми. Так Хоцума, тихо радуясь тому, что Шусей всегда с ним, не замечал, как тяжело было самому Усуи. А Шусей тем временем, наблюдая за Хоцумой, видел лишь, как Рендзё пытался бороться с самим собой; при этом Шусей не понимал, что исчезни он навсегда, то Рендзё никогда себе этого не простит и отправится за ним в самое пекло, как когда-то сделал сам Шусей. И очень правильную фразу произнёс Рендзё в 12 серии. Не смотря ни на что, как бы тяжело не было, они Жили. И пока они были вместе, вдвоём они могли изменить всё в лучшую сторону. Но не поймёшь, пока не потеряешь.

Рассматривать 12-ю серию можно двояко. С одной стороны, Шусей хотел уйти, умереть, потому что ему так было проще. Усуи был уверен, что, иссечённый шрамами от ожогов, он приносит Хоцуме лишь боль - и он не нужен своему напарнику более с появлением Юки. В этом случае смерть для него лучшее решение. Уж лучше так, чем быть для самого дорогого человека ненужной обузой. И если Хоцуме он был дорог (я всё стараюсь избежать слова "любил"), то Хоцума мог бы его и отпустить - это было бы милосердием с его стороны. Но ведь Шусей неправильно истолковал истинные чувства Хоцумы. Я бы сказала, что он его недооценил. Эшли назвала Шусея предателем, бросившим Хоцуму. Грубо говоря, она в чём-то была права. Эгоистично вбив себе в голову подобную глупость, вроде синдрома "никомуненужности", он взял и умер. Но Хоцума с таким самоуправством мириться не пожелал. "Разве ты не обещал, что будешь со мной всегда? Разве мы не были "партнёрами"? Ты, который однажды вернул меня с того света, и вдруг сам решил уйти. Почему?"
Хоцума мог бы уйти вслед за Шусеем, но тогда он не был бы собой, да и подобный поступок - глупость, слабость. Вместо этого он сделал невозможное. И Шусей очнулся. Очнулся, как будто некоторое время назад и не желал себе смерти. Он пришёл, откликнувшись на голос, что звал его. А дальше у них просто не осталось времени на выясление отношений. Как настоящие стражи Цвелт они принялись за работу по уничтожению демонов.

Ещё из 12 серии хочется отметить тот эпизод, где Шусея ранили. Как же тогда испугался Хоцума... Вот только Шусей вернулся к нему, как снова оказался раненым. И всё равно, что рана несмертельная и её может исцелить Юки, страх снова потерять - огромен. (В манге дело ещё усугубляется тем, что ранение Шусей получил, защищая Хоцуму)



В 14 серии Хоцума, едва ли не выбил (в буквальном смысле) из Шусея объяснение тому, почему тот хотел умереть. И Шусею пришлось сказать, и Хоцума поклялся, что никогда больше не будет убегать ни от шрамов, ни от Шусея, ни от самого себя.Сказать то они сказали, но договорились ли, разрешило ли это признание все проблемы? Будем надеяться.



(Сцена в комнате была красивой (хоть и урезанной по сравнению с мангой). Когда Хоцума, подняв Шусея за воротник, стал требовать от него объяснений, безумный, действительно раздражённый, всерьёз разозлившийся на Усуи, сразу стала ясной его внутренняя сила, его волнение. Даже Шусей растерялся. Усуи говорить не хотел. Стыдно ему было признаваться в этих своих чувствах? Нет, скорее, он боялся, что Хоцума его слова мог воспринять очень болезненно, что они снова заставят Хоцуму чувствовать себя виноватым. Он не знал, что пока спал, Хоцума, не без помощи Юки, конечно, но и благодаря фанатичному желанию спасти друга, стал сильнее. Теперь они вдвоём могут продолжить свой нелёгкий путь, поделив груз переживаний на двоих)

Зрителям же остаётся только неистово возмущаться, находясь по другую сторону монитора (зритель, конечно же, я): "И это всё? Вы больше ничего не хотите друг другу сказать?! Вы партнёры и этого вам достаточно?!" Что ж, смиримся с тем, что если какие-то иного рода отношения между ними и есть, то они останутся за кадром в нашем воображении.

"Хоцума, ты ведь любишь Юки," - не вопрос, а утверждение. Рендзё ничего подобного не ожидал. Любит, конечно любит. И Токо любит Юки, и Цукумо, и даже Шусей. (Хотя мне так не кажется. Всё равно шусей такой "мутный" персонаж. В его случае я не рискну что-либо до конца утверждать. Думаю, он в чём-то похож на Луку: ничто не беспокоит его так сильно, как один единственный человечек)



В общем, все любят Юки. А Юки любит всех. В этом то и проблема. Всё-таки я склоняюсь к мысли, что для Юки было бы лучше остаться с Канатой. Мне кажется, что Каната оберегал бы его, защищал от ненужной правды. (Конечно, Юки и так всё время был один, поэтмоу его так обрадовали новые знакомства - у него появились друзья. Но ведь он так сильно переживает из-за одного единственного человека, а вокруг их так много) Каната бы и сам изменился в лучшую сторону, думаю я. Тогда история сложилась бы совсем иначе. Мне хочется верить, что тогда бы Юки сумел примерить Канату с кланом Гио. И тогда они бы вместе сражались против общего врага. (Потому что мне кажется, что Каната тоже не совсем в своей "компании") Но это всё "розовые" мечты. Как и Юки, я не знаю правды о прошлом клана, чтобы слепо быть на стороне Рэйги, а не Такасиро. (При этом Цвелт у меня отдельно от Такасиро. Пока)



Юки и Луке трудно. У них очень чуткие нежные отношения. Никто из них не хочет обременять другого. Юки прекрасно понимает, что не может перестать быть самим собой, он не может не думать о Канате. И Луке он не хочет причинять боль. Но он не готов разорвать контракт, хотя возможность есть. "Я с тобой, потому что ты дорог мне (ага, как воспоминание). Этого разве не достаточно?" - спросил Лука. И Юки решает узнать о нём побольше.







Всё упирается в прошлое. В нём Юки и Лука были возлюбленными. Сейчас же юки мужчина. И теория Луки меня убила. Видите ли, перед смертью Та Юки пожелала родиться мужчиной, потому что она не хотела помнить свою прошлую жизнь, не желала повторять пройдённое. (Иными словами, можно подумать так, что она не хотела больше любви Луки) Если это так, то Лука, не смотря на то, что крут, всё-таки дуб. По-мойму Юки считала себя слабой, не способнйо защитить ничего. И она хотела родиться в следующей жизни мужчиной, надеясь на то, что тогда у неё будут силы сражаться, защищать дорогих ей людей, и в первую очередь Луку. Она хотела стать сильнее в следующей жизни. И я уверена, что Юки все её желания воплотит в реальность. Пусть сейчас он сомневается, но он найдёт в себе силы двигаться дальше. И пусть он только посмеет подумать об одиночестве (Хоцума очень строгий, да=).



Что можно сказать о других? Цукумо поправился, с ним всё хорошо. Вместе с токо он решает не свои собственные проблемы, а чужие. Содом превратился в милого демонёнка. Такасир ов печали (иронизирую же, скотина такая)
Об этих героях толком ничего и не скажешь. Им не было уделено столько внмиания, сколько Хоцуме и Шусею. (Хотя и их историю здорово сократили. Пусть бы тогда в сериале было 50 серий, но полность, или почти полностью, соответсвующих манге. Эх, глупая мысль, нельзя такое аниме растягивать, превращая в сплошные сопли).

Я много написала о Хоцуме и Шусее. На этом этапе я с ними прощаюсь (как с Цукумо и Токо). Конечно, они ещё будут появляться. Но начинается новая глава, а в ней новые лица, новые загадки, новые надежды.









to be continued

---

Sarai-ya Goyou - Дом Пяти листьев

"Дом Пяти листьев" необычное аниме. Работы студии Manglobe отличаются своей особой атмосферностью, красотой, вниманием к мелочам. Миры, которые созданы ею, такие живые, а с персонажами по окончании приключения так жалко расставаться. "Дом Пяти листьев" не стал исключением. Пусть мы не раз видели сериалы о самураях, об Эдо, эта история не многим похожа на другие. Здесь нет захватывающих дух сражений, безумных приключений не менее безумных героев, здесь нет ни доли фантастики. Как оказалось в дальнейшем, уже при просмотре, благородных бандитов здесь тоже нет. Я не сделаю открытие, сказав, что это аниме о людях. Возможно, не самых простых, с не самым незаурядным прошлым, занимающихся не самым обычным делом, но не перестающих при этом быть Людьми.
Главное, что этим людям ты веришь.

Дом Пяти листьев, магазин заложников. Пять листьев - соответственно, пять членов команды, банды, группировки (есть есть, нужное подчеркнуть). И эти пять человек словно один пятиконечный кленовый листок. До некоторых пор Дом пяти листьев работал вчетвером. Они выбирали какую-то конкретную семью зажиточных чиновников, внимательно следили за ней, после похищали кого-либо и требовали выкуп. Каждый тратил полученные деньги так, как считал нужным. Для них это даже не было работой, ибо причины их деятельности не в недостаке денежных средств. Операции проводились нечасто. В перерывах между ними "Листья" тихо-мирно проводили дни, вечера, ночи в уютном маленьком ресторанчике или занимались другими своими делами. При этом они совсем мало знают друг о друге. Или, точнее будет сказать, что они знают достаточно, чтобы понимать, что говорить друг другу можно, а что нельзя.



И тогда появляется Масаноске - застенчивый самурай с честными-причестными невинными глазами. И он, такой нескладный, не приспособленный к жизни в Эдо, встречает человека, представившегося Яити и предложившего ему работу телохранителя. Так усталый бродячий кот встретил верного сторожевого пса, "ей богу". Так Дом Пяти листьев оказался полон. И с этого момента всё только начинается и никто ещё не знает, что принесёт им случайная встреча, оказавшаяся судьбаносной.

Непривычный дизайн персонажей полностью повторяет стиль мангаки. Приятные холодные цвета пейзажей. Музыка, гармонично вплетённая в повествование. Такое чувство, что весь город, мост через реку, красный клён - всё замерло, застыло, как и люди, привязанные к своему прошлому. Они живут, но ничего вокруг не меняется. Привычка, наверно. Все они больны "синдромом Эдо". Но всё изменится, когда выпадет снег.

Красивая, вдумчивая, печальная история. О чём именно, только ли о Людях, каждый решит сам.

---

Uragiri wa Boku no Namae wo Shitteiru. Ep. 12-13

Они очнулись, улыбнулись, объединились, отожгли, показали (пусть не совсем так, как хотелось), что значит быть напарниками, "партнёрами", стражами Цвелт, и ведь всё равно самым классным оказался Лука, заявивший, что Хоцума теперь ему должен. И Юки, разумеется, тоже не подкачал. Я уверена в том, что он всё это время ждал Луку, надеялся на него.
Вобщем Хоцума и Шусей большие молодцы, но не главные герои, поэтому рано или поздно придётся смириться с тем, что в дальшейшем им будет уделяться всё меньше и меньше времени. Так что остаётся только любоваться ими сейчас. К ним я вернусь в отзыве на 14 серию, а пока...















На фоне 13 серии 12 выглядит очень весёлой и позитивной. В 12 серии что-то решилось, кто-то понял, что на самом деле важно, что-то изменилось в лучшую сторону. В 13 же серии на глазах всё рушилось. И таким искренним было желание Юки, верить, что происходящее - сон. И такое чувство, что между 12 и 13 эпизодами вечность, настолько они не похожи.
Каната на самом деле Рэйга. Может в это и легко поверить, но как-то не хочется.

Я не хочу описывать битву, разразившуюся между Рэйгой и подоспевшим вовремя Такасиро; не хочу говорить о том, как выглядел Лука, будучи словно раненым глубоко-глубоко в сердце; мне не хочется искать оправдание Такасиро (очень уж интересным было замечание Рэйги: прежде чем уйти, он сказал, чтобы Юки не во всём доверял Такасиро).











По большому счёту, если подумать, то ведь в этой жизни, в этой реинкарнации самым близким человеком для Юки был именно Каната. Не Лука, который с самого рождения Юки следил за ним, оберегал; не клан Гио, который ждал пробуждения силы Сакурая; не Такасиро, а Каната. Если закрыть глаза на то, что Каната, возможно, всё всегда знал и просчитывал наперёд все возможные ходы, если встать на его место, становится очевидным то, что зла он Юки никогда не желал и действительно дорожил им, как другом, как самым близким человеком. (С другой стороны Каната тоже может оказаться жертвой обстоятельств). Влияние прошлого на его отношение к Юки не так заметно, как у других. И вдруг единственное, что дорого Канате, забирают. Что бы мы чувствовали, оказавшись на месте Канаты? А если бы мы были Юки, поступили бы иначе? Поневоле приходишь к выводу, что все правы, у каждого есть право поступать так, а не иначе, у всех свои причины, которые при ближайшем рассмотрении так же оказываются вескими. При таком раскладе все в чём-то окажутся предателями. Кто же тогда виноват и что с этим делать?
(Мне, как и Шусею, интересно знать, как же так получилось, что переродившийся Рэйга рос вместе с Юки ещё до начала битвы?)

Следующая серия мостик между сюжетными "арками" . В ней, наконец, объяснятся друг с другом Шусей и Хоцума. Вот хотя бы глядя на них душа радуется. (Хоцума всё-таки такой же невинный идеалист как и Юки по сравнению с Шусеем).
А Юки должен будет ступить на неизвестную пугающую дорогу, он должен будет осознать необходимость двигаться дальше - и у него всё неприменно получится, ведь рядом есть те, кто всегда готовы помогать ему. Возможно, уже в конце 14 серии нам покажут Сейширо и Курото, а это значит...

---

Uragiri wa Boku no Namae wo Shitteiru. Ep. 11

Ай да Юки! Ай да молодца! Я, конечно, не сомневалась в том, что Юки всех спасёт. Но в одиннадцатой серии он превзошёл самого себя.

Хотя в 11 эпизоде отличиться успели почти все герои. В каждом нашлось что-то новое или раскрылось то, что раньше было спрятано глубоко в душе.

Вот взять к примеру Токо. Все знали, что Цукумо ей очень дорог. Но кто мог сказать, что у неё достаточно сил для того, чтобы просто ждать, надеяться на лучшее, довериться тому, кто может помочь и не мешать этому? Но ведь каждому иногда нужно побыть слабым, искренне поплакать, не скрывая своих чувств, поделиться ими с кем-либо. Да и зачем их скрывать, если, запертые внутри, они приносят лишь боль? Кое-кому стоило бы поучиться у Токо этому качеству.


Понятно, что это относится к Хоцуме и Шусею. Но и Юки тоже пытается слишком многое взвалить на свои плечи, не прося ничьей помощи. Только увидев раненого Цукумо, почувствовав всю боль от его ран, Юки понял, что здесь люди сражаются, рискуют своими жизнями, в то время как он находится под их защитой, не подозревая о том, какой они подвержены опасности. И Юки не может позволить себе и дальше оставаться в стороне.

Рядом с Лукой, благодаря и его поддержке, Сакурай стал сильнее. И как же понравилась мне та улыбка, с которой Хоцума посмотрел на Кросзерию, когда Юки и Лука пришли к нему, сняв барьер Такасиро. (Вот бы Хоцума всегда был такой проницательный!)



Старший Гио дал своё разрешение? Нет. Юки сам так решил. А от Такасиро они втроём не прятались и прямо поставили перед фактом, что они идут спасать Шусея не смотря ни на что. И это Хоцума сказал, что они с Лукой будут защищать Юки. Мы. Вместе. Наконец все эти "Я", "Он" превратились в "МЫ". (Ага, Мы Гандам, да-да=)) И Такасиро ничего другого не оставалось, кроме как смириться и позволить Юки делать то, что он считает нужным. Глава клана Гио думал, что без жертв обойтись не удастся. Но у Юки есть та сила, которой нет ни у Такасиро, ни, тем более, у Рэйги. Он готов сражаться ради других, тех, кто поддерживает его, кто дорог, ведь ради друзей не страшно и жизнью рискнуть.

Что касается Луки, то совершенно точно стало ясно, что он готов ждать столько, сколько потребуется, он Юки не бросит, он поддержит его в любую минуту, он будет его любить и Никогда Не предаст. И был ещё в этой серии один интересный момент. Когда они оказались в логове Эшли, Лука, отвлекая на себя внимание демонов, оставил Юки на Хоцуму, доверившись ему. (Правда, дураком он всё-равно успел его обозвать=). Вопрос: почему? (Возможно, вопрос бессмысленный, но...) Лука ведь никогда не был заодно в кланом, он был с Юки. Но почему тогда в такой опасной ситуации он согласился быть приманкой, а не остался с Юки защищать каждый его шаг? Ответ прост до безобразия. (Вполне вероятно, что это не совсем так, но это лично моё ИМХО). Просто Лука знает, что он успеет придти на помощь. Но это не всё. Кросзерия уверен в силе Хоцумы, ведь если тому дорога жизнь его "партнёра", то Рендзё не остановится ни перед чем, ради спасения Шусея, и Юки может полностью довериться его способностям, как стража Звелт (думаю, боевые навыки Хоцумы Лука всё-таки оценил). Ведь Хоцума тоже изменился.

Шоковая терапия Шусея или методика под названием "Позволь Юки спасти себя" оказала прямо-таки наглядный эффект. Достаточно одной фразы, которую Хоцума твёрдо и уверенно произнёс в ответ на вопрос Канаты: "Кто ты?" - "Я друг Юки". Съел, Каната-сан? Каната-сан не просто съел, Каната-сан этим заявлением подавился. А того, что Юки первым отпустит его руку и уйдёт не оглядываясь, он никак не ожидал. Мне тогда даже стало на мгновение его жалко и я подумала о том, почему же он так хочет, чтобы Юки был с ним, почему так хочет его оберегать? Кем была Та Юки для Рэйги? Но всё равно эти вопросы и возможные на них ответы не оправдывают Канату в моих глазах.




А Хоцума стал более искренним. Наверно именно таким - сильным, добрым, решительным, честным, совсем немного робким - он всегда был в глазах Шусея. Ну что, Шусей, теперь, когда вернулся прежний Рендзё, ты просто обязан очнуться. Этого я жду уже в следующей серии, которая обещает быть жаркой, ведь Эшли всё-таки Опаст и она не одна.



Я совсем ничего не рассказала о событиях серии, слишком увлёкшись описанием героев. Ну и ладно. Кто это читает наверняка и сам всё знает.

P.S. Эти дурные диалоги в превью вызывают смешанные чувства. Тут Луку на куски рвут! Тут Шусей умирает! А вы о каких-то там пижамах! Но одновременно с этим такие несерьёзные разговоры словно намекают на то, что всё будет хорошо. А ещё вдохновляют на написание чего-то такого бытового и флаффного. И это не будет ни АУ, ни ООС=)

запись создана: 22.06.2010 в 16:34

---

хотеть не вредно

"Ah, the whirl of light and the color of the wind
Ah, so beautiful, I want to show you"

Даже при том, что Шусей был знаком с Хоцумой всю свою жизнь, он всё же не мог утверждать , что знает своего напарника достаточно хорошо, чтобы быть способным предугадать абсолютно все его действия. Сегодня же он и вовсе решил, что не о знает о нём ровным счётом ничего. Всё началось с того момента, когда Хоцума ранним утром ворвался в сон Шусея, одним резким движением срывая с него одеяло и требуя от друга немедленного пробуждения. И он отказывался уходить всё то время, пока Шусей пытался ещё изображать из себя спящего. Смирившись, Шусей поднялся и, хотя ни злости, ни раздражения не было, он всё же посчитал своим прямым долгом смерить напарника гневным взглядом, едва только посмотрев на часы.
- Четыре часа утра, Хоцума. Что случилось?
- Одевайся.
Шусей со вздохом провёл ладонью по лицу, прикрывая ею глаза. Уверенный тон Хоцумы тонко намекал на невозможность проявленяи всякого сопротивления.
- Дай мне десять минут.
- Пять, - сказал Хоцума и вышел из комнаты, оставив за Шусеем лишь один вариант возможных действий.
"Да он с ума сошёл", - думал Усуи, застёгивая пуговицы на рубашке.
По оконному стеклу постучали редкие капли дождя. На улице было мрачно и сыро. Со времени того самого происшествия Хоцума не любил дождь. Он был горьким напоминанием о событиях многолетней давности. Как и шрамы Шусея, он приносил Рендзё боль. Но Хоцума поклялся, что никогда больше не будет убегать.
Он ждал Шусея у парадного входа. Теперь, когда Усуи спустился сюда, не опоздав ни ни секунду, Хоцума успел уже передумать и растерять половину своей уверенности, но не упрямства.
- Предлагаешь мне оздоровительную прогулку, - усмехнулся Шусей, беря с вешалки зонтик.
- Просто хочу кое-что показать, - улыбнуться, говоря это, Хоцума все же не сумел себя заставить.
- Учти, это должно быть что-то достаточно фантастическое, способное удивить даже стража Звелт, - предупредил Шусей, открывая дверь.
Дождь шёл всю ночь. Вдоль дороги ведущей к воротам лежали сорванные цветочные лепестки и листья побитые дождём. Холодные капли, всё ещё срывающиеся с небес вниз, неприятно били по лицу, прогоняя остатки сонливости. Но Шусей не успел раскрыть зонтик, как Хоцума схватил его за руку и вдвоём они побежали по дороге прочь от поместья - к воротам. Усуи не занл, хотел ли он что-то крикнуть Хоцуме, остановить его. Прежде чем он успел подумать об этом, они уже были за пределами барьера.
Вокруг был лишь пустынный парк, а ног Хоцумы и Шусея плыло прочь небо, отражённое в лужах, чуть подсвеченное первыми солнечными лучами.
- Чёрт! - выругался Хоцума. - Быстрей! Иначе не успеем!
"Сейчас или никогда", - думал он.
Плеск воды под ногами, промокшая насквозь обувь, сумасшедшие птицы, кричащие что-то, ладонь Рендзё, крепко сжимающая его руку - всё это заставляло Шусея глупо улыбаться, глядя в спину Хоцумы.
- Всё равно, куда бежать, если я с тобой, - Шусей и не заметил, как прооизнёс эти слова вслух. И Хоцума, не оглядывясь,только сильнее сжал его ладонь.
Они бежали вверх по ступеням. Деревья расступились, и перед ними открылось небо. Внизу за парапетом ещё спал город и над ним поднималась тонкая солнечная полоса.
- Смотри внимательно. Это только наш рассвет.
Но Шусею он совсем не был интересен. Его не привлекали тёплые лучи, пронизывающие быстро тающие тучи. Он смотрел только на Хоцуму, его улыбающееся лицо, в его сияющие глаза. Шусей думал раньше, что Хоцуме к лицу дождь и ночь. Но сегодня он решил, что всё же его сияние это не звёздная пыль, а первые утренние лучи солнца. Он был совсем другим.
Шусею часто снился один и тот же сон, в котором все ночи напролёт он играл своему самому дорогому человеку на фортепиано. Шусей боялся, что с наступлением утра всё бесследно исчезнет. Он хотел бы уснуть навечно, оставшись с этим застывшим видением из прошлого. Но настойчивый упрямый голос Хоцумы вырвал его из этого сна.
- Ты вообще слушаешь, что я говорю? - возмутился он. - О чём ты там так думаешь?
- Какой же ты дурак, Хоцума! - Шусей засмеялся. Так звонко и искренне.
"Уже только ради этого момента стоило решиться на такую глупость", - думал Хоцума. Залюбовавшись лицом Шусея, он и не услышал, как Усуи перестал смеяться.
Хоцума был рядом, его сердце стучало так быстро, а в глазах только в первое мгновение появилось недоумение, когда губы Шусея вдруг оказались слишком близко. Усуи не знал, какими могут быть руки Рендзё, до боли сжимающие в объятьях, какими могут быть губы, страстно и требовательно отвечающие на первое прикосновение.
"Это кажется мне ещё более нереальным, чем всё то, что происходило с нами до этого. Неужели этого я и ждал?" - подумал Шусей.
- Ой! - вскрикнул Хоцума, резко отстраняясь. - Ты мне язык прикусил!
- Уж слишком ты разошёлся для первого раза, - мило улыбнулся Шусей.
- Ты первым начал! - обиженно заявил Рендзё.
- Предлагаю мне отомстить.
Дважды Шусею повторять не пришлось...
На обратной дороге Хоцума сказал Шусею:
- У меня такое чувство, что за нами следят.
- А, это всё птички.
- Цукумо узнает.
- Цукумо и без их помощи узнает. Но он никому не расскажет. ^____^

---

Tsubasa RC. Курогане/Фай - "Погадай мне на картах..."

Он был слишком суеверен для мрачного и холодного воина. Он уже не смог заснуть после резкого пробуждения от ночного кошмара. Он помнил сон слишком хорошо, чтобы не суметь контролировать злость на самого себя за свои последующие действия.

читать дальше?

Поднявшись с кровати, он вышел из комнаты. Почему-то он догадывался, что внизу, в зале их кафе, за одним из столиков при свете единственной тусклой лампы сидит маг, со скучающим видом перебирающий карты.
Курогане уже пожалел о том, что позволил минутной слабости управлять собой. Если бы он не был уверен в том, что Фай уже заметил его присутствие, то непременно бы отправился назад в спальню. Он бы сумел заснуть теперь, увидев невредимого напарника. Впрочем, раз он уже встал, то и всё равно, что подумает маг.
Чтобы придать своему лицу как можно более равнодушное выражение, Курогане требовалось всего несколько секунд. Уставший ждать Фай, пряча улыбку за тенью волос, предвкушая реакцию воина, позвал того по имени.
- Курогане?
Изумлённый, Курогане поздно осознал, что уже сделал шаг вперёд, попав в круг света, а выражение на его лице совсем не соответствует желаемому. Он смотрел в голубые глаза мага, не смея отвести взгляд, боясь больше никогда снова не увидеть колдовской загадочный блеск в них. Он подумал, что с Фаем что-то не то, и в то же самое мгновенье маг улыбнулся и на его лицо вернулась привычная шутовская маска.
- Попался, Куро-пон! И, пожалуйста, не смотри на меня так, будто съесть собрался.
- Да ну тебя с твоими шуточками! - Курогане злился всё больше на самого себя.
- Не спится?
- Не спится.
- Я где-то когда-то слышал о том, что глинтвейн благотворно влияет на душевное состояние человека. Хочешь я его для тебя приготовлю?
Курогане на нашёл что ответить, думая что это не такая уж и плохая идея. И Фай, оставив карты, встал из-за стола и направился, по-видимому, на кухню.
Оставшись в одиночестве, зная лишь, что на столе лежат карты, Курогане ощутит как внутри все его внутренности сжимаются, подчиняясь какому-то необъяснимому страху. Он смутно помнил, что происходило, когда жрицы в его стране, обжигая пальцы, прикасались к картам. Но он не смог забыть свои чувства. Слишком реальным казался образ, воплощение равнодушной, всё подчиняющей себе силы.
Не желая оставаться с картами наедине, Курогане не придумал ничего другого, кроме как пойти на кухню, где вовсю хозяйничал маг. Шальной запах пряностей, наполнивший лёгкие, разом вышиб из тела воина всякую сонливость и остатки воспоминаний утонули в дурманящем аромате. Курогане стало немного не по себе. Напиток, приготовленный Фаем, не вызывал у него доверия. И снова прозорливый маг, не обративший внимания на неожиданное появление Курогане, не отказал себе в удовольствии сказать очередную глупость:
- Это не приворотное зелье, нечего тебе бояться.
- Вот ещё! - сомнения тем не менее мечника не покинули, но с ними пришлось смириться.
- Готово! - радостно возвестил Фай, тем самым заставив Курогане ещё больше отчаяться. Улыбка мага, кажется, снова не предвещала ничего хорошего. Разлив чуть вязкое содержимое турки по двум толстостенным гранёным стаканам, Фай обернулся к Курогане.
- Вернёся в зал, - сказал он. Воин поёжился, но ничего не ответил, молча последовав за магом. Едва они вышли за их спинами на кухне погас свет.
Вернувшись к столу вместе с магом, Курогане совсем чуть-чуть, но чувствовал себя лучше. Они пили глинтвейн в молчании. Волнение покидало разум воина, уступая место даже некоторому азарту. И на карты в руках Фая он смотрел с презрительной насмешкой.
- Хочешь, я тебе погадаю? - спросил Флоурайт. В его глазах в этот момент плясали шаловливые чертята. И воину захотелось рассмотреть их поближе, видеть каждое их движение, управлять ими. А в стакане ещё плескалась горячая влага, так что можно было рискнуть бросить вызов и самому магу.
- Я не верю этому шарлатанству, так что - валяй.
- Правда? Значит верно утверждение, что люди боятся того, чего не знают или не понимают.
Но Курогане и не вздрогнул даже.
- Ты можешь меня переубедить? - спросил он.
- Это легче чем ты думаешь. Я могу узнать всё о тебе, всю твою душу разобрать по кусочкам, сколько бы ты не старался её скрыть.
- Мне для этого и карты не нужны.
- Попробуй, - пренебрежительным тоном бросил Фай.
- Ты трус и лицимер, прячущийся за вечной глупой улыбкой, никогда не говорящий правду, постоянно увиливающий от прямого ответа, - резко сказал Курогане, давая, наконец, волю чувствам. Костяшки его пальцев, сжимающих стакан, побелели, а жидкость внутри задрожала.
- Вот как. Неужели ты так хочешь узнать, о чём я думаю? Я могу сказать, - сказал Фай улыбаясь.
- Ты всё равно соврёшь. Ты уже разучился быть честным даже с самим собой.
- О, нет. Я предельно честен со своими мыслями и желаниями. Просто ты бы злился, если бы я говорил о них всех вслух.
- Что ты имеешь ввиду? - Курогане напрягся. Минутный хмель исчез от одного только взгляда ярких голубых глаз. Фай наблюдал за ним, чуть наклонив голову набок и улыбась, словно бы так же как и всегда, если бы не незнакомые искры в его глазах.
"Всё дело в освещении," - сказал себе Курогане.
- Едва ли, - усмехнулся Фай.
- Что? - Курогане словно только что очнулся ото сна.
- Я сказал: ты быстро пьянеешь.
Маг уже не смотрел на воина и был увлечён картами, которые быстро тасовал в руках. А стакан Курогане был ещё наполовину полон.
Курогане прислушался. Ему вдруг показалось, что он отчётливо слышал шорох бумаги, так словно кто-то листал книгу и что-то бормотал себе под нос. Слова казались ему знакомыми, а звук шагов и шелест ткани показались столь близкими. Он оглянулся. Огромный зал терялся в пыльном сизом тумане, за которым была лишь пустота и огромная лестница, уходящая далеко вверх. Мгновенно он исчез, уступив место светлой просторной комнате с огромным бассейном посреди неё. Курогане подался вперёд увидев мага, сидящего на краю бассейна. Тот оглянулся.
Вкус глинтвейна казался уже другим. А глаза Фая неотрывно смотрели на него.
- Что-то случилось?
- Нет, ничего.
Вокруг всё было как и прежде. Всё тот же маленький уютный зал. И запах цветущей вишни, врывающейся через окно, тревожа лёгкие занавески.
"Сакура?"
...Он стоял посреди цветущего вишнёвого сада. Перед его глазами худой черноволосый мальчик с упрямым лицом клялся в верности хрупкой девочке в длином светлом кимоно.
- Ммм, как мииило, - рядом всего на одну секунду оказался маг. И не успел Курогане с безумно горящими глазами схватить его за руку, как он исчез вместе с запахом сакуры. Щелчок. Курогане стоял лицом к лицу с Томойе посреди церемониального зала. Так ему знакомого.
- Ты должен узнать настоящую силу, - Томойе не произнесла вслух этих слов, но Курогане отчётливо слышал их. И когда она подняла руку, за её спиной мелькнул маг, всё так же улыбаясь.
- Стой!
Взмахнув тонкой ладонью Томойе подняла вихрь цветочных лепестков, закруживший Курогане, поглотивший всё, погрузив в черноту... Он бежал в пустоте, пытаясь словить хотя бы один из лепестков. Полыхнув красным, они исчезали один за одним. А он всё бежал и бежал.
- Странно? - Фай спокойно шёл рядом. И Курогане понял, что за всё это время он не сдвинулся ни на шаг и сейчас продолжает бежать, стоя на месте. И будто бы очнувшись снова, Курогане, ещё не поднимая тяжёлых век, чувствовал, как чья-то холодная ладонь сжимает его руку.
Фай тяжело вздохнул.
- Я немножко устал. Тебя стоит похвалить, Куро-пон. Твоя защита внушает уважение. Я так и не смог забраться глубже. Но она всё ещё не идеальна. Совсем не идеальна.
Курогане сильнее сжал его руку, не отпуская. Он уже не знал, где заканчивалась реальность и начинался сон. Его или Фая... он не знал точно. Неизменны были лишь карты,что трепетали в руках мага.
Маг смотрел в его глаза и улыбался. Движения воина казались ему немного неуклюжими и рассеянными, когда он, наклонишись вперёд, прикасаясь к светлым мягким волосам ладонями, искал в глазах мага какой-то знак, какое-то чувство, согласие или протест. Взгляд Курогане был наполнен холодым торжеством. Наконец он нашёл способ стереть улыбку с его губ. Ему хотелось крепко обнять Фая, поцеловать ещё раз, но уже нежнее, будучи уверенным в том, что это только его Фай. Его...
- Ты заснул что ли, Куро-тан? - Фай всё так же сидел за столиком в их кафе и перебирал карты. Сейчас он остановил движение тонких пальцев и удивлённо смотрел на застывшего у лестницы Курогане.
- Выглядишь неважно. Хочешь, я тебе что-нибудь приготовлю? - спросил Фай и воину показалось, что на мгновение в тоне мага действительно появилось искреннее беспокойство за товарища.
Фай поднялся и подошёл ближе, пристально глядя в бледное лицо Курогане. Воин стоял не двигаясь, не отводя зачарованного взгляда с лица Фая. Тонкие пальцы мага едва ощутимо касались его волос. Если бы и этот миг оказался сном...
- Оп-па, - воскликнул Фай отстраняясь. На его лодони лежал розовый лепесток. - Куро-пон в цветах сакуры! Красота какая! - тихо смеялся Фай.
"Был ли это сон?" - подумал Курогане.
- Возможно, - эхом на его мысли ответил Фай.
- Что?
- Я спросил: ты ведь не против глинтвейна?
- Лучше я вернусь в свою комнату, - раздражённо сказал Курогане.
Он уже стоял на пятой ступени, когда голос Фая, изменившийся, тихий, таинственный, чем-то пугающий, окликнул его.
- Уверен?
Курогане обернулся. В глазах Фая исполняли танец с искрами чертята. И Курогане просто не мог сопротивляться их гипнотическому воздействию.
- Что это значит? - спросил мечник, возвращая магу копию его улыбки.
- Я дам тебе возможность реванша. Хочешь, я погадаю тебе на картах ещё раз?

---

Выходной, страшно сказать, небожителей

давно хотелось написать что-то простое, бытовое. Пилоты Гандамов тоже люди и ничто человеческое им не чуждо. А тут ещё повод - День рождения Сецуны, о котором все знали, но вслух никто не говорил.

нулевой рейтинг

Локон старался не смотреть в сторону Сецуны: непробиваемая суровость курдистанского напарника и раньше, бывало, приводила его в состояние некоторого замешательства - он не знал, как реагировать на подобное его поведение. Сегодня же он наконец распознал причину этой своей реакции. Лицо Сецуны, когда он не отрываясь смотрит прямо в глаза, не говоря ни слова и лишь едва нахмурив брови, так похоже на выражение лица Тьерии. И если раньше такое открытие только бы позабавило Локона и дало бы повод для многих шуток, то сегодня оно оказало прямо противоположный эффект. Сама перспектива оказаться рядом, стоя лицом к лицу, с двумя такими "тьериями" вызывала только самые пугающие ассоциации с их не менее ужасающими последствиями. Но, слава богу, Сецуна молчал. Как и сникший, едва спустившись на землю, Аллелуйя. Отнимать у Эрде его законный хлеб никто не собирался. Точнее, все были достаточно разумны для того, чтобы понять всю бессмысленность и бесполезность подобной затеи - спорить с Тьерией.
Локон Стратос проклинал сейчас, словно представ перед вселенским судом, всех женщин-капитанов в лице одной - светлой памяти Куджо Сумераги, с лёгкой руки которой сегодняшний день был объявлен выходным.
- Тьерия, - бессильно проговорил Стратос. - Разве приказы начальства могут подлежать каким-либо сомнениям? В любом случае, при чём здесь я? Предъяви все претензии лично капитану в устной и письменной формах по возвращении. Но сейчас мы на Земле, и я ничего не могу поделать с твоим недовольством.
- Стратос! Ты опять переводишь тему! Я вовсе не об этом тебя спрашиваю! Я спросил, какое право ты имел хватать меня и волочить на Землю, ни слова у меня не спросив? Свой выходной я мог провести так, как бы мне самому того хотелось. А ты приволок меня сюда!
Локон вздохнул. Да, Тьерия невозможен. Стратос с надеждой посмотрел на Аллелуйю в поисках поддержки, но получил её с неожиданной стороны.
- Идём, - сказал Сецуна.
Тьерия едва заметно с недовольством повёл плечами, но, оглянувшись, решил, что они привлекают излишнее внимание многочисленных прохожих, и без слов последовал за Сецуной.
- Мне уже не кажется это хорошей затеей, - обратился Локон к Аллелуйе, с некоторым неверием глядя в спины идущих впереди Сецуны и Тьерии.
- Ну, Тьерия уже остыл за твой счёт, - улыбнулся Аллелуйя. - А Сецуна до сих пор не высказал ни слова протеста. Мы ещё может хорошо провести выходной.
- Твои бы слова, да Богу навстречу, Аллелуйя, - усмехнулся Локон.

- Так, и что вы предлагаете?
Выпив свой чай со льдом, Эрде сложил руки на груди и, закинув ногу за ногу, пристально посмотрел на Локона и Аллелуйю, предположительно энтузиастов, поддерживающих идею выходного. Рядом с ним тихо-мирно сидел Сецуна и пил свой молочный коктейль из трубочки с отсутствующим выражением лица, готовый подчиниться любому приказу, только если тот, конечно, поступит. В чём можно было и сомневаться. И до того эта картина - хмурый, как обычно, Тьерия, и невосприимчивый к мелочам, совсем как всегда, Сецуна, сидящие рядом - была милой, что залюбовавшийся Локон и вопрос Эрде не сразу расслышал.
- Почему бы нам не провести обычный выходной день, какой бывает у каждого нормального человека? - ответил за него Хаптизм. - Сходим в кино, по магазинам, просто прогуляемся по парку. А? Когда у нас ещё появится такая возможность?
Тьерия нахмурился ещё больше, но, взглянув на Сецуну, вздохнул, смирившись, и сказал?
- Ладно. Тогда не будем терять времени даром. С чего же вы предлагаете начать?
Очередной вопрос Тьерии оказался столь неожиданным, что сконфуженные Локон и Але могли лишь удивлённо хлопать ресницами, глядя друг на друга, не веря своему счастью. Даже младший Гандам Мэйстр поднял лицо и шумно втянул трубочкой воздух из опустевшего стакана.
- Так я и думал, что ничего-то вы не знаете, - не отказал себе в удовольствии Тьерия насмешливо улыбнуться, пряча торжествующий взгляд за блеснувшими стёклами очков. - На ваше счастье я заблаговременно изучил афишу. Сегодня в Южном парке выставка работ студентов художественного колледжа. В кинотеатрах самым популярным на данный момент является фильм "Над пропастью". В музее тяжёлой техники выставка оружия, но не думаю, что там может быть что-то достойное нашего внимания, - не без гордости сказал Тьерия.
Локон слушал Эрде открыв рот и не отводя изумлённо расширенных глаз, пока раздражённый этим пристальным вниманием Тьерия не пнул под столом ногу Стратоса, чем вызвал появление короткой усмешки на губах Сецуны, которая тут же была спрятана за уже пустым стаканом.
Аллелуйя же улыбался, глядя в окно. Не зря Тьерия весь короткий путь на поезде до Земли и в автобусе до этого кафе, случайно оказавшегося прямо рядом с Южным парком, изучал содержимое газет.

- И всё-таки главный герой дурак! Как он мог позволить себе погибнуть, когда знал, что на Земле его ждёт девушка, которая его любит? Это несправедливо! - всё не прекращал возмущаться Локон на обратном пути из кинотеатра.
- Рассуждаешь, как ребёнок, - обронил Тьерия, хотя в голосе ни злости, ни суровости. Он и сам выглядел о чём-то глубоко задумавшимся, грустным. Как и Сецуна.
- Да, - согласился Аллелуйя, - но ведь он исполнил свой долг, поступил так, как и должно солдату.
- Но ведь это был фильм! Почему нельзя было позволить свершиться чуду?
- Стратос, - устало произнёс Тьерия, но в тон его голоса вернулась привычная строгость, - а ты можешь обещать, что никогда не умрёшь, если кто-то будет любить и ждать тебя?
Локон не отвечал.
- Ладно. Вернёмся к этому разговору позже, - фыркнул Тьерия. - Быть тебе героем остросюжетного боевика, а не романтической драмы, Стратос.

- Тьерия! А ну-ка попробуй примерить вот это, - с этими словами Локон торжественно предъявил перед Эрде нежного пастельного цвета розовую рубашку. Каково же было его удивление, когда ни слова не говоря, Тьерия взял рубашку и скрылся за ширмой примерочной.
- Сегодня воистину день чудес, - прошептал Локон.
- Локон, посмотри, - позвал Аллелуйя. Стратос оглянулся. Хаптизм красовался в красном шарфе и тёмной шляпе и похож он был на тех художников, что обрисовывают планшеты, стоя где-нибудь на набережных или сидя на крышах. А рядом с ним, недовольный и мрачный, стоял Сецуна одетый в строгий деловой костюм с бабочкой. Рукава пиджака были ему длины, и вся мужественность его фигуры терялась в неопрятных складках на размер большего чем нужно костюма.
- Ужасно, - согласился Сецуна с невысказанными вслух мыслями Локона, в который раз убедившись, что лучше формы пилота Гандама ничего на всём белом свете нет. - Я лучше вот это возьму, - не спрашивая разрешения, Сецуна стянул с шеи Аллелуйи шарф и тут же обвязал его вокруг шеи, не давая возможности отобрать. И он был первым, кто увидел, как из-за ширмы появился Тьерия. В розовой рубашке, прекрасно подошедшей по размеру и модели, словно сшита она была специально для Эрде. И с цветом его глаз и волос эта рубашка гармонировала просто замечательно. Даже неискушённые в моде Гандам Мэйстры оценили разительные перемены во всей внешности Тьерии.
- Мне нравится. В ней пойду, - безапелляционно заявил Тьерия.
- Вам так идёт, просто очаровательно, - лепетала девушка-консультант, сопровождая Тьерию к кассе. И не ясно было, всерьёз она это говорила или нет, но порозовевшие щёчки были куда более веским аргументом.
- М-да, - задумчиво протянул Стратос. - Настоящие мужчины носят розовый.

- Давайте напоследок сфотографируемся на память, - предложил Аллелуйя.
- У тебя был фотоаппарат, а ты всё это время молчал! - возмутился Локон.
- У Сумераги-сан одолжил. Обещал, что верну в целости и сохранности. Поэтому раньше воспользоваться не рискнул.
- Но кто нас сфотографирует? - спросил Тьерия.
- Можно попросить у моего соседа, - сказал Сецуна. - Вот он идёт вместе со своей подругой.
Саджи ещё издалека приметил странную компанию, и хотя Луиза уговаривала его не идти, Кросроду очень хотелось поздороваться с Сецуной. Да и любопытно ему было узнать, что это за люди вместе с ним.
- Привет, Сецуна!
- Саджи... Кросрод. Не мог бы ты нас сфотографировать, - без эмоций обратился к Саджи Сецуна.
- Конечно! Твои друзья?
- Родственники! - Локон в мгновение ока оказался рядом, кладя ладонь на голову Сецуны. - Я его старший брат!
- И я! - улыбнулся Аллелуйя.
Тьерия фыркнул, и только появление незнакомого лица не позволило ему вслух сказать то, что он думал о только что сформированной семье.
- А это наша сестра! - представил Локон Тьерию, усмехаясь.
- Я тебя уничтожу, - очень серьёзным тоном с очень милой улыбкой сказал Тьерия, притянув Локона к себе за воротник и прошипев ему эти слова на ухо. И мысль, на что это смахивало со стороны, Саджи благоразумно оставил при себе.
- Ладно, ребята. Давайте уж сделаем это фото, - сказал Аллелуйя, украдкой поглядывая на Саджи, лицо которого выражало крайнюю степень недоумения.
- Сецуна, ты главное улыбайся, - попытался подбодрить соседа Саджи, пока Локон, Аллелуйя и Тьерия выясняли, как им стать.
И когда Тьерия всё же опустил ладони на плечи Сецуны, а Локон и Аллелуйя пристроились по бокам, застывшие в ожидании вспышки, Сецуна улыбнулся и незаметно для напарников сделал знак "V".
В конце - концов, Луиза сильно обиделась на Саджи за то, что он, погрузившись в свои мысли, занятые таинственными незнакомцами и его соседом, не услышал ничего из всего того, что она говорила ему.
- Саджи! Ты бесчувственное бревно! - заявила она. Кросрод ничего не понял, но решил, что ничего серьёзного не произошло, раз Луиза так стремительно зашагала в сторону его дома.

- Да у него же совсем ничего нет! - послышался недовольный возглас Тьерии с кухни. - Стратос, иди сюда - будешь резать овощи!
- Есть, мэм!
- Стратос!
Не смотря на то, что его боевые товарищи, едва ли не силой ворвавшиеся в его квартиру под железным предлогом "уже поздно" и оккупировавшие сейчас его кухню, а Аллелуйя - единственную кровать, Сецуна совсем не чувствовал раздражения. Напротив, его тело сковывала приятная усталость, и он чувствовал себя почти счастливым, развалившись на полу, раскинув руки и смотря в потолок. Его пустая комната, переругивающиеся голоса за тонкой стенкой, шум поздних машин, несущихся далеко внизу - всё вдруг стало таким родным, принося спокойствие и, пусть совсем ненадолго, чувство защищённости.
- Хорошо провели время, правда? - спросил Аллелуйя, повернувшись на бок и глядя сверху вниз на Сецуну.
- ...Да.
- С Днём рождения.
Сецуна улыбнулся.
- ...Да.


День проснулся, город дышит,
Мы уйдём, пока никто не слышит.
Ты к рассвету, я к закату -
Всё равно придём куда-то.

А под утро мы, как дети,
Попадёмся в эти сети.
Парики и смешные косы -
Снимем всё, и все вопросы.

Ага, а мы гуляем, мы крутые,
Ага, а мы хорошие, не злые,
Ага, когда проснёмся - будет вечер,
Будут выходные.

Снова день, коты на крышах,
Нам пора, уходим тише.
Там, на пляже, где тает лето,
Казалось ведь, навсегда всё это.

А под утро мы, как дети,
Снова попадёмся в сети.
Алилуйя, Харе Кришна,
Так громче! Ничего не слышно...

Ага, а мы гуляем, мы крутые,
Ага, а мы хорошие, не злые,
Ага, когда проснёмся - будет вечер,
Будут выходные.

---

Uragiri wa Boku no Namae wo Shitteiru. Ep. 10

М-да... Хоцума и Шусей затмили всех своим появлением, а их история никого не оставила равнодушным (наверно). Но сейчас мне хочется их оставить и дождаться следующих серий, чтобы продолжить говорить о них. Так что вместо описания событий десятой серии (коих немного и они могут быть вмещены в пару предложений) я проведу "рейд" по остальным персонажам.

Обидно за стражей и обидно за Юки. И за Луку. Особенно после слов Шусея о том, что сейчас для клана важен лишь "Божественный свет", так что смерть одного из стражей не имеет значения. А сам Юки искренне хочет помочь. Но он будто та самая Принцесса, которой позволено только сидеть в замке и горевать по тем, кто за неё сражаются.

Его всячески пытается поддерживать Лука. Кто-нибудь считал, сколько уже раз за все десять серий Кросзерия справлялся о самочувствии Юки? Всё ли с ним в порядке, всё ли хорошо, как он себя чувствует и др. И сколько раз Юки отвечал ему что-то типа: всё хорошо, но я беспокоюсь за Удзуки-куна; да, всё в порядке, только я всё ещё переживаю, что я так и не сумел попрощаться с Канатой-саном; нет, ничего не произошло, но Хоцума-кун выглядит таким одиноким; спасибо, со мной всё хорошо, просто я подумал о том, какие раны не способна исцелить и моя сила. И т.д.
Ну и на что это похоже?

Конечно, никто из них не дурак. Лука должен понимать, что этот Юки, пусть и с душой его возлюбленной (возлюбленной ли? Так прямо всё-таки и не скажешь), не обязан во всём быть ею.
(Мне вот интересно: какой же была та Юки? Если судить по единственному эпизоду в первой серии, где она просила Луку убить её и таким образом спасти, то, лично мне, она предсталяется весьма слабой немного эгоистичной особой. Хотя Токо и Цукумо, кажется, да и другие члены клана любили (или уважали) её. Вобщем, тут ещё рано что-либо предполагать)
А Юки... Думается мне, что он смирился со своей силой, к отношению к нему других, но другим человеком при этом он себя не ощущает. Даже если легко поверить в то, что он был кем-то другим в прошлой жизни, сейчас он такой, какой есть. А прошлое не вернуть и не исправить. И даже Юки, такой человек, что всем желает добра, никак не может оправдать чужие надежды, не зная прошлого. Так что ничего другого ему и не остаётся, кроме как говорить Луке о том, как тот ему дорог. Но ему дороги все его новые друзья и особого исключения для Луки (возможно, пока) он не предусмотрел. (Хотя и не зная подробностей, Сакурай должен понимать, какого рода отношения были у Луки с Принцессой, только если он не списал видение из пятой серии на обычный сон. Что, конечно, маловероятно. Но всё равно это ничего не меняет).

С исчезновением Шусея клан столкнулся с серьёзной проблемой, требующей быстрых чётких решений. Демоны значительно упростили (или усложнили?) им задачу, полностью раскрывшись и предъявив совершенно недопустимые требования: в обмен на "Божественный свет" они вернут Шусея. В тот момент, когда Гио просматривали видео, Хоцумы в комнате не было (события манги и аниме немного отличаются, так что теперь приходится ждать каждую новую серию, лишь только смутно представляя возможные события), а кроме него и Юки (с Лукой, соответсвенно) никто так безрассудно на выручку сломя голову не бросится (точнее Цукумо и Токо просто поспокойней будут). Тут же ж нужно подумать, порассуждать, предусмотреть возможные шаги хитрожопого (вырвалось) коварного Рэйги, план составить. Поэтому я и не люблю Такаширо, потому что не знаю, как его понимать. Они с Рэйгой вызывают у меня одинаково негативные чувства. Я понимаю: они главные, они умны, на них ответственность, они не станут рисковать просто так. И я видела, что и им не чужды переживания и опрометчивые поступки. Но всё равно, они ведь постоянно что-то скрывают и недоговаривают - не понятно, волнуются они или нет - они используют других. И другие это прекрасно понимают, но у них есть свои обязанности, которые они привыкли выполнять. (Всё же не люблю я начальников)

А "другие", не считая Юки, Шусея и Хоцумы, именно в данной серии это Цукумо и Токо. На свою мисию, как мне показалось, они собирались так, словно что-то ещё очень нехорошее могло случиться. Так оно и произошло. Смертельно раненым оказался Цукумо.
Цукумо это тот персонаж, который видит и понимают, по-мойму, всё. Но об этом он не говорит, в чужие дела не лезет. Он чувствует что творится в душе у того самого Шусея или Токо, но он лишь взглянет, только скажет что-то. Во многом он похож на Юки. Но он намного более спокойный, собранный и в способности скрывать некоторые свои эмоции ему уступает даже Шусей. Он очень милый, и добрый, и грустный. В манге благодаря своей чиби-форме, юмору и шоколаду Цукумо сыскал роль самого обоятельного героя. В аниме же от комедийности не осталось (на данном этапе) ни следа, так что, увы, "мангашного Цукумо" мы не узнали.

А Токо... А что Токо? Токо нравится Лука, и намёки на это маленькое обстоятельство можно было обнаружить ещё, опять же, в пятой серий (а не только в превью к 11). Ну, пока поводов об этом говорить нет. И кроме того, что Токо милая позитивная девочка, сказать о ней что-то ещё я не могу. Пока...

Так вот обстоят дела. Жду 11 и 12 серии в надежде увидеть что-то очень хорошее.

P.S. Когда Шусей уже готов был покончить с жизнью, в это же время, находясь в поместье, Хоцума что-то понял... У них всё как обычно.

---

Uragiri wa Boku no Namae wo Shitteiru. Ep. 9

читать дальше?

Какие же раны не способен исцелить и "Божественный свет" Юки? Раны, что были нанесены другом. И только "Божественный глас" может сделать невозможное возможным. Да только Хоцума в это не верит, будучи уверенным в том, что его сила может приносить только страдания. А его чувству вины проигрывали все другие эмоции и сам Шусей вчистую. Ведь Хоцума всё никак не мог понять, что и доброта может принести боль.

много скринов

В чём же вина Хоцумы? Как обычно и бывает с людьми, которые обладают паронормальными способностями: его вина - в его же существовании. Ведь он, как утверждали его родители, монстр и его сила может лишь уничтожать, стирать из жизни всё, даже то, что дорого. А ведь когда-то Хоцума был милым улыбчивым ребёнком, который восхищался красотой звёзд и сам был звездой, сияющей для единственного друга, человека, что в будущем стал дороже всех на свете. А его друг казался себе таким пустым. Без Хоцумы он не мог быть, не мог жить. Когда Хоцума прибегал к нему в слезах и плакал на его плече, друг чувствовал себя нужным - он был немножко эгоист. Но он и сам не заметил, когда от одного только взгляда Хоцумы стала зависеть его жизнь. И он отчаялся, когда во взгляде, обращённом к нему, появилась боль. Это случилось после того, как он пожелал умереть вместе с ним.







После тех событий Хоцума оградился ото всех, оставив на своей стороне лишь Шусея. Но теперь Усуи был словно напоминанием о том ужасном происшествии. Шрамы на его теле не переставали повторять одно и тоже: что бы ты не делал, как бы не старался, прошлое не изменить и в нём ты монстр, своею слабостью причинивший вред единственному, кто был верен тебе. Он был тем, кто хотел быть с тобой всегда.
И тогда Хоцума решил стать сильнее. А не мог. А Шусей... Был ли он бессилен, я не знаю. Были ли слова, что мог он произнести и спасти Хоцуму, я не знаю. Но он тоже был слаб.
И Хоцума продолжает твердить, что никто, кроме Шусея, ему не нужен. А боль не уходит.
Шусей уже давным-давно перестал думать о том, что было. А боль всё равно не исчезает.

Так получилось, что существуя лишь в границах маленького мира Хоцумы, Шусей тоже спрятал свои настоящие эмоции за маской вечной улыбки. "Такое чувство, что тебе безумно больно, и ты улыбаешься, чтобы скрыть эту боль", - цитата, конечно, но просто лучше Вольфвуда ещё никто не описал такую улыбку.

И в девятой серии лучшая, кажется, сцена та, где они вдвоём сидят у окна. Шусей собирается уже уходить, но Хоцума берёт его за руку и спрашивает, останется ли Шусей с ним. "Если ты позволишь", - отвечает он. И счастливо улыбающийся Хоцума поднял лицо, чтобы взглянуть на друга. Но увидел лишь шрамы. Его улыбка померка в ту же секунду, а в глазах - страх, ужас. А Шусей стоит и грустно улыбается, чувствуя своё абсолютное бессилие.

С тех самых пор, как во взгляде Хоцумы померки звёзды, Шусей умирал медленной мучительной смертью день за днём. Хоцума же находил силы в себе жить лишь потому, что рядом был его друг. Но этого Шусей, увы, почему-то не понимал, или же из-за прижившейся в его сердце боли просто не мог в это поверить. Хоцума же не мог понять, что так тревожит его друга. Рёндзё тоже был немножко эгоист.


На самом деле им нужно было поговорить, раскрыть друг перед другом все свои переживания. Но, сидя в одной клетке, они стали вдруг так далеки. Чтобы быть рядом им не нужны были слова. Но ведь ничего не менялось. И появился Юки, вошедший в их клетку, сияющий, он освободил из неё Хоцуму. Шусей же остался внутри. Хоцума изо всех сил бил по прутьям, кричал, звал Шусея, но тот исчез. Он не умер, но заснул вечным сном, так и не найдя себе утешения.
"Синдром Спящей Красавицы" - это название кажется мне двусмысленным. Шусей так привык к этой клетке и его жизнь стала невозможной вне её, без Хоцумы. Не мог, не мог Шусей жить, уверенный, что приносит своему другу только боль. Пытался, но не мог. Но и пробуждения, исцеления он тоже боялся. Но так лучше. Пусть уж с Хоцумой будет Юки, и не будет его. Шусей сам так решил.









Был в манге один эпизод, который (возможно, пока) не был реализован в аниме. В нём Хоцума спросил у Шусея: "Кто я для тебя?" Погрузившись в свои переживания, в мысли о Хоцуме, Шусей и вопрос-то даже не услышал. Забегая вперёд, кажется, что и после своего благополучного возвращения Шусей всё ещё не мог дать точного ответа. И их историю можно описывать по кругу без возможности прйити к соглашению. Кто они друг для друга?.. Видимо, партнёры.

А о серии нужно не говорить, её нужно видеть. Я уж заволновалась, но нам показали, наконец, девочку, влюблённую в Хоцуму (Ешино-сан?). Пока её образ совсем не раскрыт, но я надеюсь ещё увидеть её в компании с Шусеем. Они могут рассказать друг другу что-нибудь интересное.

А ещё я забыла про Луку. Вообще его общение в этой серии с Шусеем очень символично.






Всё это вышенаписанное больше похоже на какое-то "домысливание", а не описание персонажей. Это то, какими они мне показались и какими, возможно, не являются на самом деле. Всё ещё ждём продолжения.

---

Cain's Romance

Как только стала известна дата выхода второго сезона "Дворецкого", что-то мне стало грустно. Кажется, что продолжение обречено на вечное сравнивание с первоисточником, неминуемо в пользу первого. Но это только предположения. Дождёмся первой серии, а там видно будет, так ли уж всё плохо.
А с появлением на сообществе новости о том, что Каори Юки занята новой мангой, вместо того, чтобы полезным делом заняться, я пошла ностальгировать и скачала последнюю из переведённых глав "Графа Каина". История о "Маленькой Мисс Маффет" - девочке с тарантулами
Противостояния Каина и его Отца продолжается. И очередным противником графа становится девочка, так похожая на его кузину, что в прошлом убила своего любимого человека, а после и сама покончила жизнь самоубийством. Каин её любил. Наверно, она была Живой, такой сумасшедшей, такой недостижимой для него, он хотел быть с ней. В этой же Кукле были использованы только клетки Сюзетты, чтобы создать копию - Доктор Джизабелл на все руки мастер. В общем, очередной ход глубоколюбимого папаши в достижении его цели, сделать жизнь его дорогого сына замечательной настолько, чтобы жить и вовсе не захотелось. Собственно, не этой Мисс интересна глава. А Каином, Риффом и Доктором.

Ревнивая девочка в порыве негодования и злобы попыталась убить Каина. Но пострадавшим оказался Рифф, защитивший хозяина и получивший смертельную дозу яда, противоядие от которого было лишь у Микаэлы (оан же Маффет). Конечно, как дороги друг другу Каин и Рифф нам и раньше показывали. Но в этой главе, когда стала возможной смерть Риффа, нам показали другую сторону Каина.

Собственно, я всё это пишу только ради того, чтобы выложить эту страницу.


А Доктор просто темнит.


Грустно мне... И захотелось прочитать продолжение. Зная лишь только то, как всё для них двоих закончилось, мне интересно, как они к этому пришли.

Как бы подобные истории не выглядели, они мне нравятся. Нравится мне пафосный ангнст, нравятся чувства на грани, когда ещё чуть-чуть - и ты сумасшедший. Красиво это

---

Uragiri wa Boku no Namae wo Shitteiru. Ep. 7-8

в ожидании девятой серии

Поторопилась-таки я с выводами насчёт характера экранизации. Не буду больше никогда читать мангу перед просмотром!

Хотя говорить о том, что из аниме был вырезан вполне себе приличный кусок я пока не стану. Мало ли что нам покажут в девятой серии. А в девятой серии нам покажут много, если судить по превью. Так что на этот раз я не буду строить никаких предположений - пожаловаться я всегда успею. Лучше я немного расскажу о поместье Тасогарэ и его обитателях.


От "внешнего" мира поместье огражадает барьер. И правильно: таких сумасшедших нужно держать в изоляции от общества (это я с любовью=) Но просто в самом деле список персонажей пополнился ещё двумя извращенцами ("Ваах! Други мои!"). Один, управляющий, так сказать, поместьем - Гио Тачибана, говорящий голосом Мики Синьитиро и, вероятно, любящий различные головные уборы. Может, конечно, мне это только кажется, но по-мойму все персонажи, озвучиваемые этим человеком, похожи. Или они становятся похожи именно потому, что говорят его голосом? О__о Если не все, то уж точно многие его герои такие весёлые шуты, с грустными глазами и говорящие многосмысленными намёками, что-то обязательно скрывающие, знающие куда больше, чем кажется. Вот Тачибана такой.

Нээ? Химе-сама?

Второй, разумеется, доктор (как без доктора?). И не просто доктор, а Доктор Исудзу. Как и положено всем приличным Докторам: в халатике, в очёчках, заросший, немытый, как чёрт, а ещё редкостный фанатик, любящий заниматься различного рода исследованиями Дюр. Поэтому к Луке он испытывает просто-таки безудержную страсть. Правда, уже на следующее утро, Доктор предстал перед Юки уже в приличном виде, чем, по-мойму, разом растерял половину своей привлекательности. Но всё равно кавай.




Ещё нам представили Аю, повора Касуми (в жизни бы не догадалась, что последнего озвучивает Усуи из "Горничной") и маленького кавайного дракончика Содоме.

Что о событиях, то в седьмой серии их почти и не было. Был Юки и его переживания. Конечно, он рад, что приехал в особняк, но и взволнован, и очень сильно переживает из-за Канаты, которого он никак не предупредил по поводу своего отъезда (хотя пытался ему дозвониться, но безуспешно). Каната ему даже приснился. (Такого развития их отношенйи в манге не было. Вообще в манге, кажется, было уделено меньше внимания чувствам Юки к Канате. Там сразу же стали развивать линию Хоцумы-Юки-Шуйсея). Во сне Юки бежал за ним, хотел извиниться, всё объяснить, но Каната сказал, что Юки лгал ему. Всё это время рядом с Юки был Лука. Ему было больно, наверняка, слушать, как во сне Юки зовёт Канату по имени. Ведь не та эта Юки, а другой человек.


Почему, всё же, Юки в этот раз родилась мужчиной? Этим вопросом в восьмой серии задавалась Токо. Именно она нечайно проболталась Юки о том, что в прошлой жизни он был девушкой. И Юки расстроился. Но за дальнейшее его поведение мне очень сильно хочется его похвалить. Молодец! Он сразу смекнул, что все окружающие его люди, Лука в том числе, чего-то от него ждут, воспринимают его совсем как другого человека. И после этого он должен был оградиться ото всех, но он этого не сделал. Но тот ли он, кого так хотел защищать Лука? Об этом он прямо у Кроссзерии и спросил. И не получил ответа. Но он не отчаялся, не разуверился в новых друзьях. Что бы там в прошлом не происходило, но сейчас Юки нужен и он будет делать то, что должен, не смотря ни на что. (Хотя, глядя на Такаширо, кажется, что Юки просто используют) И друзей своих он не бросит и будет защищать. Он хотел объяснить всю сложившуюся ситуацию Канате, с которым встретился у школы. Он просто не может вернуться теперь. Думаю, самое интересное начнётся со следующего эпизода.


(Ещё в восьмой серии была, как мне показалось, хотя и очень короткая, но красивая битва)

Возвращаясь к вопросу о новой реинкарнации принцессы, мне хочется вспомнить снова Обитель ангелов. Курай тоже никак не могла понять, почему ангел-воительница Алексиэль, прекрасная и безжалостная, во всех своих жизнях рождаясь женщиной, умирая в муках, вдруг оказалась в теле Сецуны, глупого сумасшедшего мальчика, без памяти влюблённого в собственную сестру. В конце-концов Курай пришла к выводу, что Алексиэль просто надоело быть той, кем она была всё это время. Ей хотелось остаться человеком, таким необузданным, таким свободным. В Урабоку же решили, что рождение Юки мужчиной означает скорое окончание битвы (это почему же?)

Что касается Хоцумы и Шуйсея (не нарвится мне вариан Шусей), то в восьмой серии нам показали шрамы от ожогов на теле Усуи, которые нанёс ему Хоцума. Но об этом нам расскажут только в девятой серии.

P. S. Юки каждому из стражей сделал по амулету. А ещё обратил внимание на то, что Шуйсей выглядит больным. М-да, видимо старания Усуи не прошли даром...